Спор контратеноров между собою

«Опера априори» завершилась российской премьерой Леонардо Винчи

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_picture© Ira Polyarnaya / Opera Apriori

Никакой путаницы здесь нет. Леонардо Винчи жил двумя столетиями позже своего великого тезки и писал оперы — весьма успешно. Это был один из самых ярких композиторов неаполитанской школы (другие ее представители — Иоганн Адольф Хассе, Никола Порпора, Леонардо Лео), к наследию которой сейчас растет интерес, современник, конкурент и в какой-то степени эстетический противник Генделя. Одним из первых он начал активно сотрудничать с молодым, входящим в моду либреттистом Пьетро Метастазио, сформировавшим канон оперы-сериа и отшлифовавшим ее устойчивую предклассическую конструкцию до блеска.

«Сигизмунд, король Польши» демонстрирует этот канон, хотя автор текста не Метастазио, а Франческо Бриани. Опера была написана в 1727 году и посвящена патрону римского Teatro delle Dame — принцу Джеймсу Фрэнсису Эдварду Стюарту, женатому на внучке польского короля и проживавшему в Риме под именем Яков III (папа римский признал его законным королем Англии, а сама Англия — нет). То было время, когда опера и политика были близки как никогда. Нам в это поверить так же сложно, как и разобраться в хитросплетениях сюжета. Особенно если учесть традиционную гендерную путаницу на сцене, еще и усугубляемую локальными особенностями (в папском Риме женщины на сцене были запрещены, считалось, что вместо них приличнее выпускать кастратов).

Необычно в сюжете «Сигизмунда» слишком недавнее по меркам оперного XVIII века время действия — не привычные античность или раннее Средневековье, а 1569 год, подписание Люблинской унии между Польшей и Литвой, приведшей к образованию Речи Посполитой. Не то чтобы авторами оперы имелась в виду историческая точность, но все же отмечающееся в этом году 450-летие подписания унии стало для Института Адама Мицкевича красивым поводом подключиться к делу возрождения композиторов неаполитанской школы и привезти в Москву чудесный польский коллектив «Оркестра исторична», в сопровождении которого идет концертное исполнение «Сигизмунда». Ансамблем с жильными струнами, красочным набором старинных духовых тембров и нахально бренчащей барочной гитарой, периодически сменяющей благородную лютню, управляют скрипачка Мартина Пастушка и клавесинист Марчин Щвёнткевич.

© Ira Polyarnaya / Opera Apriori

Меньше года назад «Сигизмунда» силами контратенора и продюсера Макса Эмануэля Ценчича извлекли из завалов истории, и теперь он снова — модная новинка, современная жизнь которой началась в прошлом сентябре в венском Theater an der Wien. Следующие остановки проекта после Москвы — Варшава, Дортмунд, Амстердам. Из семи солистов четверо — контратенора, все хорошие, подтверждающие, что мы живем в эпоху контратенорового бума. Причем сам Ценчич с его невероятной, теплой, почти меццо-сопрановой окраской голоса (он поет заглавную партию образцового, миролюбивого, милосердного монарха) даже и не главный на этом празднике. Главный — украинская звезда Юрий Миненко, герой барочных постановок по всему миру, кроме того, черняковский Ратмир, Лель и в следующем сезоне — гусляр Нежата, а здесь — сын Сигизмунда Оттон.

Его чистый и нежный тембр в сочетании с еле заметной, но сильнодействующей лукавой томностью творят чудеса. Единственный дуэт среди пары десятков сольных арий, в которых все действующие лица по очереди демонстрируют предельно концентрированные эмоции и умение украшать повторяющиеся мелодии дополнительными завитками, — музыка небесной красоты и сладкого соблазна. Во время дуэта Оттон пытается убедить свою разгневанную возлюбленную Кунигунду (великолепная Софи Юнкер) в том, что он ни в чем не виноват, а шатер, в момент подписания унии рухнувший на ее истеричного папашу, литовского князя Пшемыслава, — вовсе не его, Оттона, рук дело (что правда). Два одинаковых по высоте и краске голоса сливаются и изнемогают, Кунигунда из последних сил делает вид, что все еще разгневана, публика млеет от восторга. Как и положено в опере-сериа, все в итоге заканчивается хорошо, война, погремев, прекращается, все нужные люди живы, виновный в обрушении шатра злоумышленник раскаивается и кончает с собой где-то на не видной зрителям территории, Оттон мирится с Кунигундой, его сестра Юдита (Диляра Идрисова) находит счастье с овдовевшим, но все еще моложавым Пшемыславом, которого между тем поет не контратенор, а сопрано Александра Кубас-Крук. В ее темпераментных руладах проглядывает будущая Царица ночи.

© Ira Polyarnaya / Opera Apriori

В общем, фестиваль «Опера априори» закончил свой шестой сезон суперсобытием. Остается добавить, что предыдущий, майский, концерт этого удивительного фестиваля, специализирующегося на премьерах и редкостях, предлагающего максимально незамыленный взгляд на все то, где поют, был событием не менее выдающимся. Но, увы, мало кем замеченным. Известный австрийский композитор Клаус Ланг по заказу фестиваля (гонорар собирали на «Планете») написал «зеркальную мессу» в пару к Мессе № 2 Антона Брукнера для того же состава: хор и духовые инструменты. Исполнители — вокальный ансамбль Intrada Екатерины Антоненко, Ансамбль духовых инструментов РНО под управлением Владислава Лаврика и маэстро Максим Емельянычев — совершили подвиг, одолев эту бесконечную, зыбкую, сложную, фантастическую конструкцию. А на слушателей обрушилось совершенно космическое переживание. Но в тот вечер в зале Чайковского их было гораздо меньше, чем во время исполнения оперы про польского короля, просто позорно мало. Хотя аудитория для такой музыки в Москве есть — спасибо «Другому пространству» Юровского. В этом и сила, и слабость маленького, но гордого фестиваля «Опера априори» — авторского проекта продюсера Елены Харакидзян, героически впрягающей в свою телегу любителей громкоголосых оперных певцов, фанатов томных контратеноров и высоколобых ценителей современного искусства.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320795
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325915