29 июля 2020Театр
147

Антон Пимонов: «Сегодня в Перми есть поле для маневра»

Новый руководитель Пермского балета: блиц-интервью

текст: Софья Дымова
Detailed_picture© Андрей Чунтомов

Вчера, 28 июля, Пермский театр оперы и балета официально объявил имя нового главного балетмейстера — им стал Антон Пимонов. Софья Дымова комментирует назначение и задает новому руководителю балетной компании несколько вопросов.

Одна из лучших балетных компаний России меняет капитана: Алексей Мирошниченко возглавлял Пермский балет одиннадцать лет и за это время придал знаменитой труппе новый блеск, собрав завидный репертуар, — причем не все амбициозные планы были реализованы. В собственных работах Мирошниченко искал для классического танца выход из дурного балетного зазеркалья, сочиняя новые сценарии для старых партитур и примериваясь к методам так называемой режиссерской оперы; только однажды он позволил себе в полный рост показать это цеховое зазеркалье — в сложной и трудной «Золушке». Для самого себя он словно искал бегства в историческом прошлом — советском ли, досоветском, хоть бы даже иранском: в «Шахерезаде», его последней пермской работе, вдруг проявились усталость и бездомная тоска, очень петербургская. В родной — по профессиональному происхождению — Петербург Алексей Мирошниченко сейчас и отправляется — пока без нового ангажемента: досадно, если театральный менеджер с подобным опытом останется без большого дела.

Антон Пимонов имеет те же ремесленные корни, что и предшественник: Петербург, академия Вагановой, Мариинский театр. Сольный репертуар — от Баланчина и Форсайта до Ратманского и, кстати, Мирошниченко: зрители помнят его соло в «Ринге» и «В сторону “Лебедя”». Начав в Мариинском работать как хореограф, Пимонов удостоился от прессы звания эпигона — но так по сермяжной традиции называют всех, кто в классическом балете пытается орудовать только средствами классического танца. В его работах мало эффектов и пиротехники, и Пимонов идет на это сознательно. Поставленный в Екатеринбурге и номинированный в этом году на «Золотую маску» балет «Brahms Party» он завершил залпом конфетти.

Карьеру постановщика Пимонов ведет, по слову классика, медленно и неправильно: трудно отбирает необходимые пластические средства, трудно формулирует личный свод сценических правил, наступая при этом на множество граблей, — естественный и прекрасный путь любого хореографа, если только его не торопить. Работа в собственной труппе в удалении от столиц — лучшее условие для неторопливости. Стоило Пимонову вырваться из удушающего воздуха Мариинского театра 2010-х и уехать в «Урал Оперу», как он сразу обрел иное дыхание — чему свидетельством тот же «Brahms Party». И, несмотря на «Золотую маску», полученную за «Скрипичный концерт № 2» в Мариинском, все самое интересное для хореографа Антона Пимонова впереди — в Перми.

В другое время подобная смена руководства могла вызвать бурю: крупный коллектив, недавний уход художественного руководителя, большие волнения вокруг второй сцены театра — построят наконец или не построят etc. Теперь, в эпоху постпандемии, времена стоят скудные и тихие — вероятно, к лучшему: остается говорить на более общие, то есть более важные, то есть чисто художественные темы.

— Чтобы сразу покончить с конспирологией: как ты оказался на новом месте?

— Алексей Мирошниченко спросил у меня, не соглашусь ли я возглавить труппу, затем предложил кандидатуру театру, генеральный директор Андрей Борисов согласовал ее с министром культуры Пермского края, министр — с губернатором.

— Что такое для тебя Пермский балет — с каким ощущением ты входишь в компанию?

— С хорошими предчувствиями. Для меня это не чужая земля: корни труппы ведут в Петербург, в Кировский-Мариинский театр, откуда мы с Алексеем вышли оба. У меня есть опыт работы со школой (Пермским хореографическим колледжем. — С.Д.), я хорошо знаю репертуар театра. Пермский балет — сильная и самобытная труппа, от которой ждут событий. Очень высокий уровень, исполнительский и зрительский, и в этом большая заслуга Алексея. Сегодня в Перми есть поле для маневра.

— Три предыдущих сезона ты работал заместителем Славы Самодурова в «Урал Балете». Что принес тебе этот опыт?

— В Екатеринбурге с меня сняли шоры: я иначе стал смотреть на музыкальный театр в целом. Славе я очень благодарен — он дал пример общения с труппой и грамотной сборки репертуара.

— Ты был штатным хореографом труппы наравне с Самодуровым: Петипа и Иванов в петербургском Императорском балете, Баланчин и Роббинс в New York City Balletне помню, чтобы в постсоветских труппах мирно уживались два творца. Не было тесно?

— Красивые сравнения — не знаю, насколько уместные. Была не теснота, а чувство плеча. До переезда в Екатеринбург для меня оставалось загадкой, как Слава совмещает работу постановщика, репетитора и администратора: я думал, что так нельзя. Теперь понимаю, что именно так и нужно.

Сделать Жизель мигранткой — это слишком просто.

— Намерен ли ты приглашать в Пермь новых российских хореографов, открывать для них мастерскую в духе екатеринбургской «Dance-платформы»? Или так: в России есть новая хореография?

— Есть. Вопрос в том, как она соотносится с профессиональными потребностями трупп. О мастерской: всему свое время.

— О главном: каковы ближайшие планы Пермского балета — не конкретные названия, а генеральная линия?

— Ближайший план — войти в форму и скорее открыть новый сезон. Генеральная линия — три пункта: классика ХХ века, «Баланчин & Co»; балеты XIX века, причем интересно смотреть на них, немного меняя привычный ракурс; новая хореография, в том числе моя собственная. Планируем заказывать новую музыку. Спектакли Алексея Мирошниченко остаются в репертуаре, в планах есть и его новая постановка. Хочу включить в афишу оригинальную работу Славы Самодурова. Другие имена пока оставлю в секрете.

Вторая задача — вырастить новых артистов. Пермская школа сильна. Приглашать столичных звезд необходимо и полезно, но важнее всего те, кто поступит в труппу, перейдя дорогу.

— Старинные балеты в новом ракурсе — это Жизель-мигрантка или Аврора, пораженная коронавирусом?

— Жизель в пиджаке и в эмиграции мне как раз неинтересна. Это слишком просто. Балет может быть современным благодаря энергии и ритму танца, а не соленому либретто. В 2021 году мы с Самодуровым выпустим в Екатеринбурге «Конька-горбунка», то есть моя работа в «Урал Балете» не заканчивается. За фантастику отвечают восстановленные танцы 1912 года, реальные персонажи танцуют новую хореографию, а ведущие сказки — рэперы из группы EK-Playaz. И все в новом дизайне Насти Нефедовой. Путь «Конька» или «Пахиты» мне кажется плодотворным — но не единственным.

— Ты классический хореограф — или современный?

— Современный. Делить весь мир на «классику и современность» — корень зла.

— Твое предыдущее интервью на COLTA.RU называлось «Россия — не балетная страна». Что скажешь на этот счет спустя четыре сезона?

— Сегодня — самая балетная. Я перестал понимать, что такое «балетная страна». Мы же не говорим «драматическая страна» или «постдраматическая страна». Просто нужно решить, для чего мы до сих пор пытаемся ставить балеты, а потом пытаемся их смотреть.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320806
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325928