10 октября 2016Медиа
107

И никакого инфантилизма

Алла Боссарт наблюдала будущее мировой анимации на фестивале «Крок»

текст: Алла Боссарт
Detailed_pictureКадр из фильма «Эдмонд»© Nina Gantz

Изменилась геополитика, бывшие братские республики-государства смотрят друг на друга волком, и этот волк больше не скажет тебе: «Ну ты заходи, если что». А «Крок» вопреки всему умудрился сохранить себя и остаться для своих пассажиров спасительным ковчегом дружбы — и по-прежнему собирает на борту «Константина Симонова» то взрослых, ветеранов и классиков анимации, то молодежь: студентов, дипломников, дебютантов, как вот сейчас, в 2016-м.

Из 1082 фильмов селекционная комиссия «Крока» выбрала 139, и 19 из них — российские. В конкурсе участвовали работы из 42 стран. Греция, Эстония, Польша, Украина, Бразилия, Израиль, США, Корея. Все каюты четырехпалубного судна заполнены, а это голов 300 пассажиров, и уж никак не меньше сотни из них — собственно создатели, студенты и выпускники известных киношкол мира. Как ни пафосно звучит, но в эту неделю на «Симонове», следующем по маршруту от Москвы до Ярославля, собралось будущее мировой анимации.

Что же примерно готовит нам грядущий день? Да-да, Юрий Борисович, неизбежную полную и окончательную победу компьютерной анимации. Но пока Норштейн не устает оплакивать эпоху рукодельного искусства и повторять, что только рисование рукой может уберечь от бессмысленных длиннот и потери ритма, — люди встраиваются в новую реальность, и практически без потерь. Компьютер становится вспомогательным средством — как гончарный круг, — а художник со своими мозгами и руками остается художником.

Как ни пафосно звучит, но в эту неделю на «Симонове», следующем по маршруту от Москвы до Ярославля, собралось будущее мировой анимации.

Лет около 20 назад анимация — причем именно молодая — стала линять в депрессию, декаданс, сумерки души, невнятные готические завывания. Но вот сейчас, когда чума всеобщей ксенофобии, агрессии, террора, стихийных бедствий и экологических катастроф обрушилась на мир, кино преодолело свою душевную болезнь и вступает как будто на путь конструктива. Анимация — речь о фильмах 2014—2016 годов, представленных на фестивале, — вроде бы разогналась и перескочила на новый, не скажу мировоззренческий, но, по крайней мере, методологический виток.

В лучших фильмах XXIII «Крока» новое поколение заявляет о намерении гармонизировать реальность и не только ставить вопросы, но и отвечать на них. Другими словами — оно повзрослело.

Было бы соблазнительно наметить общий знаменатель. Например: разобщение, наступление гаджетов; война; любовные крушения; национальные, гендерные, семейные, поколенческие и прочие тупики. Даже такие, как социальная проблема степени смуглости в Индии — как у Винни Энн Бош («Насколько ты смуглый»).

Кадр из фильма «Насколько ты смуглый?»Кадр из фильма «Насколько ты смуглый?»© Vinnie Ann Bose / Nilima Eriyat

Еще напористее звучит мотив страстного поиска контакта: выстроить правильные связи («Рубик», Ксения Смирнова, Германия); найти суженого («История красной нити», Чхои Чинсоль, Корея); отыскать хозяина («Попугай из ряда вон», Мадс Вейднер, Дания); вернуть умершую жену — как в «Тени» студента Национальной британской школы кино и ТВ из Индии Дебаньяна Нэнди. Между прочим, отличный пример использования 3D: живой, трехмерный старик погружен в общение с тенью. Тень буквальна, она тиха и легка, и она тем четче, чем ярче свеча. Но когда свеча падает и богадельню охватывает пожар, тень в столкновении тьмы и яркого огня обретает объем, плоть — это уже гибельный тридэшный монстр.

Искать общую проблематику — дело, конечно, занятное. Куратор показов «Крока» Алик Шпилюк иногда развлекается тем, что составляет тематические конкурсные программы. Например, про секс, где уморительный наукообразный «Клитор» (Лори Мальпар-Траверси, Канада) соседствует с ироническим (отчасти лесбийским) воспеванием женщин «Во всем многообразии» (Клоэ Алье, Бельгия) — и тут же несколько зоофильский «В потемках» (Тэрри Мэтьюз, Великобритания).

Кадр из фильма «Клитор»Кадр из фильма «Клитор»© Lori Malépart-Traversy

Но на самом деле никакой общей проблематики не существует. Существуют разные методы познания мира, самый, возможно, продуктивный из которых — поэзия. Поэтому столь ценным кажется мне французский проект «Сразу после школы»: молодые режиссеры экранизируют Аполлинера. Каждый из трехминутных роликов анимационными средствами осмысляет один текст поэта. Красивые, легкие, летящие образы, в них мерцает воздух Парижа, созвучный словам и персонажам. Увы, только одна работа этого цикла удостоилась диплома жюри — «Угол» Шарли Белен: о стариках, доживающих свой век в ожидании хоть какой завалящей работенки — но ее нет. И старики улетают в белое небо прекраснейшего из городов — на зонтиках, которые один из них никак не мог продать.

Никакой общей проблематики не существует. Существуют разные методы познания мира, самый, возможно, продуктивный из которых — поэзия.

После 10—15 лет какого-то странного инфантилизма она проклюнулась с новым азартом — тема страдания, тема ответственности за свою и чужую жизнь, тема утраты и вины. Конечно, мультипликация решает ее по-своему, здесь всегда есть доля иронии, пародийность.

4-минутный дайджест судьбы: малыш растет, идет в армию, возвращается домой с осколком в голове и ничего не может, кроме как маршировать по прямой. Мамаша пускается на хитрости, чертит ему новые маршруты — к столу, к пирожкам, а солдат-зомби знай марширует. Осколок торчит из темечка, как топор. Ночью, прокравшись к спящему, мать голыми руками выдергивает, словно зуб, жуткий трофей. И до чего ж хорош и неожидан в брутальном, топорном, угольном изображении под плясовую музыку этот нежный, облегченный детский вздох (Дмитрий Иванов, Россия, «Осколок»; приз в категории «Дипломная работа»).

Кадр из фильма «Осколок»Кадр из фильма «Осколок»© Дмитрий Иванов

Первый взрослый фильм показала на «Кроке» чудо-дебютантка Дина Великовская. Ее учебные и дипломные работы были хороши, их не раз награждали. Сейчас, после окончания ВГИКа и школы-студии «ШАР», Дина работает на студии «Пчела», где и сочинила свою совершенно невозможную кукольную «Кукушку». Баба-птица, закутанная в какое-то белесое тряпье, мотается по странным весям, то ли по песку, то ли по снегу, среди полотнищ сохнущего на палках то ли белья, то ли сетей, в тумане, то ли под мутным солнцем, то ли под луной... И пытается ко всем прочим бабам-птицам пристроить своего рослого птенца. Не тут-то было, малолетка все возвращается да возвращается, и в Кукушке постепенно просыпается мать. И любовь. И нежность. И тревога. Но паршивец, генетически пропащий, вроде Гека Финна, в один особо сумеречный то ли день, то ли вечер свинтит из-под крыла: не жди меня мама, хорошего сына... Да, «Высший пилотаж», особый приз имени Александра Татарского, тут и думать нечего — первый раз за весь фестивальный марафон жюри выступило единым фронтом. Плюс премия из призового фонда верного друга и мецената «Крока», французского бизнесмена Франсуа Саломона.

Острее всего звучала тема противостояния. Мужчины и женщины — как в фильме «Боль» Надежды Федотовой из России (диплом в категории «Студенческие фильмы») — с жесткой, даже жестокой графикой, калечащей пространство и тела. Природы и человека — «Тотемы» Поля Жадуля (Франция/Бельгия), где дровосек попадает под срубленное дерево и рвется из кровавого плена, ища спасение в облике то медведя, то волка, то журавля, то муравья. И, конечно, — противостояния толпы и личности.

Режиссер Цзюньйи Сяо реконструирует страшное прошлое своей родины — гигантская толпа хунвейбинов наступает на очкарика-одиночку. Фильм «Страшный суд» (приз в категории студенческих работ, трехминутка сделана на факультете анимации в Калифорнийском университете и представляет на фестивале Америку) отсылает не только к китайской истории, но и к китайскому кинематографу, китайской живописи и супертрадиционному театру теней.

Кадр из фильма «Лёсс»Кадр из фильма «Лёсс»© Yi Zhao / Armadillo Film

Наконец, И Чжао — самый «взрослый» участник молодежного «Крока». Ему сорок лет. С 1999 года живет в Голландии. До 2006 года проектировал дамбы, а потом взял и пошел изучать анимацию в Академию искусств и дизайна имени св. Йоста. «Лёсс» — его первый профессиональный фильм, начатый в 2011-м и законченный в 2015 году. На мой (и не только) взгляд, это лучший фильм фестиваля. История простая, земная. Женщину продали фермеру за мешок батата. Детей нет, и не за это ли мужик бабу бьет смертным боем, смертно же и пьет. Напьется, изметелит — и в койку, молча и пыхтя. Страшно. Свет в окне у нее один: она копает красную глину и лепит из нее фигурки, которые ей заместо деток. Сами персонажи такие же неуклюжие, грубо слепленные. Маленькие головы, каменные лица, огромные ноги, руки, зады. Освещение превращает бумажную перекладку в камень. Неповоротливый танец каменных идолов. Фактура земли, глины — и перьевой рисунок в углу кадра, как детский чертеж. Слабый огонь, мутная вода, тупая, тяжкая рубка ночной утехи. Первобытная игра — камень, ножницы, бумага. «Лёсс», увы, удостоен только спецприза жюри — наряду еще с двумя фильмами.

Тонино Гуэрра и его жена Лора всегда любили приезжать на «Крок». В этом году Лора привезла два приза, которые назвала просто «Тонино». Это награды великого сценариста за поэзию в кино (Лора не говорит про мужа «он умер», она говорит: «Он вышел из одной комнаты в другую»). Первого «Тонино» Лора Гуэрра отдала фильму И Чжао.

А второго — обаятельному фильму Светланы Разгуляевой с гениальной озвучкой-импровизацией (Николай Мироненко) «Почему банан огрызается». Там, короче, у парня... ну это, как бы вырос хвост, и он стал изгоем, хотел утопиться, но упал в кучу песка на барже да и уплыл.

Гран-при получила Нина Ганц (Великобритания) за фильм «Эдмонд». Хорошие, смешные валяные куклы, нормальная история — боялся мамы, съел в утробе братца-близнеца... В общем, Фрейд — он и на «Кроке» Фрейд.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320783
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325899