Игра с огнем

Классики рок-н-ролльного цирка Kiss показали в Москве свою «карусель ужаса»

текст: Денис Бояринов

«Неофашизм, панк, насилие». Этими тремя словами рекламировалась американская группа Kiss в легендарных «черных списках» музыкантов, запрещенных в Советском Союзе, — цензурных инструкциях, которые распространялись и исполнялись комсомольскими организациями в середине 1980-х. В неофашистах там числились многие — даже испанский певец-романтик Хулио Иглесиас не избежал этого клейма. Однако Kiss, основанная в 1973-м двумя ньюйоркцами еврейского происхождения Полом Стэнли (Стэнли Айзен) и Джином Симмонсом (Хаим Виц), была самой яркой иллюстрацией полнейшей деградации массовой культуры «загнивающего Запада» для советской пропаганды, бесталанно боровшейся за чистоту умов молодежи. Черно-белые «маски монстров», скрывающие лица музыкантов, блестящие доспехи в шипах и ботинки на высоченных платформах, в которых они выходили на сцену, выступления, на которых грохочущие барабаны, ревущие гитары, воющие сирены и взрывающиеся петарды тонули в визгах толпы, — и все это под светящимся сотней лампочек логотипом группы, в котором угадываются эсэсовские молнии. Исчадья ада, а не хард-рокеры. Советская пресса называла Kiss музыкальным мусором, марионетками на эстраде, осквернителями рока и циничными проповедниками китча, при этом не забывая описывать заведенную ими «карусель ужаса»: «На огромной сцене из хрома, стекла и неона мечутся, словно на сборище шаманов, четыре дьявольские фигуры, грохот и скрежет. И непонятно: где “музыка”?» Неудивительно, что у советских школьников 80-х запретный культ Kiss рос, несмотря на то что послушать их песни было негде; спустя годы добравшись до вожделенных записей группы, многие разочаровывались — звук у американцев был не такой уж невыносимо адский, да и пели они не о демонах и насилии, а о вечеринках и о любви.

Kiss — «Rock'n'Roll All Nite»

Сейчас Kiss, больше 40 лет назад сконструировавшие свой стиль из запчастей, взятых из эпатажного глэм-рока New York Dolls, театра музыкальных ужасов Элиса Купера и комиксов о супергероях, являются одним из самых дорогих брендов в истории рока. Под ним продаются не только стадионные шоу, где используется рекордное количество пиротехники, но и видеоигры, кредитные карты, велосипеды, гробы, косметика и презервативы. На одних фирменных футболках, которые за эти десятилетия тысячу раз сменили дизайн, группа заработала миллионы долларов. Бренду с таким стажем и историей, как у Kiss, можно делать что угодно, только не радикально меняться, и американские классики рок-н-ролльного цирка не меняются. Их последний, 20-й, альбом «Monster», выпущенный в 2012-м, — это коктейль из музыкальных штампов, ими же придуманных в 70-х, незамысловатых текстов и бездумного веселья. Концерты Kiss, на которых разменявшие седьмой десяток Пол Стэнли и Джин Симмонс летают над толпой на тросах, — это все тот же набор трюков, что мечтали увидеть советские школьники с середины 1980-х. Только их лучше видно с дальней стадионной трибуны, поскольку на больших LED-панелях, которых в восьмидесятых не было, идет умело смонтированная видеотрансляция.

Концерт Kiss из молодежной комедии «Детройт — город рока» (1999). Действие фильма происходит в конце 1970-х, но примерно так же группа выступает и сейчас:

Второе появление Kiss в Москве, состоявшееся 1 мая в «Олимпийском», не разочаровало ни ветеранов армии «киссоманов», ни приведенную ими смену — маленьких детей. Спустившись на сцену на движущейся платформе, Звездный Мальчик, Демон, Пришелец и Кот ни на йоту не отступили от собственного канона; даже реплики, произнесенные Полом Стэнли, слегка обновившим свой образ электрогитарой в цветах российского флага и кокетливым пушистым хвостом, точь-в-точь совпадали с памятными по концертным пластинкам. В каждом номере почти двухчасовой программы, составленной из самых известных песен группы, что-то взрывалось или горело. Джин Симмонс плевался огнем и бутафорской кровью, взмывал под купол «Олимпийского» и экспрессивно полировал алым языком свою бас-гитару в форме топора. Пол Стэнли регулярно срывался на высоких нотах, но его вокальные провалы были компенсированы финальным полетом без страховочной лонжи и гитарным соло на вращающейся платформе, а также хоровым пением зала, достигшим эйфорического пика на диско-рок-хите «I Was Made for Loving You». «Карусель ужаса» Kiss, раскрученная 44 года назад, продолжает развлекать людей. При этом главный элемент их шоу — это именно что воодушевляющая музыка, которую советские писаки называли мусором и грохотом; эффектные, громкие и бодрые песни, светящиеся шальной искрой раннего рок-н-ролла.

Kiss — «Lick It Up»

Самое удивительное, что в песнях и шоу Kiss, давно причисленных к классике рока, до сих пор чувствуется возбуждающая сила хулиганства и провокации, из-за которых их опасались и обожали в Советском Союзе. «How many of you girls like to get licked?» (в литературном переводе: «Кому из вас, юные девы, нравится быть облизанной?») — прокричал в микрофон Пол Стэнли, чтобы объявить исполнение песни «Lick It Up», с которой начался период Kiss без мейкапа. Толпа в «Олимпийском» басовито прогудела в ответ хором, слитым из тысяч и мужских, и женских голосов, — видимо, не совсем разобрали, что спросил этот пожилой мужчина с выбеленным лицом и накрашенными губами. Если бы каким-нибудь охранителям духовных скреп, которых в России развелось великое множество, пришло в голову с лупой изучить тексты песен группы, они бы нашли немало поводов для цензуры — разглядели бы пропаганду насилия («War Machine»), алкоголя («Cold Gin»), секса («Love Gun»), а то и неофашизма и могли бы поспособствовать срыву концертов, как произошло в 2014-м с российской гастролью ученика Kiss Мэрилина Мэнсона. Слава богу, обошлось. Как писали в 1982 году в газете «Советская культура»: «КИСС продолжают играть с кровью и огнем».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320747
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325864