«История Магнитского в версии Браудера — полный фейк, она для меня абсолютно понятна»

Премьера фильма известного режиссера Андрея Некрасова «Закон Магнитского. За кулисами» вызвала международный скандал. Создатели и заказчики фильма Некрасова — франко-немецкий канал ZDF/ARTE, норвежский NRK, финский YLE, Норвежский институт кино (NFI), Финский кинофонд (FFF), Nordisk Film & TV Fond и другие известные европейские киноинституции. Премьера фильма официально должна была состояться 27 апреля в Брюсселе на сессии Европарламента, но накануне парламентарии получили письменные предупреждения от адвокатов финансиста Уильяма Браудера о возможных судебных исках в случае показа фильма широкому зрителю. Адвокаты Браудера обвинили автора и режиссера в искажении фактов, исполнении заказа от российских спецслужб. Их поддержали и некоторые правозащитники в России. В итоге премьера в Брюсселе была отменена, телеканал ARTE отказался показывать фильм — зато его показали на Московском кинофестивале.

— Кто пригласил вас на кинофестиваль в Москву?

— Со мной связался Сергей Мирошниченко, он формировал программу документального кино на ММКФ. Попросил посмотреть фильм, я отправил им копию, они долго молчали, и я даже решил, что ничего не будет. Потом мне написали, что у меня будет специальный показ. Тогда подключился мой продюсер, поскольку показом и прокатом, фестивальной стратегией занимается Норвежский институт кино. Они некоторое время колебались: делать премьеру в России, когда вас обвиняют в кремлевской пропаганде, сделать мировую премьеру в Москве — это может выглядеть как подтверждение этой бредовой идеи. Но премьера фильма все-таки состоялась в Осло, в Норвегии, где фильм начинался, — и это было логично, особенно после того, как фильм был запрещен к показу на Норвежском кинофестивале. У нас было три запрета — в Брюсселе в Европарламенте, на ARTE и на Норвежском фестивале, Браудер и его запугал. Он направил организаторам фестиваля письмо с угрозой, что выдвинет иск. Но мировая премьера состоялась в Осло, потому что дело дошло до суда и в городе Ставангер, где зарегистрирована компания — производитель фильма, в середине июня суд рассмотрел иск Браудера и признал его незаконным. Мы в последний момент перед Москвой успели показать фильм в Норвегии при полном зале, с прессой. Фильм был принят с большим интересом.

— Был же еще показ в Штатах?

— Да, но в Америке был закрытый показ, на него не могли прийти все, кто хотел. Такие закрытые просмотры можно делать невзирая на запреты, хотя Браудер пытался запретить показ и в Вашингтоне. Показ состоялся в Newzeum — это центр свободы слова, при входе на камне выбиты слова Первой поправки к Конституции США. Там, конечно, тоже сначала сомневались, но показ был закрытый, и Браудер не мог до них добраться. На том показе присутствовали Илья Яшин, Карина Орлова, всякие тролли, которые кричали: «Позор! Пропаганда! Некрасов — пропагандист Кремля, Некрасова — в список Магнитского!»

— У вас репутация режиссера-разоблачителя, в прежних своих фильмах вы разоблачали действия власти, спецслужб. Теперь вы, по сути, выступаете на их стороне, обвиняя финансиста Уильяма Браудера и юриста Сергея Магнитского…

— Никого не обвиняю! Ни Браудера, ни тем более Магнитского. Я только задаю те вопросы, которые должны были задать политики, журналисты, правозащитники, но почему-то не задали. Поймите, я режиссер, а не следователь, заняться расследованием в процессе работы меня заставила логика документов.

— Идея фильма была вашей или ее кто-то предложил?

— Идея и режиссура — мои. Изначально была мысль снять фильм о герое Сергее Магнитском, который раскрыл преступление, обвинил полицию, налоговиков в коррупции, за что был арестован и умер в тюрьме. Эту единственную версию вслед за ее автором, Уильямом Браудером, повторяют на Западе, я в нее тоже тогда свято верил и положил в основу первоначального сюжета. Первое интервью у Браудера взял в конце 2010 года. Тогда он мне сказал: «Я знаю тебя по фильму о Литвиненко, ты наш, потому что у нас с тобой полное политическое совпадение, я уважаю твои фильмы, твою смелость в критике этого диктатора» (имея в виду Путина). И все шло в понятной парадигме — плохая власть, кровавый режим…

— Собирались снимать экшн в стиле «бандитская Россия»?

— Да, с главным героем из той среды, где достоинством считается умение делать большие деньги, с плохими русскими полицейскими и бизнесменами-жертвами. Игровой фильм на основе документов плюс интервью с реальным персонажем этой истории — Браудером. Съемки начались в 2014 году, игровую часть сняли на Украине. Но вся интрига заключается в том, что примерно в середине производства я начал понимать, что все в этой истории не так, как говорит Браудер. Осенью 2014 года прозвенели звоночки.

Поймите, я режиссер, а не следователь, заняться расследованием в процессе работы меня заставила логика документов.

— Откуда «звоночки» — это чье-то влияние? Или просто документы?

— Только документы. Постепенно я начал ощущать несовпадения между словами Браудера и фактами. В один прекрасный день снимали сцену, как Магнитский делает разоблачительное заявление в полиции. Пока шли съемки, художник работала с изображениями документов, в частности — с тем самым «разоблачением» Магнитского: это семь страниц сухого, скучного юридического текста. Мы начали его внимательно смотреть и с большим удивлением обнаружили, что никакого разоблачения там нет, что это просто протокол очередного допроса Магнитского 7 октября 2008 года! В этом документе Магнитский никого не разоблачает, он просто отвечает на вопросы следователя о финансовой деятельности фонда и его фирм. Я начал сопоставлять факты и узнал, что до «октябрьских разоблачений Магнитского» в «Коммерсанте», «Ведомостях, в «Деловом вторнике» уже проходили публикации о выводе 5,4 млрд рублей из госбюджета в конце 2007 года.

— И вы на этом основании сделали вывод, что все в деле Магнитского было не таким, как вам казалось вначале?

— Это был первый сильный «звоночек». Я начал детально изучать весь материал, фактически проводил свое собственное расследование. Узнал, что фонд Hermitage Capital много лет подозревался в недоплате налогов, что его поймали на этом, долго вели расследование. Пока Браудер осужден только по одному эпизоду за 2001 год. Всерьез за него взялись в 2004 году, до того он успешно вел свои дела в России, позиционировал себя как друга Владимира Путина, агитировал западных бизнесменов вкладываться в свой фонд. В 2005 году Браудеру запретили въезд в Россию, что не позволило расследовать его финансовые махинации в полной мере. В 2006 году фонд продал большинство акций в своем управлении и уплатил налог на прибыль, около 230 миллионов долларов. И, возможно, тогда возник план вернуть себе эти средства. Возврат налогов — распространенная операция. Просто эта была, вероятно, наиболее крупной. Впрочем, никто официально Браудера в этом преступлении пока не обвинил.

— Без участия налоговиков такую гигантскую сумму сложно вернуть.

— Конечно, но даже если представить, что у нас все налоговые службы и суды коррумпированы, вопрос в том, кто запускает эту цепочку, кто является инициатором. Налоговая могла быть только пособником, Браудер утверждает, что инициаторами выступила группа преступников из правоохранительной системы, в том числе Карпов и Кузнецов.

— Вы считаете их непричастными?

— С Кузнецовым незнаком совсем, с Карповым дважды разговаривал, когда брал интервью, изучил все представленные им документы и могу со всей ответственностью сказать: именно к этому эпизоду группа, которую обвиняет Браудер, непричастна. Кстати, Карпов подал на Браудера в суд в Лондоне. Делу не был дан ход по существу, потому что Карпов не связан с Великобританией. Но судья Саймон сделал принципиально важные заявления в его пользу — что Браудер не смог доказать участие Карпова в пытках и смерти Магнитского. И более того: что причинно-следственной связи между арестом Магнитского и его смертью нет. Я был на том суде, и в одном из пунктов решения судьи Саймона сказано следующее: «Истец (Карпов) добился меры оправдания в результате мнения, высказанного мной касательно его заявления. Ответчики не в состоянии обосновать утверждение о том, что он совершил или был участником совершения пыток, убийства Сергея Магнитского или будет по-прежнему совершать, или быть соучастником, или скрывать преступления» (дело «Карпов против Браудера» № HQ12DO3133 и HQ12DO1742, Royal Courts of Justice, Strand, London, WC2A 2LL, 14/10/2013. — Ред.).

— А налоговики, в частности, госпожа Степанова и ее бывший муж (бывшая сотрудница Московской налоговой службы № 28 Ольга Степанова, по версии Hermitage Capital, приобрела на похищенные из бюджета деньги недвижимость в Подмосковье и ОАЭ, зарегистрировав ее на заместителей и мужа. — Ред.)?

— Обвинения в их адрес построены на том, что Степанов якобы после вывода миллиардов за границу приобрел дорогостоящую недвижимость в разных странах. Я проверил: серию сделок по недвижимости Степанов начал до того вывода миллиардов из казны. Не говоря о том, что факт покупки недвижимости или еще чего-то не является доказательством причастности к конкретному финансовому преступлению, во всяком случае, в цивилизованном мире. Выведенные средства не шли на счета Степанова, это известно, но вообще отследить вывод больших денег крайне сложно — это все равно что отследить воду из конкретного ручейка после того, как она попала в реку, а затем в море. Этими способами вывода денег пользуются как бандиты, так и вполне приличные люди и компании.

— Но по версии, например, «Новой газеты» считается, что вывод средств уже расследован. А вы оправдываете Степановых и компанию?

— Вывод денег не расследован или расследован совершенно неудовлетворительно. Именно об этом я говорю в фильме: что в «расследовании» «Новой газеты» и OCCRP нет доказательств. Я их расследование изучил досконально и говорю об этом ответственно. Более того, даже в расследовании американского правительства, которое я тоже изучал, доказательств, что кто-то из группы, обвиненной Браудером в краже 230 миллионов, виновен, нет. Абсолютно ответственно заявляю!

— Вы сможете доказать свою версию в суде, если до этого дойдет?

— Смогу, все мои предположения и утверждения подкреплены документами. Я давно работаю с западными телевизионными и кинокомпаниями, у них очень высокие стандарты относительно изложения фактов и версий. По этим стандартам мне приходилось пользоваться только открытыми источниками, «документы из особых сфер» там недопустимы. То, что я нашел, может проверить любой гражданин, обратившись за консультацией к нотариусу или юристу. Но в России все так привыкли к «сливам», что не дают себе труда проверять факты.

У меня за несколько дней до премьеры в Каннах разгромили дом в Финляндии и положили фотографию умирающего Литвиненко мне на подушку, придавив камнем. И после этого мне кто-то будет говорить, что я работаю на российскую официальную пропаганду?

— По версии Браудера, именно после того, как силовики изъяли из офиса Hermitage Capital оригиналы уставных документов нескольких его фирм, и произошла перекачка средств из госбюджета за границу.

— Нет, и в этом заключается основная часть моего расследования. Фейковые директора трех ООО — «Парфенион», «Махаон», «Рилэнд» — были заменены в сентябре 2007 года, вскоре после изъятия документов. До того номинальным директором этих фирм был благообразный английский джентльмен из британского офшора на острове Гернси (Guernsey). Потом его заменили криминального вида русскими персонажами — двумя алкоголиками и убийцей. В глазах Запада версия Браудера получает эмоциональное подкрепление — конечно, именно криминальные русские могли все украсть! По-моему, директоров поменяли, чтобы запутать следы: чтобы в случае расследования дорожка привела не на Британские острова, к благородному англичанину, а к «грязным русским». Маленькой деталью, которая позволила нам обнаружить большую ложь Браудера, стали несколько слов из протокола допроса Магнитского. Он там говорит о Гасанове, этот человек потом погиб при загадочных обстоятельствах. Магнитский упоминает некие доверенности от кипрских компаний Браудера на имя Гасанова, хотя и утверждает, что они не были легитимными.

— Вы считаете, что Гасанов, имея на руках доверенности, заменил одних номинальных директоров на других?

— Это установленный факт, ни Браудер, ни Магнитский этого не отрицали. Суть в другом: Браудер утверждает, что поменять директоров можно, только если у вас на руках есть оригиналы уставных документов, а эти документы находились у Павла Карпова. Но перерегистрировать фирму можно и без оригиналов документов, имея на руках всего лишь доверенности.

— Вы Браудера об этом расспрашивали?

— Конечно, спросил про оригиналы документов, про изъятые при обыске электронные файлы, которые потом якобы использовали злоумышленники, допустив те же самые орфографические ошибки, что были и в компьютере фонда. Именно об электронных файлах говорил на допросе Магнитский. Но не успел я завершить фразу, как Браудер резко оборвал разговор — остальные вопросы к моему адвокату! И все. На этом наши контакты завершились. Вскоре пришло письмо от адвокатов Браудера, в котором от имени матери Сергея Магнитского тот у меня требовал изъять из фильма интервью, взятое у нее несколькими неделями раньше.

— Так какое отношение ко всему этому имел, по-вашему, адвокат Сергей Магнитский?

— Он не адвокат, а финансовый аудитор фонда Hermitage Capital. Версия о «простом адвокате» появилась позже с подачи Браудера. Магнитский был прекрасно осведомлен обо всех деталях финансовой деятельности фонда и его фирм. Следствие считает, что Магнитский был причастен к подготовке налогового возврата. Я этого не утверждаю, а только говорю, что в показаниях Магнитского много нестыковок, например, в хронологии и в том, что после перерегистрации корреспонденция продолжала приходить на старые адреса, то есть к людям Браудера. Но искать коррумпированных налоговиков и недобросовестных налогоплательщиков должны следователи, а с режиссером и разговаривать-то особенно никто не хочет. В фильме я перечисляю тех, кто отказался со мной сотрудничать, — конгрессмены и сенаторы США, принимавшие «закон Магнитского», организация Transparency International. Пытался поговорить с Навальным — молчание, обращался в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет РФ — никто не ответил.

— Как раз сейчас на Западе возникают разговоры, что, может быть, стоит отменить санкции против России, что нужно бы прислушаться к позиции России. И тут вы с фильмом, где утверждается, что российские силовики и сотрудники налоговой службы, из-за которых был принят «закон Магнитского» и возникли санкции, на самом деле ни при чем, что дело было инспирировано Браудером. Очень удобное совпадение.

— Совпадения бывают. Но почему вы об этом не говорили, когда в России запретили мой фильм о Литвиненко и я реально опасался за свою жизнь? У меня за несколько дней до премьеры в Каннах разгромили дом в Финляндии и положили фотографию умирающего Литвиненко мне на подушку, придавив камнем. И после этого мне кто-то будет говорить, что я работаю на российскую официальную пропаганду?

— Смерть Магнитского, по вашей версии, оказалась не той героической смертью, какой представлялась вам вначале?

— Считаю это огромной трагедией, за которую в первую очередь должны нести ответственность сотрудники изоляторов, не оказавшие нужную медицинскую помощь. В фильме я называю условия содержания в СИЗО «пыточными», используя это слово как образ, помогающий представить ужас российской тюремной системы. Но я не говорю о пытках в отношении Магнитского в прямом смысле слова.

— Считаете, что к нему не применяли насилие?

— Доказательств применения насилия я не нашел. Об избиении мне сначала было известно лишь со слов Браудера. Хотя в его рассказе тоже много несоответствий и странностей: например, группа усиления из восьми охранников в его рассказе постепенно превращалась в 8 спецназовцев, которые в течение 1 часа 18 минут смертным боем избивали Магнитского. Но я не нашел в документах доказательств этому, в отчете Общественной наблюдательной комиссии, подписанном Борщевым, Волковой, Ковалевым и Химанычем, говорится лишь о следах наручников. Зоя Светова ссылается на показания врача Гаус, но в этих показаниях нет слов об избиении, нет слов о группе усиления из восьми охранников. К документу, где упоминается резиновая дубинка, тоже много вопросов. Есть еще так называемое независимое расследование, проведенное в 2011 году Советом по правам человека при президенте РФ, подписанное Алексеевой, Кабановым и Морщаковой. В нем есть слова: «имеются основания полагать, что смерть Магнитского была спровоцирована его избиением». И все. Один из трех подписавших этот документ, Кирилл Кабанов, уверял меня и говорил потом под присягой в американском суде, что никаких расследований обстоятельств смерти Магнитского он не проводил, что вся информация была получена от Браудера.

— Валерий Борщев выступил против вашей позиции в фильме, он ссылается на акт, подписанный сотрудниками изолятора и очевидцами, где упоминается применение «резиновой палки и наручников», на рапорт следователя Левина, где есть слова о возможном убийстве или умышленном причинении тяжкого вреда здоровью.

— Господни Борщев, к сожалению, просто выдернул фразы из контекста. Применение наручников и резиновой палки в тюрьмах и изоляторах, увы, допускает законодательство не только России, но и США. Ни одна судебно-медицинская экспертиза по делу Магнитского не нашла доказательств его избиения, в рапорте Левина высказано было только предположение о том, что в смерти Магнитского мог быть состав преступления, но подтверждений этому не нашлось. И никто не упоминает следов избиения! Даже врач-психиатр Корнилов, которому, по словам Зои Световой, она доверяет больше остальных, не говорит о следах избиения.

— С вашей позицией не согласна и Людмила Алексеева.

— Жаль, что уважаемая госпожа Алексеева, еще не видя моего фильма, уже была не согласна. Надеюсь, она помнит, что подписала в 2011 году документ, в котором есть лишь предположение о смерти Сергея Магнитского от побоев, но нет доказательств.

В Москве на показ даже Никита Михалков приехал из больницы. Я всегда относился очень настороженно к его политическим воззрениям, мне они не близки, но мне показалось, что его оценка была очень искренней — он назвал мой фильм поступком.

— В чем суть претензий адвокатов Браудера к вашему фильму?

— Они называют фильм клеветническим, говорят, что я обманным путем втерся в доверие к матери Магнитского… Полный бред! Мы записывали это интервью в офисе Браудера по предварительной официальной договоренности. Мы виделись с Натальей Николаевной на следующий день, камера запечатлела, как тепло мы общались с ней и с Натальей Жариковой, вдовой Сергея. Я искренне им сочувствую. Однако после моих неудобных вопросов Браудеру мои намерения были поставлены под сомнение.

— Откуда Браудер узнал, какой фильм вы сделали, еще до выхода его на экраны?

— Наш рабочий сайт дважды подвергался хакерским атакам, похоже, что фильм скачали. Мы заявляли об этом в полицию.

— На канале ARTE, для которого ваш фильм о деле Магнитского снимался, его все-таки покажут?

— Официально они мне не сказали, что похоронили фильм. Но за эти два месяца в Германии вышло несколько статей, где депутаты бундестага говорят, что я покусился на святое: какой-то Некрасов посмел не доверять результатам доклада Гросса и других европейских политиков! Насколько я знаю немецкое общество, там руководство телеканалов очень близко к политике, чем напоминает Россию, и политическая элита и общественные каналы — они немножко вась-вась. Что, безусловно, жалко: Германия — очень важная страна в этой истории. К счастью, норвежское телевидение покажет этот фильм, они не боятся. И в Финляндии тоже покажут на фестивале «Любовь и анархия», они нас уже пригласили.

— Какие у вас впечатления о фестивальном показе фильма в Москве?

— Мне аплодировали, я услышал массу теплых откликов — даже на дискуссии, которая потом состоялась. Но были и крики протеста, Мария Баронова топала ногами, извергая «огонь праведный». Мне говорили, что фильм стал моей победой, ответом на все претензии сторонников Браудера. И в Осло, и в Москве публика приняла этот очень длинный фильм тепло, зрители потом подходили, жали руку, благодарили. В Москве на показ даже Никита Михалков приехал из больницы. Я всегда относился очень настороженно к его политическим воззрениям, мне они не близки, но мне показалось, что его оценка была очень искренней — он назвал мой фильм поступком. И это меня тронуло, особенно после запретов фильма в Европе, после ушатов грязи, которые вылились на меня в России… Тем более что Михалков — человек профессии…

— Реакция тех, на чье понимание вы рассчитывали, вас не удивила?

— Мне жаль, что Борщев ушел после показа, отказавшись от участия в дискуссии. Считаю, что это с его стороны трусость. Может, потому, что я указал в титрах, что он не стал отвечать на мои письма, которые я писал ему во время работы над фильмом. Перед показом я подошел к нему, хотел поговорить, но он убежал. Мне очень жаль, что он уклонился от диалога. С тех пор как я выпустил фильм, мне только и тыкали в лицо словами Световой и Борщева — они сказали, что Магнитского забили дубинками, сказали то, это… Но почему они этого не подписывали в 2009 году? Почему то, что они сейчас говорят, не подтверждено ни одним документом? Как сказала мне Светова на дискуссии после просмотра фильма: «Андрей, включите свою фантазию!» Так вот я основываюсь на документах, а не на фантазиях!

— Вы в своем фейсбуке написали, что Зоя Светова исказила ваши слова в интервью, опубликованном на сайте «Открытая Россия». Какие именно?

— Очень многое, начиная с заголовка, где говорится, что я не на стороне жертвы, причем это взято в кавычки как цитата. То есть она приписала мне полную ложь, заявляя, что я не на стороне жертвы, после чего тысячи человек начали плеваться в мою сторону… Похоже, не все российские журналисты и правозащитники понимают, что интервью — это не капкан, это всего лишь возможность высказать свои взгляды, даже если эти взгляды противоречат вашим. А ловить человека на его мнении, причем так лживо, — это настоящая манипуляция сознанием читателей, это как если бы я смонтировал чужое интервью, перевернув слова того, с кем говорю. Я был уверен, что Светова не станет этим заниматься. Сначала я хотел снимать наше с ней интервью на камеру, но она отказалась, и я просто записал его на диктофон — и могу подтвердить, что я не говорил многого из того, что она напечатала. Она дописала некоторые из моих ответов, изменив мои фразы, обрывая меня на полуслове, как будто я реагировал на ее длинные монологи. Там масса вопросов, которых во время нашего разговора она не задавала, и мои короткие ответы, которых тоже не было, их она дописала.

— Вы говорили, что продолжите работу над фильмом. Будете искать новые документы? Или в истории с Магнитским вам все понятно и тема для вас закрыта?

— История Магнитского в версии Браудера — полный фейк, она для меня абсолютно понятна, пересматривать ее в части мифа о Магнитском-разоблачителе я не буду. Единственное, что мне непонятно, — куда все-таки утекла эта четверть миллиарда долларов? Потому что она не ушла туда, куда указывает Браудер. Смерть Магнитского была выгодна лишь Браудеру, но этот очевидный, с моей точки зрения, факт не может быть основанием для обвинений его в убийстве. Вопросы остались, и я буду задавать их в фильме, который сейчас снимаю. Продолжение работы — это то, что мы снимали во время показов, интервью после просмотра, на дискуссиях: все это войдет в новый фильм о том, что вскрыл мой фильм о деле Магнитского. А вскрыл он, на мой взгляд, гнойники общественной жизни, невидимые процессы, опасные для общества, которые стали видны в ходе скандала, раздутого Браудером и некоторыми российскими так называемыми оппозиционными деятелями вокруг моего фильма. Почему оппозиция присвоила себе право решать, что есть добро, что зло? На мой взгляд, за ненавистью оппозиции к режиму стоит куда более серьезная проблема: оппозиционеры считают — сознательно или нет — главным злом российский народ.

— То есть ваш новый фильм будет о болезнях российской оппозиции?

— О позиции либеральной интеллигенции, которая сама себя считает безусловным добром, а народ — безусловным злом. И это отразилось в истории Магнитского: ведь, по мнению оппозиционеров, это «какие-то менты» позволили себе сделать нечто подлое и безобразное, а не ушлый западный бизнесмен. И почему-то все верят этому финансовому дельцу, а не своим гражданам. Это будет фильм-рефлексия на тему моего опыта работы над фильмом о деле Магнитского, о том, что, пытаясь расследовать подобную историю, вы сталкиваетесь со стеной предрассудков.

Понравился материал? Помоги сайту!