Права наши меньшие

Текст продолжает совместный проект COLTA.RU с официальным сайтом Швеции в России Sweden.ru — «Например, Швеция». 

О петардах и сознании серого попугая

Новый год, как известно, — праздник довольно бурный, атмосфера за московскими окнами напоминает околофронтовую: канонада, свист ракет, в общем, весело. И, конечно, не только в Москве. Вот в начале февраля, как раз пережив очередное торжество, шведские активисты за права животных передали в правительство петицию на 102 с лишним тысячи подписей о запрете свободной продажи фейерверков и петард частным лицам. Пиротехника пугает и ранит собак и других зверей — и продажа ее всем подряд безответственна. Пока ограничения могут вводить только местные органы власти, но этого явно недостаточно, гневно пишут активисты.

Не знаю, как вы, а я, пожалуй, эту петицию тоже подписала бы — после того как этой зимой на моих глазах большая и очень красивая собака мгновенно умчалась от хозяина в неизвестном направлении, напуганная внезапным грохотом неподалеку. Никакой фейерверк не способен оправдать мучения, да, кстати, и поиски несчастного животного. (Что стало с собакой, я так и не узнала.)

Активисты активистами, но и вот шведское правительство с 2015 года отстаивает внутри Евросоюза более амбициозную политику в этой области. Лиссабонский договор ЕС 2009 года признает за животными чувства и сознание, так что официальные действия шведов — это не гуманитарный каприз, а просто выполнение принятых обязательств, деловито констатирует министр сельского хозяйства Свен-Эрик Бухт.

Рассуждать, каким должно быть отношение человека к другим видам животных (так будет правильнее, человек — тоже животное), во вроде бы насквозь гуманистическом XXI веке — это примерно как обсуждать пресловутое воровство серебряных ложечек. Даже не очень понятно, что тут можно еще сказать: вся сила и вся власть на стороне человека, и использовать зверей как бессловесные и бесправные вещи означает этой властью злоупотреблять.

Наличие у животных своей формы сознания — вопрос, в общем, решенный. В 2012 году принята Кембриджская декларация, которая провозглашает: все, что нужно для появления и развития сознания, есть у всех млекопитающих и птиц.

В конце концов, тот самый dominion mandate, христианское наставление от Бога Адаму и Еве владычествовать над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле, можно понимать и по Сент-Экзюпери: ты в ответе за тех, кого приручил. Раз владычествуешь, тебе и отвечать за «подданных».

Кстати, наличие у животных какой-то своей формы сознания — вопрос, в общем, почти решенный. Летом 2012 года международная группа ученых приняла Кембриджскую декларацию, которая провозглашает, что с научной точки зрения все, что нужно для появления и развития сознания, есть не только у человека, но и у всех млекопитающих и птиц — и даже у некоторых других существ, например, у осьминогов. Об этом говорит множество исследований собак, кошек, африканских серых попугаев, не говоря о приматах.

А значит, надо исходить из того, что они тоже способны страдать, — и необходимо стараться эти муки не причинять. Даже если эту проблему не решить одним махом, единым кавалерийским наступлением на мясоедство, даже если человечество в полном составе не перешло пока на веганскую диету и не отказалось от натуральной кожи, это еще не означает, что можно не делать совсем ничего.

От принцессы Евгении к Астрид Линдгрен

В Швеции это поняли очень рано. Защита прав животных в стране — история с большими, можно даже сказать, государственно-монархическими традициями. Крупнейшая в Скандинавии организация защиты прав животных Djurens Rätt основана здесь еще в 1882 году. Одним из первых ее членов в свое время стала шведская принцесса Евгения. Сейчас в организации состоит около 32 тысяч человек, и она работает над десятками проектов в Швеции и за ее пределами.

А первый закон, вводивший ответственность за жестокое обращение со зверями, появился в Швеции на 30 лет раньше, еще в 1857 году. С 1907 года его действие распространяется и на диких животных, причем судебные решения понимали под «животными», например, и рыб, понятие трактовалось широко.

Свой нынешний закон Швеция приняла аж в 1988 году. Его часто называют Lex Lindgren, «законом Линдгрен»: именно знаменитая шведская писательница обеспечила ему почти беспрепятственное прохождение через парламент. Астрид Линдгрен, выросшая на ферме, написала несколько сатирических рассказов для крупнейших шведских газет о том, как плохо люди обращаются с братьями своими меньшими. В одном из них Бог, который создал человека, чтобы тот заботился о зверях, возвращается на Землю после долгого отсутствия — и глубоко разочарован. Все закончилось визитом тогдашнего шведского премьер-министра домой к писательнице, где он заверил ее, что новый закон — подарок на 80-летие Линдгрен — будет принят. Так и произошло.

Шведский закон был одним из самых инновационных и жестких законов мира в этой сфере. Он пресекал методы так называемого интенсивного животноводства, когда звери содержатся в тесноте, а чтобы они росли быстрее, используют гормоны и антибиотики. Под него подпадала несвоевременная ветеринарная помощь. В обзоре юридической практики страны шведка Хелена Стривинг рассказывала, что виновным однажды признали хозяина, который заставил пробежать свою лошадь почти милю впереди быстрого автомобиля с громким двигателем. У лошади жестокая гонка вызвала стресс — и бессмысленные страдания. New York Times тогда писала: «Даже когда шведские сельскохозяйственные животные умирают, у них есть права: закон утверждает, что забивание животных должно быть максимально гуманным».

Для каждой из 858 984 собак

Глобальный рейтинг World Animal Protection Index (который, естественно, составляют вечно всем недовольные активисты) оценивает современную политику страны в этой сфере на B, как бы на «четверку». При том что «пятерок» в рейтинге на 55 стран всего четыре (Австрия, Швейцария, Великобритания и Новая Зеландия; у России оценка F, вторая с конца), да и «четверок» примерно столько же — короче, это очень хороший результат.

Права домашних животных — на еду, уход, общение с хозяином и даже качество воздуха, которым дышат кошки и собаки (если есть нормативы для людей, то должны быть и для животных, все логично), — в Швеции отдельно закрепили в 2008 году. Как писали тогда газеты, с опозданием: законы давно облегчали жизнь крупного рогатого скота и мелких животных в клетках вроде кроликов, но не кошек и собак.

Животные, которых держат в помещении, должны видеть солнечный свет хотя бы в окно, а те, что живут на улице, — иметь возможность спрятаться от жары, дождя и ветра.

Правила, нужные, чтобы «животные чувствовали себя хорошо и вели себя естественным образом», накладывают на хозяина такие обязательства: проверять состояние животного по крайней мере два раза в день и общаться с ним столько, сколько необходимо питомцу. Животные, которых держат в помещении, должны видеть солнечный свет хотя бы в окно, а те, что живут на улице, — иметь возможность спрятаться от жары, дождя и ветра.

Бесхозные животные для Швеции — редкость, но и с ней надо бороться. С 2010 года все собаки в стране должны быть зарегистрированы в специальном реестре: для каждой из 858 984 собак в стране, если она вдруг окажется без присмотра, можно узнать хозяев, реестр доступен в сети. Такой же реестр активисты хотят создать и для кошек.

Естественно, без санкций любые законы были бы бессмысленны. Поэтому относительно суровы меры наказания: штрафы, до двух лет тюрьмы и даже (временный или пожизненный) запрет на владение животными. Кошку, собаку, попугая или свинью могут изъять, но при этом заставить бывшего хозяина покрывать расходы на содержание. А за соблюдением законов следят специальные инспекторы и комиссии на уровне ленов — так называются шведские регионы.

Не только активисты, чиновники и юристы, но и сами люди в Швеции демонстрируют высокую сознательность, в общем, национального масштаба. По данным специального издания «Евробарометр» 2016 года, 99% жителей Швеции считают проблему важной, 83% выступают за ее регулирование на уровне ЕС. И что важнее всего — девять из десяти человек готовы больше платить из собственного кармана за товары, созданные с мыслью о благополучии животных.

Все собаки в стране зарегистрированы в специальном реестре: для каждой из 858 984 собак в стране, если она вдруг окажется без присмотра, можно узнать хозяев.

Инициатива здесь часто тоже возникает «снизу». Люди отказываются покупать (а супермаркеты в итоге — продавать) яйца от куриц, которых держат в клетках. И хотя Швеция, как и Дания, Финляндия, Нидерланды, Канада и Россия, пока остается одним из крупнейших производителей и экспортеров меха норки, но и здесь общественность борется. Опросы, проведенные экоактивистами, показывают, что восемь из десяти шведов не хотят, чтобы норок в стране разводили законно.

Отказ от мяса — следующий логичный шаг в частной жизни гражданина, который не хочет причинять зло зверям. И да, в самом деле, по данным социологических опросов, в 2014 году каждый десятый житель страны был вегетарианцем или веганом, а среди молодежи в возрасте от 15 до 24 лет от мяса отказались 17% опрошенных. Почти в половине шведских муниципалитетов есть «день без мяса», когда людям рекомендуется воздерживаться от мясной пищи.

Против дельфинариев и зверей на привязи

Не только петиции, акции протеста и демонстрации «против всего плохого», за которые часто критикуют защитников животных, — шведские активисты умеют быть конструктивными. С 1964 года, к примеру, работает фонд научных исследований без участия животных, который поддержал более 500 проектов на общую сумму в 29 миллионов шведских крон. Последние 30 с лишним лет поиск альтернатив животным в лабораторных исследованиях поддерживает и правительство.

«Политикой малых дел» удалось добиться многих важных изменений: например, в 2014 году преступлением наконец-то стали сексуальные действия в отношении животных, а в 2016-м страна запретила кастрацию свиней без использования анестезии.

— Наших предков оправдывало то, что они просто не знали о страданиях животных; у нас этого оправдания нет.

Но сам «закон Линдгрен» давно пора расширить и обновить: этот процесс идет с 2011 года, и активисты надеются, что новая версия появится в самом скором времени. А пока в Швеции бурно обсуждают полный запрет на использование диких животных в цирках — его поддерживают 70% шведов, в Djurens Rätt считают, что запрета удастся добиться уже в 2017 году. Сейчас животные в цирках должны содержаться в хороших условиях, иметь возможность гулять и вовремя получать ветеринарную помощь и никогда не демонстрироваться публике на привязи. В шведских цирках уже запрещены обезьяны, носороги и бегемоты, жирафы, кенгуру, хищные птицы, крокодилы и не только.

Цирки — тоже еще не все. Djurens Rätt давно пытается добиться закрытия единственного в стране дельфинария в Кольморденском зоопарке к югу от Стокгольма. Кстати, дельфинарии давно запрещены в Великобритании, Хорватии, Венгрии, Словении, Швейцарии, на Кипре или, скажем, в Индии. Вообще в Евросоюзе 33 дельфинария в 15 из 27 стран блока. Для сравнения: в России, по данным активистов, 41 стационарный дельфинарий, а борьба идет хотя бы за закрытие передвижных дельфинариев, где животные содержатся в откровенно ужасных условиях, — такие акции то и дело появляются в разных городах.

Одним словом, «глядя в прошлое на то, как люди обращались с животными, мы видим, что “старые добрые времена” были не такими уж добрыми. Наших предков оправдывало то, что они просто не знали о страданиях животных; у нас этого оправдания нет», пишет Хелена Стривинг.

В самом деле, лучше не скажешь. В конце концов, величие отдельно взятой страны определяется тем, как в ней относятся к самым слабым, тем более когда эти слабые — других биологических видов.

Понравился материал? Помоги сайту!