24 ноября 2014Медиа
325

Бабушкин праздник

Сериал «Что знает Оливия». Сказка, триллер, пулитцеровская проза, чеховские интонации, Фрэнсис Макдорманд и Билл Мюррей — и все за четыре серии

текст: Егор Москвитин

Бестселлер Элизабет Страут — солнечное сплетение тринадцати новелл о жизни приморского городка Кросби, штат Мэн. Четырехсерийная драма HBO (доступна в онлайн-сервисе «Амедиатека» — его пасмурный экстракт, концентрация всего самого мрачного из книги: несчастных случаев, безумия, катастроф, умирания, унижений и расставаний. Но жизненной силы в телеверсии даже больше — благодаря ритму, акцентам и актерам.

Оливия Киттеридж — строгая учительница математики, женщина, неспособная скрывать свое разочарование в близких, не говоря уже о чужих. Аптекарь Генри Киттеридж, напротив, человек отзывчивый и мечтательный. Их 13-летний сын Кристофер — будущий неврастеник, не соответствующий ни требованиям матери, ни темпераменту отца. При всем при этом Киттериджи — солнце своего городка, и вокруг них вращаются десятки героев. Сюжет охватывает четверть века, и происходит в нем многое: у Оливии тлеет роман с учителем литературы, у Генри возникает странная привязанность к юной помощнице, у Кристофера появляются невесты и семьи. Луной в этой солнечной системе Киттериджей выступает смерть. В штате Мэн, вотчине Стивена Кинга, она повсюду: у кого-то остановится сердце, кого-то застрелят на охоте, кто-то сядет за руль пьяным. Эта история даже начинается с того, что уже пожилая Оливия уходит на пикник глубоко в лес — без еды, но с парой писем, радиоприемником и заряженным револьвером.

Приятно допускать нехитрую мысль, что в штате Мэн и Сибири живут похожие люди.

Универсальная проза Страут — гладкое озеро, на дно которого можно без конца нырять за обточенными камнями. На каждом из них — знакомые фамилии. Великое североамериканское понимание депрессии, как в рассказе «Убежище» Уэллса Тауэра, на этом дне трется о диккенсовские «Большие надежды». Магнетизм смерти из «Кладбища домашних животных» Кинга лежит рядом с покалеченной витальностью «Бабушкиного праздника» Виктора Астафьева. Последнее родство согревает как-то особенно: приятно допускать нехитрую мысль, что в штате Мэн и Сибири живут похожие люди. Без генетической экспертизы ясно: нет никакой разницы между тихо схороненным дядей Митрием и мрачным парнем Кевином Колсоном, который с юности ищет вечный покой. Герои Страут намертво приросли к земле. Отъезд сына в Калифорнию герои воспринимают как похищение яблока из райского сада вместе со всем деревом. Оливия ожесточенно и бесплодно возится с цветами — своими-то осенними руками. Раздумывая о самоубийстве, одна из героинь мечтает: «Я уплыву по течению на своей лодке, а треска объест мои уши». Распутин у них, что ли, редактор? И, конечно, наряду с канадским «Убежищем» эти рассказы здорово напоминают «Крыжовник». Но сравнивать Страут с Чеховым давно стало общим местом. А хочется без общих мест.

Наблюдений «Оливии Киттеридж» хватило бы и на длинный телесезон, и на полный метр, но такие хронометражи привели бы к катастрофе. Фильм стал бы еще одним «Водителем мисс Дэйзи» — картиной широких мазков и густых красок. Большой сезон погубил бы огромную работу Фрэнсис Макдорманд: проведя с ее героиней столько времени, мы бы не заметили, как она вырастает и прорастает. Четыре серии по часу каждая, снятые мастером семейных драм Лизой Холоденко, оказались лучшим решением.

В книжный образ Оливии Макдорманд приносит климат «Фарго». В первой серии ее героиня — женщина с жесткими, но избирательными принципами, сытая паучиха, вокруг которой скопилось слишком много беспомощных и жужжащих мух. Ее умение встряхивать людей — сидящую (да что там, уже лежащую) на антидепрессантах мать-одиночку, плохих учеников, собственного мужа (лучшего ученика) — оставляет синяки, как прикосновения к старикам в хосписе в продолжении «Сияния» Кинга. Ее честность и отчаянная ирония разоружают и без того беззащитных. А ее созерцательность и нежелание следовать великому кодексу американской улыбки все вокруг принимают за грубость и враждебность.

Пожилая Оливия уходит на пикник глубоко в лес — без еды, но с парой писем, радиоприемником и заряженным револьвером.

Создав в первой серии образ, которому невозможно не сочувствовать, и как следует понежившись в нем во втором эпизоде, в третьей части Макдорманд вдруг принимается разрушать его изнутри. Безупречная Оливия внезапно осознает свои ошибки. Усадив зрителей за одну парту со своими нерадивыми учениками, наставница начинает сомневаться в собственных уроках. В книге все заканчивается волонтерством. В сериале этих глав нет (он ведь не для «Оскара» снят, а на «Эмми» и так хватит), но гуманистическая миссия героини озвучивается четко и громко. Оливия, старая школа чувств, ведет одиночный крестовый поход против привычки общества упрощать жизнь, отдавать все самое важное в ней на аутсорс пустоте. Она наставляет сына на разговор с пережившим инфарктом отцом, а тот щелкает перед носом старика пальцами. Она требует, чтобы сиделки в хосписе держали трубку у уха Генри, а те просто кладут ее на подушку. Она просит каждый день поливать цветы — но излучающая бесконечное сочувствие медсестра забывает об этом в ту же секунду. Для Оливии это что-то вроде холодной войны, а на войне не обходится без эксцессов. В самом пронзительном эпизоде героиня берется спасать молодого талантливого шизофреника и, в общем, не старается скрыть обиду, что ее собственный сын вырос пустышкой. Муж для нее зачастую тоже разменная монета, завалявшаяся в кошельке. Но и в таком персонажи Страут, Холоденко и Макдорманд находят святость.

Герои Макдорманд и Ричарда Дженкинса, две старые черепахи, движутся от кульминации к кульминации очень медленно, позволяя зрителям увидеть всю сложность их мотивов. Вместе с характерами меняются жанры. Местами «Оливия Киттеридж» — сказка про то, как два мудрых старика тайком устраивают чужие жизни. Местами — триллер о том, что любовь — невозобновляемый и очень редкий энергоресурс. Тем не менее его хватает, чтобы герои прожили вместе со зрителем целых двадцать пять лет, пробегающих, как в «Интерстелларе», за четыре часа. Надо сказать, довольно счастливых.

И, похоже, зря учительница математики сомневается в своих уроках. Начинается сериал-одиссея с ее шуточного совета дряблой соседке: «Вкрути в своей квартире стоваттные лампочки, и депрессия пройдет». А заканчивается коротким появлением Билла Мюррея, который своим сиянием и правда разгоняет любые тучи.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20244948
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246499
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413088
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419571
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423644
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428947
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429600