А вы взбирались на маяк креста?

В рамках Красноярской ярмарки книжной культуры швейцарский художник Флориан Граф представит две масштабные инсталляции — «Игровое поле» и «Бетонный объем». Их можно увидеть в Красноярском музейном центре. В интервью COLTA.RU художник рассказал о Новом Завете как источнике вдохновения, архитектурном взгляде на искусство и отсутствии границ.

— Почему вы привезли в Красноярск шахматную доску? Это явно какой-то намек.

— Да-да, все неспроста. Название моей инсталляции с французского дословно переводится как «игровое поле», здесь есть ссылка на концептуального художника Марселя Дюшана, который играл в шахматы на протяжении всей своей жизни. Это реверанс в его сторону. Инсталляция представляет собой масштабную шахматную доску со стульями вместо шахматных фигур. С одной стороны, эта скульптурная композиция является объектом для созерцания, который работает как площадка, где посетители могут прогуливаться или присесть отдохнуть. Но это также и своеобразная сцена, попасть на которую может любой желающий. Каждый должен определить правила и свою роль — неважно, короля или пешки — или просто взять стул и сделать шаг от игровой площадки. Это активизирует психологию групповой организации. Шахматы очень популярны в России, поэтому я и привез сюда именно эту работу. Здесь, кстати, пройдут соревнования двух шахматных команд из Красноярска. Посмотрим, что из этого получится.

— В Красноярском музейном центре покажут другую вашу работу — «Бетонный объем». Это реверанс в сторону красноярских скал?

— Да, это скульптурная реплика на красноярские скалы, или, как их здесь называют, «Столбы». Бетонная конструкция вступает в диалог с пейзажем и с архитектурой самого музея, который был первоначально построен как 13-й (и последний) музей Ленина в России. На открытии моего монумента профессиональный альпинист выполнял на нем разные рискованные трюки, а в остальные дни все посетители музея смогут на него подняться, как на башню или маяк.

— Здесь ведь есть еще и отсылка к супрематизму?

— При более детальном рассмотрении становится понятно, что это не просто абстрактная скульптура, действительно напоминающая супрематический архитектон Малевича, но и образ креста (если смотреть по диагонали) — главного символа христианства. Это горизонтально-вертикальное проникновение, где горизонталь символизирует землю, а вертикаль — небо. Эти сюжеты можно найти у того же Малевича и, например, Пита Мондриана. Это предмет и моего интереса. Для меня Новый Завет является одной из самых сложных утопий, вызывающих постоянный конфликт с повседневной жизнью. Традиция столпников идет от этого комплекса проблем. Мой «Бетонный объем» сделан так, чтобы зрители к нему прикасались, проникали в самые далекие углы, выражая одновременно духовный и чувственный интерес.

— Эти работы будут выставлены впервые?

— Инсталляцию «Бетонный объем» я создал специально для Красноярска, так что первый показ, да. Что касается проекта «Игровое поле», в России я показываю его в несколько обновленной версии, потому что он будет существовать в принципиально ином пространстве. Впервые эта работа была представлена на скульптурной биеннале в Швейцарии в этом году (я сделал ее для английского ландшафтного сада в Швейцарских Альпах).

Все посетители музея смогут подняться на мою работу, как на башню или маяк.

— Но вы не в первый раз работаете с пространством и монументальными формами. Откуда такая любовь к масштабу?

— Вы правильно заметили, мне нравится работать с крупными формами. У меня есть несколько работ, где я пытаюсь наделить их каким-то новым смыслом. Так, например, два года назад на берегу Боденского озера я построил маяк, который, подобно лодке, мог оттолкнуться от берега и бесцельно кружить по воде. Смысл этого маяка не в том, чтобы служить ориентиром, а в том, чтобы, плывя по озеру, нарушать границы между Германией, Швейцарией и Австрией. Объект назывался Ghost Light Light House. Я даже какое-то время в нем жил. А еще я жил в бывшем монастыре Bellelay, который ненадолго превратил в свою студию. Может быть, дело в том, что я по образованию архитектор (я учился в Высшей технической школе Цюриха) и у меня, как и у любого архитектора, особые отношения с пространством. Мне страшно интересно понять, какое место мы все занимаем в жизни — и в психологическом смысле, и, что не менее важно, в пространственном. Можно ли это место изменить? И как это сделать? То, как мы строим наши города, какую среду формируем вокруг себя, — все это влияет на нашу повседневную жизнь, психику.

— Можно ли осмыслить пространство, используя другие жанры и средства выразительности — например, перформанс? Или это возможно только через статичные формы?

— Думаю, да, это довольно интересно. Перформанс иногда помогает найти определенную «поэтическую плотность», которую я также пытаюсь создавать в своих видеосюжетах.

— Это как?

— Когда соединяются время, действие, энергия — создаются своеобразные импульсы. Я родился в семье музыкантов, поэтому мне проще всего сравнить это с музыкой, которая тоже представляет собой плотный поток звуков. А я использую разные другие материи для создания своих произведений. Хотя, конечно, мне понятнее всего скульптура и вообще любые крупные формы, масштаб. Это, по-моему, идеальные инструменты, чтобы попробовать взглянуть на мир философски. Мне бы хотелось объединить, подобно художникам Ренессанса, vita activa и vita contemplativa, то есть активное вмешательство художника в природу, окружающую среду, с одной стороны, и созерцательное мышление — с другой. Я думаю, что этот баланс и создает настоящее искусство.

— Вы родились в Швейцарии, но провели много времени в Америке и Великобритании. Вам важно идентифицировать себя именно как швейцарского художника?

— Не скажу, что это принципиальный для меня вопрос. Я родился в Базеле и провел большую часть своего детства там. Но последние десять лет я жил в самых разных местах — в Нью-Йорке, Эдинбурге, Лондоне, Чикаго, Берлине и Риме — и делал выставки по всему миру, от Москвы до Афганистана и Восточной Африки. Так что мне трудно назвать себя швейцарским художником или даже европейским. Слишком многие переживания, полученные в разных частях света при разных обстоятельствах, повлияли на меня, сформировали художественное чутье. Для меня искусство — не вопрос национальности. Оно скорее про отдельного человека и его отношения с миром.

Понравился материал? Помоги сайту!