11 февраля 2014Медиа
634

Рыцарь каминного коврика

«Игра престолов» и другие образы Средневековья на экране с точки зрения историка-медиевиста

текст: Федор Панфилов
Detailed_pictureHBO

Нехватка мечей и плащей на экранах нам не грозит. Через полтора месяца начнется четвертый сезон «Игры престолов», 27 февраля стартует второй сезон канадско-ирландского сериала «Викинги», и в тот же день в российский прокат выйдет последний фильм Алексея Германа-старшего «Трудно быть богом». Авторские колонки, блоги и статусы в соцсетях снова запестрят фразами о «глухом Средневековье», «мрачных Темных веках» и прочая — непременно с аллюзиями на нынешнюю российскую действительность.

Что, в самом деле Средневековье возвращается? Разумеется, нет — новые российские законы и новое кино являются продуктами совершенно другой эпохи и другого общества. Но сами попытки отыскать черты Средневековья в неприятных сторонах современной жизни — характерный пример восприятия Средних веков, восходящего еще к эпохам Возрождения и Просвещения. Им мы и обязаны неистребимым представлением о временах «темных» — диких, жестоких и ущемляющих права человека — и «средних», неизбежном, но печальном промежутке между золотым веком античности и его возрождением.

Edgar Degas. «Scene de guerre au Moyen Age»Edgar Degas. «Scene de guerre au Moyen Age»RMN-Grand Palais (Musee d'Orsay)

Это упрощение и уплощение западноевропейского Средневековья, сведение его к одной большой аллегории невежества и насилия легко проиллюстрировать картиной Эдгара Дега «Сцена войны в Средние века» (1865). Трактуют ее по-разному — сначала считали реакцией художника на события Гражданской войны в США, теперь воспринимают как общий символ женских страданий. Эта картина Дега, кажется, могла бы стать постером фильма «Трудно быть богом» — правда, на ней нет крови, грязи и фекалий.

Если Дюма использовал историю как гвоздь для картины, то Мартин замешивает краски на основе истории.

Замечательный медиевист П.Ю. Уваров в 2012 году в докладе «De differentiis soupparum: рассуждения о медиевалистах и медиевистах, cum commento» отмечал, что Средневековье, придуманное гуманистами, деятелями Просвещения и романтиками, университетской профессурой, вполне жизнеспособно и сегодня. Условно, если сильно упрощать сложившееся положение дел, массовые представления о Средних веках сейчас колеблются между двумя полюсами. Один — выпестованный романтизмом XIX века мир великодушных королей, благородных рыцарей, прекрасных дам и оперных злодеев, где, конечно, не обходится без страсти и предательства, но латы все равно сверкают, замки гордо высятся над зелеными полями, благочестивые монахи отмаливают грешников, идеалы рыцарства выдерживают все испытания. Другой вариант — рыцари беспринципны, жестоки и алчны, монахи ведут себя как Тартюф, дамы похотливы или фанатичные истерички, зубы желты, волосы немыты, под ногтями — любовно оставленная корка грязи, в замках холодно и сквозит из нужника, в каждой уважающей себя деревне горят на кострах ведьмы, одним словом, мир «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура».

Кадр из фильма «Трудно быть богом»Кадр из фильма «Трудно быть богом»© Ленфильм/Студия «Север»

Между этими полюсами — бесчисленное множество вариаций, сочетающих черты «прекрасного» и «ужасного» Средневековья, в том числе уютный мирок консервативного эскапизма с духовными скрепами и традиционными ценностями или фантастические конструкции творцов альтернативной истории. А как же «настоящие» Средние века?

Воссоздавать «настоящее» Средневековье, «каким оно было», — задача занятная, но, увы, вряд ли выполнимая: даже ученый проецирует на изучаемую эпоху свои взгляды, и основные его усилия, если это добросовестный ученый, уходят на то, чтобы исключить себя из собственного исследования. Без интерпретации все равно не обойтись, даже при публикации текстов средневековых рукописей. Поэтому любая реконструкция в определенном смысле — все то же фэнтези, просто с большей или меньшей степенью историчности. Не говоря о том, что до сих пор не совсем понятно, когда именно закончились Средние века — есть ведь сторонники «долгого Средневековья», которые относят его завершение только к эпохе Великой Французской революции.

Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»Кадр из фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»© Warner Bros.

Наблюдать за попытками строить свое Средневековье из выбранных кирпичиков, за тем, что происходит с разными образами Средних веков в массовой культуре, всегда увлекательно. Весь комплекс представлений о Средних веках обычно называют медиевализмом; Умберто Эко 40 лет назад предложил обозначать это термином «неомедиевализм».

Пропасть между наукой о Средних веках и современными представлениями о Средневековье, медиевистикой и медиевализмом, не так велика, как может показаться на первый взгляд. Далекие от медиевистики люди с поразительным усердием собирают информацию по интересующим их сюжетам и выкладывают в блогах и на форумах множество заботливо отсканированных и переснятых научных монографий на самые скучные исторические темы. В то же время специалисты-историки способны в свободное время корпеть над модификациями компьютерных игр, чтобы сделать их более историчными.

Кадр из фильма «Ironclad»Кадр из фильма «Ironclad»© Warner Bros/ARC Entertainment

В сказочном Средневековье, привлекающем современного человека, с избытком хватает насилия и секса — не случайно уже после выхода первого сезона «Игру престолов» обвинили в бессовестном sexploitation из-за наличия откровенных сцен в каждой серии. Означает ли это, что сериал предназначен для рыцарей пубертатного возраста? Конечно, они есть среди аудитории, но вряд ли составляют большую ее часть. Просто Средние века воспринимаются как время буйства плоти и крови в духе Верховена, так же как ностальгический мир старой Америки в «Mad Men» и «Boardwalk Empire», среди прочего, — отрада для затравленного современными законами курильщика.

Генеалогическое древо знатных родов Вестероса с их гербами и девизами выписано с маниакальной тщательностью, достойной составителя турнирных книг XV века.

Новый псевдосредневековый герой может быть разноликим, но чаще всего на место паладина приходит трикстер, рыцарский эпос смешивается с плутовским романом. Соседствовать они могут вполне успешно — например, в фильме «Ironclad» (2011), очередной вариации на тему «Семи самураев», среди кучки мятежников, обороняющих Рочестерский замок от армии наемников короля Иоанна Безземельного, нет рыцарственных и безупречных персонажей. Однако все они — и нарушивший свои обеты тамплиер, и грубоватый барон, и неоперившийся оруженосец, и дерзкие йомены — в итоге оказываются вполне себе героями.

© Warner Bros.

Тот, кто слишком носится с представлениями о чести и благородстве, в этом мире обычно погибает быстрее. Не случайно вместо фразы «Один за всех и все за одного» в свежеиспеченном сериале BBC «Мушкетеры» звучит: «Девиз мушкетеров — каждый сам за себя». Правда, XVII век — не совсем Средневековье, разве что «долгое Средневековье»; впрочем, об историчности в случае с этой «жестокой сказкой» с трупами в снегу и ковбойскими шляпами на мушкетерах в принципе говорить не приходится.

В романах Джорджа Мартина и снятом по ним сериале герои честные, справедливые и неукоснительно следующие кодексу чести или зову сердца обычно гибнут как мухи, тогда как персонажи не столь щепетильные умудряются выживать в самых тяжелых ситуациях. Во втором фильме из новой трилогии Питера Джексона по мотивам «Хоббита» Бард Лучник, будущий спаситель Озерного города от дракона, из мрачного стражника становится контрабандистом-диссидентом. Сам Эсгарот показан как средневековый скандинавский город, городская стража сочетает в своем облике черты европейских солдат XVI века и русских дружинников, бургомистр вообще носит кружева и камзолы XVI—XVII века — медиевализм как он есть. Впрочем, у Толкина при этом родной язык горожан родственен языку рохирримов, созданному на основе англосаксонского, то есть примерно похож на древнескандинавский.

Кадр из сериала «Game of Thrones»Кадр из сериала «Game of Thrones»HBO

Одежда и вооружение героев сериалов и компьютерных игр — отдельный повод поседеть для историков костюма и специалистов по оружию — если у них не хватает самообладания, чтобы просто искренне повеселиться. В «Игре престолов» объемистую талию купца Иллирио Мопатиса охватывает пояс из афганских украшений-«кучи», которые вообще-то надевали на шею или помещали на лошадиную сбрую, из них же сделаны браслеты и перевязи капитанов наемников. Воины Баратеонов носят бургиньоты — «бургундские шлемы» начала XVI века. Лорд Уолдер Фрей пьет на пиру из чаши, похожей на потир для причастия, на головах воинов-евнухов Безупречных красуются шлемы, которые могли бы носить индийские воины из Хайдарабада в конце XVII века.

Кадр из сериала «Vikings»Кадр из сериала «Vikings»

Имеет ли это какое-то значение для зрителей или игроков? Ни малейшего. Костюмы в «Игре престолов» замечательные, а эклектика и смешение признаков различных эпох в фэнтезийном сериале вполне допустимы, да и не в фэнтезийном тоже. Создателей сериала «Викинги» хочется поблагодарить уже за то, что в нем обошлись без крылатых и рогатых шлемов. Вообще, если в продукте массовой культуры нет всадников, стреляющих на скаку из длинного лука и скачущих в атаку с двуручными мечами наперевес, герои не носят на плечах овечьи шкуры из IKEA и каминные коврики — вот и прекрасно, вот и хорошо, уже этому нужно радоваться. Если хочется ужаснуться, полюбуйтесь на костюмы дам высшего общества в сериале «Dracula» — вот где буйство красок и разнообразие фасонов, превращающих незамужних девиц в кокоток.

Образ псевдо-Средневековья, сурового и плутоватого одновременно, иногда набожного, но не полностью подчиненного религии, не забывающего о сексе и физических отправлениях, а порой даже делающего на них чрезмерный акцент, но при этом не лишенного рыцарственности, честности и человеческого достоинства, сформировался во многом благодаря литературе в жанре фэнтези и прежде всего — «Песне Льда и Пламени». Джордж Мартин в своем цикле романов создает один из самых убедительных неосредневековых миров. Если Дюма использовал историю как гвоздь для картины, то Мартин замешивает краски на основе истории.

Кадр из сериала «Game of Thrones»Кадр из сериала «Game of Thrones»© MGM Television. HBO

В его палитру попадает все. Война Ланнистеров и Старков напоминает о Ланкастерах и Йорках времен Войны роз, «Красная свадьба» — близнец «Черного обеда» в средневековой Шотландии, Стена — наследница Адрианова вала, военно-монашеские ордена обряжаются в черные одеяния Ночного дозора и белые плащи королевской стражи, кометы предвещают грозные перемены, бастарды борются за свое место в жесткой иерархии. Колоссальное генеалогическое древо знатных родов Вестероса с их гербами и девизами выписано с маниакальной тщательностью, достойной составителя турнирных книг XV века. Это, по сути, тотальная конверсия Средних веков в фантастический мир — где собственно фантастики, магии и волшебства не так уж много. В сериале масштабность этой конверсии неизбежно теряется, но атмосфера живого псевдосредневекового мира с нештампованными персонажами сохраняется и на экране.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20245254
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246862
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413340
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419798
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423867
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202429164
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429832