Наука тонких контрастов

К юбилею Вудстока Александр Кушнир вспоминает забытых героев той эпохи. Глава седьмая: божественный тенор Тим Бакли, побывавший между авангардом и развратом

текст: Александр Кушнир
Detailed_pictureТим Бакли в клубе Bitter End. Гринвич-Виллидж (Нью-Йорк), 1967 г.© Getty Images

COLTA.RU публикует фрагменты неоконченной книги Александра Кушнира «Поколение Вудстока: герои, маргиналы, аутсайдеры» о музыкантах, которым не повезло попасть на знаменитый фестиваль и в большую рок-историю, но это не значит, что они этого не заслуживали.

Tim Buckley — «Greetings from L.A.» (1972)

Когда Тиму Бакли исполнилось девятнадцать лет, журнал Billboard опубликовал программное заявление босса Elektra Джека Хольцмана — о подписании двух контрактов: с группой The Doors и певцом Тимом Бакли. В разгар 1966 года хваткий Хольцман играл на опережение и спешил издать весь спектр нового калифорнийского рока. Его фолковый вектор представлял Бакли, который недавно перебрался из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, оставив ради грядущих успехов жену с годовалым ребенком и свою школьную группу Bohemians.

С первых акустических концертов в Гринвич-Виллидж он заставил восторженно говорить о себе всю музыкальную богему — начиная от музыкантов Фрэнка Заппы и заканчивая менеджментом группы The Beatles. И не случайно, поскольку вокал Бакли диапазоном четыре с половиной октавы был подобен божественному откровению. С необыкновенной легкостью Тим демонстрировал сногсшибательный тенор, уходящий корнями в традиции ирландских песнопений его предков по отцовской линии. В те времена замкнутый по характеру певец мог смело запатентовать свою глотку как «крайне опасное оружие». А его врожденная артистичность вызывала у влюбленных в кучерявого эльфа юных девушек непременный оргазм.

Но при всей очевидности таланта судьба этого парня была неочевидна даже его окружению. Линда Маккартни как-то вспоминала, что во время фотосессии для журнала Crawdaddy в одном из нью-йоркских парков Тим упрямо смотрел мимо объектива камеры и демонстративно не желал сниматься. Одетый в индейские мокасины и узкие джинсы, он ходил, вычурно выгибая ноги, и витал в своих мыслях очень далеко.

«Невероятно худощавый двадцатилетний Тим Бакли уже стал чем-то вроде квинтэссенции новизны: чувственность проявляется в каждом нюансе его голоса, — гласила надпись на обложке его дебютной пластинки. — Этот человек — наука тонких контрастов. Его песни исключительно выстроены: спокойная и сложная мозаика мощного электрического звука, содержащая цветовую магию японской акварели. Голос решителен, полон мощи и характера — он может парить, но оставаться нежным и тонким. Все это — Тим Бакли».

После удачных и творчески зрелых альбомов «Goodbye and Hello» и «Happy Sad», попавших в хит-парады и продававшихся тысячами экземпляров, в голове у красавчика Бакли произошла кардинальная переоценка ценностей. Забыв о своих фолк-роковых истоках, он бесстрашно рванул в неизведанные края джазовой импровизации. В определенном смысле Тим стал делать с голосом то же самое, что Джими Хендрикс с гитарой или Джон Колтрейн с саксофоном. По легенде, Бакли тренировал вокал, перекрикивая проезжавшие мимо автобусы и имитируя игру трубачей. Неудивительно, что его новой иконой становится не Боб Дилан, а Майлз Дэвис.

«После альбома Goodbye and Hello Тим забросил репетиции, стараясь избегать в новых композициях конкретных аранжировок, — вспоминает его друг, гитарист и аранжировщик Ли Андервуд. — Он покинул сферу шоу-бизнеса и стал исполнять самую настоящую, трогательную и сердечную музыку в истории современной культуры».

Запершись в студии вместе с Ли Андервудом и другими музыкантами, повзрослевший Бакли буквально за месяц записал материал сразу к трем альбомам. Первый из них был обнародован под названием «Lorca» — пятипесенный авангардный люкс, наполненный импровизированным диссонансом, смещением временных пространств, визгами, вокальными взлетами и падениями. Композиции «Anonymous Preposition» и «Lorca» строились на сложном фундаменте акустических гитар, электропианино и органа — с легким реверансом в сторону пластинки «Astral Weeks» Вана Моррисона.

И пока весь цвет американского рока готовился к Вудстоку, певец-экспериментатор играл феерические концерты в Копенгагене и Лондоне, поражая публику проникновенным минором и психоделической атмосферой новой программы. После «похожего на заклинание джем-сейшена с атональными тенденциями» зрители выходили с его выступлений очарованными и растерянными одновременно.

«Общее настроение музыки — упадническое и экспериментальное, — писал в 1970 году про «Lorca» еженедельник Melody Maker. — Этот результат действительно очень сильный — и давайте признаемся: это одна из самых смелых авантюр, которые мы когда-либо слышали в роке».

Неожиданным образом чересчур сложный для восприятия альбом повернул спиной к Бакли не только 16-летних барышень, но и его лейбл. Столь замысловатый авангард мог выдержать только издатель со стальными нервами. Как бы там ни было, Джек Хольцман дал слабину и принял решение не выпускать новый альбом «Starsailor».

«Меня тогда не порадовал альбом Lorca, и это была моя ошибка, — сокрушался он позднее. — Тим шел далеко впереди меня, и все его великолепие было потрачено зря. Напрасно я тогда не признал его право выбора».

Спустя годы стало очевидно, что внутренние перемены зрели в Бакли достаточно долго. Он перечитал массу книг про новаторов в искусстве — от импрессионистов до поп-арта, а затем неожиданно выступил на страницах The New York Times с программным материалом, посвященным творчеству Федерико Гарсиа Лорки.

«Проблема авангарда заключается в том, что он случается очень быстро, — писал тогда Бакли. — К тому времени, когда его признают коммерческим, он уже, как правило, заканчивается».

Затаив обиду на лейбл и неразумное человечество, Тим надолго пропал с радаров. Правда, перед внезапным исчезновением успел устроить скандал в прямом эфире одной из телепередач.

«Когда все телекамеры были отстроены и нам дали сигнал “Мотор!”, Тим повернулся и спокойно сказал: “Давайте сыграем другую песню”, — вспоминают музыканты его группы. — Мы ее вообще не репетировали и поэтому исполняли на пару минут дольше времени эфира. К нам, спотыкаясь, бежал оператор, который прикладывал ладонь к горлу, давая сигнал остановиться. Бакли смотрел сквозь него как сквозь пустое место и продолжал играть. Поскольку музыка была для него важнее, чем весь этот мусор вокруг».

Принято считать, что Бакли намеренно отталкивал публику из-за своей неустанной страсти к экспериментам с новыми формами. Я бы предложил другую версию: как всякий большой художник, он не относился свысока к своим поклонникам. Да, каждая его пластинка поразительно не похожа на предыдущую, но это было приглашение (впрочем, и вызов тоже). Он словно бы подзадоривал фанатов сделать прыжок в неизвестное вместе с ним.

В течение 1971 года Тим в скорбном отчаянии подсел на тяжелые наркотики и месяцами не притрагивался к гитаре. Занимался откровенным графоманством — писал сценарии к невышедшим фильмам и перечитывал подшивку журнала Rolling Stone. Параллельно слушал топ-40 на радио, и внезапно в его голове созрел план мести. Он решил кардинально поменять состав группы и записать откровенно коммерческий альбом, где все композиции демонстрировали бы извращенный вкус бесстыжей сексуальности.

«Я захотел отчаянно отыграться за всех рок-секс-идолов, включая Джаггера и Моррисона, которые, на самом деле, не говорили ничего сексуального, — заявлял впоследствии 25-летний Бакли. — Я не получал никакой сексуальной энергии от современных рок-песен. И поэтому я решил сделать это более откровенным, менее пуританским».

Альбом «Greetings from L.A был записан в июле 1972 года «на скорую руку» — с простой структурой и несложным звуком, ориентированным на вкусы тех американских радиостанций, которые преимущественно транслировали фанк. В развратных текстах — сплошная похоть и «слюна желаний», в музыке — минимум «черных звучаний», исключительно голый ритм с испепеляющим женским бэк-вокалом и мощным акцентом на слабую долю. В финальной композиции «Make It Right» разврат достигал пика — в чувственных призывах бить, шлепать и хлестать. Это было грязно и зрелищно, настоящая кровь с молоком. Со времен раннего Джеймса Брауна и Марвина Гэя мужской вокал еще никогда не был настолько вызывающим, «воющим» и «окутанным сексом». Тем более — в исполнении белого музыканта.

Волей случая на презентации этого альбома в Лос-Анджелесе присутствовала молодая журналистка New Musical Express и будущая рок-звезда из группы The Pretenders Крисси Хайнд.

«Я чувствовала, как мой мозг вытекает из ушей, когда невинный юноша моей мечты вышел на сцену, — вспоминает она. — Через несколько композиций он увеличил скорость, как-то криво улыбнулся и внезапно заорал: “Забирайтесь на меня, невинные телочки! Ну-ка, давайте-ка смелее! Посмотрим, чему вы здесь без меня научились!”».

Переполненный зал ходил волнами — не слишком медленно и не слишком быстро, как доктор прописал. Гормоны били фонтаном и хлестали по щекам поклонниц. И зрителям было так хорошо, что им было почти не больно — несмотря на сбитое дыхание и потерянные мозги…

К сожалению, сладостный «привет из Лос-Анджелеса» долетел до мозгов и сердец человечества только спустя несколько лет. Произошло это летом 1975 года — сразу после того, как выбранный кинопродюсерами на главную роль в байопике про фолк-менестреля Вуди Гатри 28-летний певец Тим Бакли умер от передозировки героина.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320806
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325928