6 июня 2019Театр
168

Симбиот

Зачем в БДТ построили «Фанерный театр»

текст: Антон Хитров
Detailed_picture© БДТ

В комиксах Marvel есть такой персонаж — Веном, о нем недавно сняли сольный фильм с Томом Харди. Это пришелец-симбиот, комок разумной слизи, которая втекает в тело носителя, как рука в перчаточную куклу, и становится его вторым «я». Точно так же работает инсталляция, созданная к столетию БДТ. «Фанерный театр» — это здание, как бы врастающее в другое здание, безумное альтер эго драматического дома на Фонтанке, его мистер Хайд, его Халк, его Тайлер Дёрден.

Он обладает первичными признаками театра — начинается с вешалки, продолжается чем-то вроде фойе, а заканчивается камерным залом на 23 места и крошечными подмостками — и противоположен «основной личности» во всем остальном. Вместо золота и мрамора — фанера. Вместо статуй, ковров и лепнины — чистая геометрия. Вместо широких парадных лестниц — тесные проходы.

Архитектура БДТ продиктована прагматикой, а «Фанерный театр» вызывающе непрактичен: сцена нарочно спроектирована так, чтобы человека было видно, только когда он стоит в одной конкретной точке. Площадка расположена прямо над партером: снаружи это выглядит как огромный красный клюв, торчащий из ложи. Аналогии могут быть самые разные — от сексуальных до искусствоведческих.

* * *

Идея принадлежит худруку БДТ Андрею Могучему и театральному художнику Александру Шишкину, известному в арт-мире как Шишкин-Хокусай. Третий автор — архитектор Андрей Воронов из бюро «АрхАтака», которого пригласили работать над инсталляцией по настоянию художника. Промышленный материал в сочетании с архитектурным архетипом — его любимая тема: Воронов уже строил соломенный храм, экологичную часовню из покрышек и триумфальную арку из контейнеров, встречающую посетителей в петербургском Музее стрит-арта. Так что театр из фанеры — совершенно закономерный проект в его портфолио.

А уж у Шишкина-Хокусая это и вовсе любимый материал. Фанерные фигуры — его фирменная техника: вот фрагмент инсталляции «Практики взросления», вот «Фламандская школа» для павильона России в Венеции. В сущности, перед нами классическая скульптура наоборот. Во-первых, художник отказывается от объема, а во-вторых, фанера — полная противоположность камню: она недорого стоит, недолго служит и нужна для черновых, временных решений.

© Сергей Мисенко

В паре проектов Шишкин-Хокусай буквально копировал статуи из Летнего сада и с крыши Зимнего дворца. Получалась эрзац-скульптура, нечто вроде фальшфасада, призрак старой культуры. К слову, первую такую работу — «Летний сад в огне» — художник задумал как ответ на реставрацию Летнего сада, когда подлинники итальянских мастеров заменили на новодел.

Инсталляция в БДТ — это тоже игра с классическим наследием, правда, цель у нее уже другая. Все-таки фанера — универсальная штука: она годится не только для того, чтобы прощаться с утраченными памятниками, но и для того, чтобы спорить с памятниками уцелевшими. Ведь «Фанерный театр» — не что иное, как альтернатива «театру с колоннами». Иначе говоря, альтернатива тому БДТ, который все знают.

* * *

«Попытка альтернативы» — так называлась выставка-манифест «Группы юбилейного года» в Театре на Таганке. Альтернатива, которую предлагали художница Ксения Перетрухина и ее единомышленники, заключалась в новом, эгалитарном, подходе к полувековой истории театра. Мы достаточно много знаем о больших художниках, размышляли авторы проекта; пора дать голос рядовым свидетелям и разобраться, что Таганка значила для них.

Планируя сотый сезон БДТ, Андрей Могучий наверняка оглядывался на опыт «Группы юбилейного года»: ведь на Фонтанке круглую дату тоже встретили как интеллектуальный и творческий вызов, а не просто как торжественный повод. Когда слышат «БДТ», первым делом вспоминают Георгия Товстоногова с его труппой. О первых десятилетиях жизни театра, основанного Блоком, Горьким и Марией Андреевой почти сразу после революции, знают по большей части только специалисты. Команда Могучего использовала столетний юбилей, чтобы это исправить.

Посетители «Фанерного театра» видят БДТ как в первый раз — даже если ходили сюда всю жизнь.

«Фанерный театр» — это памятник эпохе, когда советский театр еще мог себе позволить быть авангардным. Красный и черный — эта цвета конструктивистов, дешевый материал отсылает к идеологии пролетарского искусства, а выпирающий из ложи «нос Буратино» — к супрематическому плакату Эля Лисицкого. Внешнюю стену, которая смотрит на галерею, украшают мемориальные доски художников, работавших в БДТ в разные годы: среди них есть авангардисты первой величины — например, Кузьма Петров-Водкин и Натан Альтман.

Вообще диалог с историей — сквозной сюжет юбилейного года БДТ. Если попытаться описать его одним словом, это будет «разархивация». Архив — пространство спектакля «Аустерлиц»: режиссер и художник Евгения Сафонова воссоздает на сцене подлинные интерьеры хранилища Терезинского гетто. Роман В.Г. Зебальда (кстати, Сафонова первая, кто поставил его прозу в России) — о человеке, который в раннем детстве чудом избежал этого самого гетто: его перевезли в Британию, устроили в приемную семью и дали новое имя. Спустя много лет он пытается шаг за шагом восстановить историю своего происхождения.

«Слава» Константина Богомолова возвращает нас к эпохе, когда советские театры сделались инструментом агитации. В основе спектакля — стихотворная пьеса Виктора Гусева про героического летчика, которую впервые сыграли в 1936 году, и не где-нибудь, а именно в БДТ. Режиссер, по сути, предлагает тест на устойчивость к пропаганде: «Слава» вполне способна растрогать, но в следующий раз, когда вами попробуют манипулировать, вы не будете безоговорочно доверять эмоциям.

© Сергей Мисенко

* * *

Важная оговорка: хотя создатели «Фанерного театра» вдохновлялись левым искусством, они не пытались играть в «пролетарскую архитектуру». Инсталляция нисколько не похожа на фанерный сарай со стройки: между ними такая же пропасть, как между трениками с рынка и коллекцией Гоши Рубчинского.

Перфекционизм и щедрость авторов бросаются в глаза: присмотритесь, как аккуратно вырезаны дырки для светильников, как грамотно подобран сам свет, с какой любовью сделаны таблички. Жаль, нельзя было обойтись без пластиковых детекторов дыма и зеленых табличек «Выход»: в насыщенном деталями здании БДТ это все практически незаметно, но пустое пространство «Фанерного театра» — совсем другое дело.

© Стас Левшин

* * *

«Как вернуться в красивый театр?» — зрительница улыбается охраннику, поставленному, очевидно, для того, чтобы никто не нацарапал на фанере слово из трех букв. Наверное, можно смотреть на «Фанерный театр» как на строительные леса, за которыми не видно дворца. Но можно и как на оправу драгоценного камня.

Да, Воронов и Шишкин-Хокусай обращаются к эстетике, которая у петербуржцев ассоциируется с БДТ, наверное, в последнюю очередь, — но чего они точно не хотели, так это заглушить архитектуру старого театра. Наоборот, когда вы смотрите на их работу снаружи, грубая изнанка конструкции подчеркивает богатство расписных потолков и лепных карнизов. А когда попадаете внутрь — видите детали исторического интерьера словно через объектив фотографа, намеренного показать вам знакомое место с непривычного ракурса.

Художники вырезали в фанере глазки вроде дверных, окошки и дверцы: оттуда видно памятник Горькому, бюсты Блока и Товстоногова, колонны и балюстрады. Верхнюю площадку «Фанерного театра» построили вокруг роскошной люстры, на которую вы смотрите не снизу вверх, как обычно, а на расстоянии вытянутой руки (напоминает работу Тацу Ниси для «Манифесты 10» в Зимнем дворце). Словом, посетители «Фанерного театра» видят БДТ как в первый раз — даже если ходили сюда всю жизнь.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320801
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325921