Чем никогда: какой была эротика перед крахом СССР

«Неприличные» календари с купальниками, Генри Миллер в полупрозрачных самиздатовских перепечатках, сомнительные рубашки иностранных игральных карт и скромные бельевые страницы в польских каталогах для домохозяек — мы попросили наших читателей рассказать о том, что служило для позднесоветского человека «эротикой», откуда бралось и как к нам попадало. Огромное спасибо всем, кто принял участие в этом разговоре.

Ksenia Yolkina: На стекле кабины водителя троллейбуса номер 2 города Каменска-Уральского висела фотография Саманты Фокс. Троллейбусов в городе было не очень много, а первое место за водительской кабиной было для стариков и детей. Так вот это, пожалуй, мое первое и главное эротическое воспоминание детства.

Павел Снопков: Отцу в начале восьмидесятых привезли английский альбом «Эротика в русском искусстве». Я его, естественно, довольно часто тайно рассматривал. Но как-то раз папа, демонстрируя этот альбом кому-то из гостей, сказал: «А это — любимая книга Павлика!» И я в свои двенадцать лет, признаться, не совладал с лицом.

Janika Zhanna: Моя молодая тетка переписывалась с уехавшей подружкой-гречанкой. В каждом письме из Греции была вырезка из цветного журнала — лежащая обнаженная на пляже, обнимающаяся обнаженная пара. Все вполне невинно. Но один дальний родственник узнал и просил сделать фотографии, клялся, что для себя. Мы отказали :)

Anna Cherednichenko: Календарики китайские, японские, особенно «мигающие», с красавицами в купальниках, кажется, были даже варианты, где купальник пропадал. Кто-то привозил из командировок, я видела случайно.

Р.К.: Однажды я увидел Сосок. Если честно, я увидел Полсоска, но для меня и полсоска были полноценным событием. Это случилось в квартире моего дяди, в маленьком, пропахшем газетной краской туалете. Полсоска принадлежали невыразимо нежной японке, сверху и снизу были иероглифы; не то журнальная, не то календарная страница с этой цветочной девушкой в крошечном купальнике была бережно завернута в мятый целлофан, и я до сих пор глубоко благодарен ей за тот теплый и доверчивый взгляд, который в три минуты выучил меня большему, чем многие книжонки и видюшки в послеперестроечные годы.

Эдгар Григорян: Я лазил в туалет своего соседа: там был прилеплен на дверь плакат с девушкой в черном купальнике.

Natalya Goncharova: Китайские красавицы в бикини из неведомо откуда взявшихся журналов о русско-китайской дружбе. Страницы эти прикрывали щели в туалете-«скворечнике» в дальнем углу огорода.

Victor Sonkin: Чешские фотожурналы (на русском). Там были настоящие голые женщины! Журнал назывался, кажется, просто Photo, относился к 1960-м годам (может быть, до начала 70-х), эти фотографии назывались «Акт», об этом иногда даже писали (но это не было особенно интересно, кроме разве что писем советских читателей — «Что за фигня??» — и спокойных ответов чешских фотографов и журналистов). На журнал таких фотографий было очень немного (три-четыре, иногда — редко — ноль), возбуждающих — еще меньше. Но бывало.

Hamdam Zakirov: В конце семидесятых — начале восьмидесятых вылавливал эротику из журналов соцстран: немецких Eulenspiegel и Filmspiegel, венгерского Filmvilag, польской Panorama. Вообще меня там сначала интересовали фотографии рок-знаменитостей, статьи о музыке и кино и общее ощущение «ихней», более свободной и раскованной жизни. Но стали попадаться номера с кадрами из фильмов, фотографиями моделей или актрис во фривольных (на наш тогдашний взгляд) одеяниях, а то и просто реальная эротика! Я уловил периодичность, с которой в некоторых журналах публиковались эти самые «ню», и охотился за ними в соответствующие недели. У меня даже с двумя киоскершами «на массиве» договоренности были, и они откладывали мне нужные номера. Через много лет, приехав к маме, неожиданно все это полистал, посмеялся и выкинул в помойку.

Maxim Kuznetsov: Французские журналы моей мамы, включая журналы мод. И, конечно, всякие большие-большие журналы, в которых была телепрограмма! С фотографиями из фильмов!

Anastasiya Shurenkova: Мама немного читала по-польски и покупала себе журналы Kobieta и Uroda. В «Кобете» были в основном моды, а вот в «Уроде» попадались полуголые девушки.

Олег Лекманов: Польские журналы — Uroda и Kobieta.

Georgy Mkheidze: Фотосессии гимнасток в журнале «Физкультура и спорт» — особенно запомнилась обложка с румынской лолиткой Надей Команечи.

Natalya Goncharova: Скромные бельевые страницы каталогов одежды.

Alexey Fedchenko: Каталог Quelle.

Egor Perov: Были немецкие, что ли, mail order catalogs в середине восьмидесятых (Neckermann?). Там были разделы женского белья, иногда аж с просвечивающими сосками, но даже и без было о-о-о-о-о-о. Смешно, что примерно в том же возрасте мы пришли к однокласснику из дипломатической семьи, и он распотрошил папину заначку фотожурналов, а там... вообще... совсем... голые женщины стаями. Но то ли я еще не был готов к групповому опыту (даже просмотра), то ли слишком недоступные были там тела — но, к моему тогда же вполне осознанному изумлению, они меня не торкнули так, как молодые немецкие бюргерши во вполне чудовищном розовом белье из пролетарского каталога.

Павел Снопков: Лифчики и солярии в Quelle и упоминать-то неловко; как тогда выражались — «секс для нищих».

Siarhiej Šupa: Недавно разбирали шкафы, нашли стопку почти вегетарианского немецкого журнала Lui 1981 года. Ах, ах, ах...

Константин Арефьев: Индийский храм со скульптурной камасутрой в журнале «Вокруг света».

Yuri Albert: Я учился в художественной школе, и у меня на столе под стеклом лежал набор открыток — скульптуры из Пушкинского музея, от Давида до роденовского «Поцелуя». Я их не воспринимал как эротические, но одноклассник как-то сказал: «Ничего себе у тебя родители — разрешают порнографию на столе держать!»

Olga Povolotskaya: Году в 87-м меня один простой пролетарский молодой человек водил к себе домой смотреть плакаты с голыми бабами. Зачем я пошла — не спрашивайте, были причины. Так вот, это оказались прикнопленные к стенам задние обложки «Огонька»: Даная и не помню кто еще, чуть не Аполлон с Гиацинтом.

Олег Лекманов: Самое яркое — Буше, конечно, из альбома про мюнхенскую Пинакотеку. Когда там потом оказался (в 2010-х) перед «Отдыхающей девушкой», чуть не расплакался от умиления, удивив чопорных посетителей.

Иван Давыдов: «Альте пинакотек»!

Иван Давыдов: Кажется, Рубенс, хотя его дамы, конечно, все-таки крупноваты.

Артем Савицкий: Классе в четвертом, кажется, кто-то принес в школу журнальную вырезку кустодиевской «Венеры».

Yelena Shmulenson: У нас был целый альбом Кустодиева, и эти пышнотелые сдобные красавицы с рыжими волосами рассматривались мной очень внимательно.

Daniel Kriman: Графика Пикассо и Ренато Гуттузо, например.

Anna Kramer: Каталоги изобразительного искусства и анатомические атласы (жила в семье художников).

Gamid Kostoev: Был потрясающий альбом датского карикатуриста Херлуфа Бидструпа. Там были истории в рисунках, а в некоторых из них — фантастические ню. Прекрасные женщины с прекрасными телами, сюжеты смешные, но добрые в целом. И — да, там был и элемент эротики. Помню, в одном сюжете волшебная девушка готовится к балу-маскараду, примеряет-примеряет наряды... Все, естественно, не подходит — и она, отчаявшись, раздевается полностью и приходит на бал только в львиной маске и туфлях на высоком каблуке. Помню, мы подростками сильно зависали на этом альбоме, утаскивали его у родителей и разглядывали часами. С теми самыми ощущениями.

Dmitry Anoshin: Бидструп.

Julia Zolotko Rheina: Бидструп!

Lena Dudukina: Мне было лет шесть или семь, когда я нашла в доме (спрятанный) журнал «Юность». В нем была размещена репродукция «Сада земных наслаждений» Босха. Обнаженных персонажей, обнимающих друг друга, я видела впервые. Я зависала над репродукцией, которая производила на меня смешанное впечатление: отталкивающе-притягательное. Было страшно от третьей части, от пожирающих и испражняющих друг друга существ. И было сладко от обнаженности, очень сладко...

Nataly Cherkasova: «Купание красного коня» Петрова-Водкина и «Даная» Рембрандта — марки в альбоме, которые сводили с ума всех одноклассников.

Lev Krasilshikov: Году этак в шестьдесят шестом мой приятель принес в школу фотографию какой-то греческой статуи. Мы рассматривали ее всем мужским составом нашего класса. Потом приятеля забрали в детскую комнату милиции и фотографию конфисковали как порнографию.

Peter Popov: Лепнина на потолке в виде русалки. Дом остался, а вот внутренности все вычистили после капремонта (двор итальянской торговой палаты).

Barukh Ben Barukh: Один приятель лепил фигурки людей, занимавшихся сексом, и показывал нам.

Natalia Konradova: Мой дедушка привозил из Чехии и Германии чемоданы порнографии. Ездил туда на выставки от КБ Камова. Эта порнография до сих пор у меня лежит.

Almat Malatov: Эротические и порножурналы, которые притаскивали моряки.

Barukh Ben Barukh: Один мальчик нашел у родителей порнографическую фотку, привезенную как трофей из Германии.

Vika Ryabova: Карты с фотками голых девиц. Одноклассник добыл где-то, показывал тайком.

Gamid Kostoev: Порнооткрытки, которые немые продавали в поездах дальнего следования. Другое дело, что у мальчиков из приличных семей не было либо денег, либо (что чаще) случая их купить — под неусыпным взором родителей. Но кое-кому из класса удавалось, и открытки разглядывали в укромных местах на заднем дворе школы. И переснимали на пленочные фотоаппараты.

Глеб Каменев: В 9-м классе самопальные карты с весьма скромными моделями кто-то из мальчишек на время отъезда родителей принес в школу, демонстрировал в районе туалета, не более трех штук за просмотр. Просмотр закончился разбором полетов на комсомольском собрании, где десятиклассники возмущались, что им не показали.

Nataly Cherkasova: Мальчишки в школе пугали нас черно-белыми фотографиями — копиями каких-то заграничных снимков обнаженных девушек (предположу, что фотографировали страницы «Плейбоя»). Мы боялись ужасно, как же было стыдно!

Julia Karlova: В третьем классе мальчик дал мне пару-тройку маленьких черно-белых фотографий с обнаженными женщинами, индийского производства. Я их домой принесла, но испугалась, что мама найдет, и порвала. Мальчик меня потом третировал весь год! Пришлось школу поменять.

Ornella Corleone: Я была в пятом классе, когда мы переехали в город (из военного городка). В первый же школьный день мальчик, который мной заинтересовался, дал мне посмотреть игральные карты — на обратной стороне были нарисованы тети с пышными формами, полуодетые. Кстати, были симпатичные. J Я их положила в нагрудный карман школьного фартука и забыла. А дома мама их нашла чуть ли не с порога. Я получила скандал, а куда она карты дела — ХЗ. Мне пришлось на следующий день идти в школу без них и как-то оправдываться перед мальчиком. В общем, знакомство не сложилось…

Evgeny Ivachevskiy:

друг нашел это
в постельном белье
четыре открытки
черно-белое фото
ходили смотреть
всем двором
своя сексуальная
революция

Константин Орлов: В плане текстов — как у большинства интеллигентных мальчиков из хороших семей, «Темные аллеи» Бунина. Причем из уст в уста передавался алгоритм правильного чтения: следовало выбирать рассказы, озаглавленные женским именем. Когда много позже я наткнулся в фидошном споре на аргумент «Да кто может вспомнить имя хоть одной героини Бунина?!» — сполз под стол.

Barukh Ben Barukh: Куприн, «Суламифь».

Georgy Mkheidze: Машинописная копия рассказа «Соль земли», который одноклассники почему-то приписывали Есенину. «Соль» по сюжету была вполне классическим «случаем в поезде», молодой офицер согрешил с попутчицей. Но странно, что вспомнить я оттуда могу единственную посткоитальную фразу: «Она заснула в моих объятиях, сияющая и счастливая».

David Tkach: «Избранное» Стефана Цвейга и «Сестры» Алексея Толстого из дедовской библиотеки (во втором классе).

Janika Zhanna: «Тысяча и одна ночь». «И пришел султан к своей жене, и пал на нее, и познал ее».

Evgenia Grischenko: Я в детстве (начало восьмидесятых) все, где был хоть какой-то намек на секс, воспринимала как порнографию. Даже «Тысячу и одну ночь».

Barukh Ben Barukh: Приятель украл у родителей «Декамерон». Читали вслух.

Олег Лекманов: Бунин («Темные аллеи»), «Швейк», Боккаччо, ранний Пушкин (!), а также рассказ «В бане», распространявшийся в классе Максимом Б. Позже — Апулей в паре с Лукианом.

Ivan Timofeev: В конце семидесятых одноклассник дома обнаружил подборку самиздата порно- и эротических «романов». Перепечатанные на машинке профессионально сброшюрованные книги в твердых обложках.

Evgenia Grischenko: Родители подсунули мне дикую совковую книгу «Поговорим о важном» или как-то так. Там на обложке был маленький мальчик на фоне красного круга, а внутри — жуткие истории о том, как девочки в походе выпили водки и всех тошнило. Или как Тоня отдалась какому-то интеллигентному очкарику, а он ее бросил беременной. В общем, эта книга меня только запутала.

Глеб Каменев: В средних классах — крутейшая «порнографическая» книга «Девочка, девушка, женщина», по-моему, польская.

Evgenia Grischenko: В подростковые годы старшая сестра с мужем подсунули мне почитать приличное переводное польское издание о сексе. Название и автора не помню — все было обернуто плотной бумагой, но рисунки сангиной помню. Книга была толковой и совершенно не совковой, что сделало меня на порядок осведомленнее ровесников (и испортило мне репутацию).

Victor Martens: Гэдээровская книга по домоводству «Die Frau». Там было наглядно продемонстрировано, как выглядит вот это вот все (в разделе «Материнство»). И еще там были репродукции женских образов в искусстве: Рубенс, Нефертити, Ута Наумбургская… Потом я даже купил себе такую книгу на eBay.

Julia Karlova: Когда мне было восемь лет, я нашла у мамы книгу по анатомии в картинках, со всеми подробностями (мама работала акушеркой). Страшно было.

Evgenia Grischenko: Я стеснялась, когда на экране целовались. Или когда грудь в «Москва слезам не верит» или какие-то сцены в «Пиратах XX века».

Barukh Ben Barukh: Ходили в кино на «Анжелику», потому что прошел слух, что там есть голая женщина. Расстроились: видно было только узкую полоску кожи.

Almat Malatov: В какой-то момент появились видеосалоны. В том, что был неподалеку от меня, время от времени появлялся в расписании невзрачненький фильм с названием вроде «Дом № 184». Это означало — дают дрочилово, показывали довольно известную сегодня порноклассику. Зал был забит тяжело дышащими курсантами и школьниками-акселератами.

Vika Ryabova: Фильм «Экипаж».

Molotov Ribbentrop: Фильм «Красные колокола». 82-й год, режиссер Бондарчук. Жуткое занудство про революцию в Мексике, два с лишним часа бегают люди в белых штанах. Но зато там была голая Урсула Андресс! Самое пикантное, что школьников водили туда классами, то есть бесплатно. Это был, как у Довлатова, «сеанс»!

Яна Шульга: Жестяная круглая банка с индийским чаем. Красно-коричневая такая. На ней изображение прекрасной полуобнаженной женщины. Богини, наверное.

Barukh Ben Barukh: Мы бегали подглядывать за девушками в душ. Ничего не увидели.

Понравился материал? Помоги сайту!