Дима Мидборн и мужские песни

Безладовый бас и сардонический юмор: как участник On-The-Go и «Интуриста» запел от лица мужчины средних лет

текст: Денис Бояринов
Detailed_picture© Дима Мидборн

Дима Мидборн — самый заметный бас-гитарист московской инди-сцены, участник групп On-The-Go и «Интурист» — только что выпустил дебютный сольный альбом «Мужчина средних лет». Он состоит из семи лаконичных песен и одной инструментальной композиции, с грувом и юмором описывающих мироощущение горожанина за 30. Главную роль на альбоме играет бас-гитара — безладовая, с алюминиевым грифом.

Дима Мидборн ответил на вопросы COLTA.RU.

— Как в твоей жизни появилась бас-гитара? Почему ты выбрал этот инструмент?

— Началось все с того, что я был большим поклонником группы Morphine. Аксакалы помнят такой белый MP3-диск, который продавался в музыкальных ларьках: там были все альбомы Morphine и Primus — двух очень «басоцентристских» групп. Primus я совершенно не понимал и не понимаю, там слишком много всего, просто праздник слэпа какой-то. Но вот Morphine — другое дело. Мне очень нравилось, как там звучал бас, и вообще нравился очень «низовый» звук группы: бас, баритон-сакс и бархатный голос вокалиста, такой, с позволения сказать, героиновый флоу — все это очень привлекает меня до сих пор, и я, конечно, как могу, заимствую оттуда всякие фишки. В первой группе я играл на электрогитаре, а вот когда перешел во вторую, там как раз нужен был именно басист, и я, воспользовавшись бас-гитарой своей подруги, исполнил свое давнее желание. Играл я, надо сказать, очень скверно тогда. Вообще не понимаю, как я столько времени продержался.

— Ты занят в двух группах — On-The-Go и «Интурист». Чего тебе в них не хватало, что ты решил запустить еще и сольный проект?

— В рамках On-The-Go и «Интуриста» я реализую максимум своих музыкальных возможностей, но я всегда хотел попробовать разные роли музыканта. Я многое понял, стоя сбоку на сцене; теперь хочу понять, что такое стоять впереди и не прятаться за вокалистами.

— Кстати, это именно проект — ты будешь записывать еще альбомы? Или ограничишься одним сольником?

— Я мыслю этот проект циклично: планирую три альбома в рамках «Мужчины» с похожим звучанием, но немного другим подходом. Есть задумка сделать еще несколько альбомов с совершенно другой музыкой; не знаю, будет ли это как-то по-другому называться.

— Расскажи о концепции записи: почему твой герой — «мужчина средних лет»? Что еще о нем известно? Он пережил кризис среднего возраста или находится в самом его эпицентре?

— Мужчина средних лет — это такой образ жителя большого города, который внезапно остановился и нашел себя в пучине требований среднего возраста. Он недоумевает, как так: ему уже больше тридцати — куда делись его чаяния и желания, почему он что-то там должен обществу, что вообще в стране происходит, как это юность уже позади и вообще что делать? Кажется, это очень московский альбом: на нем много пространства, тишины, сардонического юмора — всего того, чего городу не хватает.

— На твой взгляд, в какой момент жизни юноша становится мужчиной?

— 30–35 лет — это, конечно, очень буквальный экватор среднестатистической продолжительности жизни в России. У всех это происходит, разумеется, в разное время. На мой взгляд — когда понимаешь, что надеяться приходится только на себя.

— Как показалось, «Мужчина средних лет» — это сознательная попытка обойтись минимумом составляющих: минимумом слов, инструментальных партий и т.д. Почему ты выбрал это стилистическое решение?

— Это обусловлено лишь скоростью реализации. У меня в распоряжении были ограниченный инструментарий, ограниченные способности и желание сделать все самому.

Это очень московский альбом: в нем много пространства, тишины, сардонического юмора — всего того, чего городу не хватает.

— Как долго шла работа над альбомом? Что далось тяжелее всего?

— От возникновения идеи до релиза — год плюс-минус пара месяцев. Тяжелее всего рассказывать о себе и всем писать о том, что выходит альбом. Материалом и записью заниматься легко и весело.

— У тебя богатый опыт написания песен на английском языке. Почему ты выбрал русский? Труднее ли писать песни на русском? Есть ли у тебя отработанная методика написания текста?

— Действительно, очень много лет я пишу на неродном языке для абсолютно разных групп и людей, по разным схемам. Русский язык я выбрал, потому что опять же хотел попробовать что-то новое. Не сказал бы, что на русском писать легче или сложнее. Среди тех, кто пишет песни, есть какое-то общее представление о том, что язык наш не певучий, в нем много согласных, все это очень сложно укладывается в песню и т.д. Я так не считаю. Думаю, все это вопрос подхода, навыка, любви к текстам в целом, здорового пофигизма. На этом альбоме много инстинктивно найденных текстовых идей, и они оказались самыми певучими. Очень многие молодые русские рок-группы выпустили альбомы, в основе которых — гигантский корпус текста, и они там вообще не парятся по поводу певучести, но все звучит очень складно. Браво им.

Отработанной методики у меня, конечно, нет: есть каждый раз новая задача, которую я решаю.

— Твои песни сравнивают со «странным перестроечным роком». Как ты относишься к такой аналогии? Какие у тебя были музыкальные ориентиры, когда ты начал записывать альбом?

— В точку: мне нравятся и перестроечный рок, и западная музыка тех и около тех лет. Василий Шумов, «Наутилус», ранний «Мегаполис», «Звуки Му», Кола Бельды и его «Белый остров», продакшен Чернавского для других исполнителей.

— Местами на альбоме ты поешь как Сергей Мазаев (это комплимент). Кто твои любимые певцы-мужчины в отечественной поп- и рок-музыке?

— Про Мазаева, конечно, не думал, но это действительно комплимент; он, кажется, тоже очень любит костюмы. Невероятное отношение к вокалу у Юрия Чернавского, который, кажется, вообще презирает людей, старающихся петь. Очень весело наблюдать за людьми, которые впервые слышат, скажем, «Лунное кино» (альбом Михаила Боярского с песнями Юрия Чернавского. — Ред.). Мне очень нравится Бутусов: он, конечно, русский Дэвид Сильвиан.

— Почти одновременно с «Мужчиной средних лет» выходит новый альбом On-The-Go — какова была твоя роль в его записи? Трудно ли было совмещать?

— На новом альбоме On-The-Go я наконец впервые вместе с группой занимался музыкой: раньше я участвовал лишь в написании текстов вместе с Юрой, вокалистом. В некоторых песнях сочинил бас, иногда получалось что-то придумать в джеме. Для On-The-Go это максимально необычно. Круто, что чуваки вдруг взяли и открылись новому. Я их очень за это уважаю. Совмещать все очень трудно, альбомы с диаметрально противоположными подходами. С каждым годом становится все труднее совмещать, но одновременно интереснее и веселее.

— Напоследок расскажи о бас-гитаре, с помощью которой был записан альбом. Какая модель? Как долго на ней играешь? Какой у нее характер?

— Это «усовершенствованный» первый бас, который был куплен в конце 2009 года. Японская копия Fender Jazz 1987 года, на ней было написано Fernandes Burny Bass, но шрифт был фендеровский. В музыкальном мире это что-то типа Adibas или Nice. Для успешной реализации моей задумки по написанию этого альбома (а также идей по звучанию в «Интуристе») мне нужен был безладовый бас. Ну и так совпало, что мастер, который сделал мне еще один инструмент и у которого я всегда все чиню, — Сергей «Махно» Чаповский — начал делать алюминиевые грифы для гитар для самых разных групп: есть у Паши Еремеева из группы Usssy, есть, кажется, три (!) в группе «Порнофильмы». Я же очень хотел себе такой гриф на бас, да еще и попросил сделать его без ладов. Получилось великолепно. Думаю, если бы мыши-рокеры с Марса существовали, они бы играли на чем-то подобном.

Слушать «Мужчину средних лет» на стриминговых сервисах


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320793
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325913