Западно-восточные руины

Параноики из так называемого Исламского государства не унимаются, так что придется продолжить тему, начатую здесь ^[1]. На этот раз они прилюдно убивают не людей, а памятники истории, давней и недавней, — и здесь наш сюжет двухмесячной давности делает любопытный поворот. Уже два месяца шли разговоры, что фанатики уничтожили дворец древнего ассирийского царя Ашшурбанапала в Нимруде, а также немало древностей в музее в Мосуле. На днях же ИГ осчастливило публику новым музыкальным видеоклипом:

Смотреть на все это горько и больно, слов нет, но размышлять о происходящем в Вавилонии и Ассирии поучительно. Начнем, впрочем, со времен, когда в тех местах, где сейчас резвятся эти бородатые молотобойцы и резчики по камню, правила Османская империя и ни о какой отдельной независимой «Сирии» — или уж тем более «Ираке» — никто и не задумывался. До тотальной территориально-этнической перетряски оставалось сто лет.

Во втором десятилетии XIX века Клавдий Джеймс Рич, представитель английской Ост-Индской компании в Багдаде, начал раскопки в известном ему по Ветхому Завету городе Вавилоне. Собственно, в то время никакого города там уже давно не существовало; глядя на жалкие поселения на месте столицы некогда могущественного царства, Ричу было трудно удержаться от рассуждений (пусть исключительно для собственного употребления) в духе sic transit gloria mundi. Но здесь нас интересует другое: главным побуждением Рича, как и последующих европейских энтузиастов, археологов-любителей, а потом и археологов-профессионалов, было доказать, что Библия не вводит в заблуждение — все это действительно было: и Вавилон, и Вавилонский плен, и блестящая жестокая Ассирия. В 1815 году Клавдий Джеймс Рич выпустил первую книгу-отчет о своем отважном предприятии, «Memoir on the Ruins of Babylon», через три года — еще одну («Second Memoir on Babylon»); тогда же в Британском музее была организована выставка добытых в вавилонской и ассирийской земле древностей. За англичанином Ричем последовал француз, консул в Мосуле Поль Эмиль Ботта, который принялся копать ассирийскую Ниневию (1842); другой же англичанин (впрочем, его предки были французскими гугенотами), Остин Генри Лэйярд, чтобы не отстать от континентальных соперников, взялся за баснословный Нимруд. Именно Лэйярд смог организовать сложнейшую транспортировку выкопанных барельефов, скульптур, колонн в Лондон. Довезти и рассортировать все не удалось; тем не менее то, что сегодня можно увидеть в Британском музее, — результат героических усилий Лэйярда. Если, как утверждают борцы с колониальным наследием, это была кража, то сопряжена она с таким трудом, что обычный разбойник просто отступился бы от своего замысла. Лэйярд (а до него и Рич) отмечал, что местные жители с огромной неохотой работали на раскопках (местные арабские вожди и чиновники Османской империи по договоренности с европейцами сотнями предоставляли землекопов в аренду странным «франкам»), отрытые статуи считали дьявольским порождением и при любом удобном случае старались уничтожить находки. Иными словами, древности нужны были только чужакам. Они их и увозили к себе. Увезли, увы, не все, да простят меня мои левые прогрессивные прекраснодушные друзья.

Перед нами не стихийная жестокость недоумков, а точно рассчитанный удар в сердце каждого из нас, демонстрация того, что они из другого мира, нежели мы, и этот мир ведет борьбу на уничтожение основ нашей жизни.

Несколько лет назад, томясь от скуки в курортном Брайтоне, я забрел в один из тамошних превосходных букинистических магазинов. Уйти с пустыми руками невозможно; оттого, чтобы не подвергать опасности собственные финансы, я выбрал добычу в коробке с надписью «£1». Томик карманного формата в затрепанной мягкой обложке из чудесной довоенной серии издательства Penguin, где печатались сочинения о самом интересном на свете — о дальних путешествиях и удивительных находках. Не помню ни названия, ни имени автора, который (я погуглил потом дома) оказался одним из британских разведчиков на межвоенном Востоке — и по совместительству знаменитым археологом. В книге речь шла о начале месопотамской археологии, о Риче, Лэйярде, его покровителе — британском после в Стамбуле сэре Стратфорде Каннинге и других удивительных, жестоких, упрямых и умных людях, благодаря которым любой, добравшийся до Лондона или живущий там, может полюбоваться на вавилонские и ассирийские древности в Британском музее. Томик я проглотил мгновенно, после чего подарил знакомому историку в Москве — и, к своему стыду, забыл автора и название. В памяти осталось только восхищение плюс множество вопросов. Собственно, сейчас, когда разнузданные идиоты уничтожают то, что когда-то не смогли и не захотели вывезти с территории нынешних Ирака и Сирии французы, немцы и американцы, два из этих вопросов не дают покоя.

Первый довольно простой; пытаясь ответить на него, я понимаю, что уязвим для (справедливой) критики и даже поношений со стороны тех, кто выступает против исторической несправедливости под названием «колониализм». Дело обстоит следующим образом. Спросим себя — и попытаемся ответить честно. Что было бы с этими барельефами, на которых ассирийские цари берут города, принимают толпы пленных и в конвейерном темпе истребляют львов, не положи Рич, Лэйярд, Ботта и многие другие свое здоровье, энергию, деньги, а некоторые и жизнь на то, чтобы выкопать этот никому тогда не нужный мусор, отчистить от многовековой грязи, организовать доставку, описать и оставить в музеях Старого и Нового Света — дав возможность уже другим людям, профессиональным археологам, историкам, лингвистам, изучать это почти два столетия, изложив потом свои открытия в виде подробной истории земель, еще в XVIII веке известных лишь по библейским и античным текстам? Какова была бы судьба знаменитой библиотеки последнего великого ассирийского царя Ашшурбанапала, что должна была содержать все известные тогда знания, останься она погребенной под развалинами его дворца? Прочли бы «Эпос о Гильгамеше»? Ответ простой: нет. Тогда дальше спросим себя: можем ли мы прожить без этого знания? Безусловно. Ни пищи, ни питья, ни одежды, ни жилищ в нашем мире меньше не стало бы. Но только дело в том, что мы сами, европейцы, люди западной культуры, были бы другими. Пусть немного, но мы не были бы теми, кем сегодня являемся. Западный мир стоит на твердом основании знания; знание должно бесконечно пополняться; откажись наш мир от него, он подорвет фундамент собственного существования. Только после того, как колониальные чиновники, авантюристы, искатели приключений, разнообразные мечтатели, используя все возможные средства (включая и преступные с сегодняшней точки зрения), вырыли Древний Восток из земли и отправили в места, где его смогли описать, понять, интерпретировать, то есть на Запад, только после этого — и после того, как западный мир осознал несправедливость колониализма, — могла возникнуть идея вернуть эти вещи назад. Проблема только в том, что, верни Британский музей и Лувр вавилонские и ассирийские древности на территорию бывших Вавилона и Ассирии, их постигла бы судьба статуй и барельефов ветхозаветного Нимруда. Восстановление справедливости приведет к катастрофической потере вещей, без которых знание западного мира ослабнет, истощится, начнет иссякать. Да, эти древности давно описаны и введены в академический и образовательный оборот, но само их существование есть залог новых открытий, новых интерпретаций, новых размышлений о прошлом. Возможность рационально говорить о прошлом — вот чем по-настоящему силен западный мир, тем он отличается от прочих миров, включая «русский».

Западный мир все больше и больше перестает интересоваться основаниями собственного существования. Запад становится равнодушным к «отвлеченному знанию», которым нельзя практически воспользоваться и получить быструю выгоду.

Именно поэтому разбойники из «Исламского государства» уничтожают древности. Им самим они не нужны; россказни о правоверных мусульманах, которые — как приказал им Коран — сражаются с идолопоклонством и изображениями людей и животных вообще, остаются сказками для дураков. Ведь эти борцы с образами радостно позируют перед видеокамерами: с молотом, которым крушат ассирийские скульптуры, с ножом, которым они перерезают горло несчастным заложникам. Разбить древнего крылатого быка или садистически убить западного журналиста — одно и то же. Перед нами не стихийная жестокость недоумков; нет, это точно рассчитанный удар в сердце каждого из нас, демонстрация того, что они из другого мира, нежели мы, и этот мир ведет борьбу на уничтожение основ нашей жизни. Здесь они идеально логичны и последовательны.

И тут возникает второй вопрос, на который тоже следует дать честный ответ. Как эти люди смогли нащупать самый живой нерв западного мира? Ведь если они «другие», то они не должны понимать «нас» — соответственно и не могут добраться до скрытых струн чужого сознания. Ответ прост и неприятен, прежде всего, западному миру. Чужесть «Исламского государства» сильно преувеличена. Эти люди изображают чужих, играют в зловещих дикарей в черных тряпках. На самом деле (что подтверждается неиссякающим потоком европейских рекрутов в отряды исламистов) они — такой же продукт западного мира, как и самый добропорядочный профессор древневосточной археологии Кембриджского университета. Просто наш профессор до сих пор разделяет ценности этого мира, а какой-нибудь Jihadi John больше не разделяет. Он не хочет разделять их. Ему они больше не нравятся — почитайте краткую биографию любого из ставших знаменитыми головорезов, и вы поймете, что когда-то все было хорошо, человек мечтал о дорогих кроссовках и ипотеке, и вдруг вот такое. Дело тут не только в промывке мозгов проповедниками ненависти: нет, просто в этих мозгах мало что могло сопротивляться промывке. Так получилось не в последнюю очередь оттого, что западный мир все больше и больше перестает интересоваться основаниями собственного существования. Достаточно посмотреть, что происходит в Университете, в главной сфере этого мира, в области воспроизводства знания. Запад становится равнодушным к «отвлеченному знанию», которым нельзя практически воспользоваться и получить быструю выгоду. В таком мире появление нового Клавдия Джеймса Рича или Остина Генри Лэйярда становится проблематичным. Значит, мы сами заслужили все это, и нам остается только в бессильной ярости смотреть, как наглые мерзавцы громят то, о чем мы читали в прекрасных старых книгах о путешествиях и раскопках.

^[1] Текст является расширенной русской версией эссе, опубликованного на латышском языке в журнале Rigas Laiks.

Понравился материал? Помоги сайту!