25 декабря 2020Театр
154

Песни года

«Озорные песни» в Перми

текст: Татьяна Розулина
Detailed_picture© Антон Завьялов

Хореограф Антон Пимонов выпустил первую работу в качестве нового руководителя Пермского балета — «Озорные песни» на музыку Франсиса Пуленка. Комментирует культуролог Татьяна Розулина.

Недавно на страницах COLTA.RU легенда петербургского феминизма заявила: происходящее в театрах, дескать, дрочерство, искусство для искусства. Отлично, да здравствует оно! Правда, формулу «искусство для искусства» Любовь Блок еще 90 лет назад назвала мертвой, «потому что бессодержательного искусства нет». И еще: «Очень многое в понятии “искусство” сбивает литература».

В «Озорных песнях» Антона Пимонова нет ни литературы, ни выдаваемой за художество публицистики. Это искусство, намеренно принявшее старомодную форму «одноактного бессюжетного балета» (верю, настанет день, когда и вас стошнит от этой унизительной формулировки). Эти 22 минуты оказываются злее и острее многих новых спектаклей, честно следующих представлениям о правильном, актуальном и современном, — если только правильно настроить глаз.

Отвязные тексты, которые Франсис Пуленк использовал в вокальном цикле, давшем название спектаклю Пимонова, оставлены без русских титров. Хореографа интересуют чистый ритм и энергия голоса. Пианист за роялем и баритон расположены прямо на сцене — точно электроподстанция, дающая ток танцевальному движению: Артем Абашев и Константин Сучков в первый вечер, Алексей Сучков и Алексей Герасимов во второй эту свою функцию выполнили с блеском.

© Антон Завьялов

Постановщик, он же руководитель труппы, упрятал премьеру между «Серенадой» и «Рубинами» Джорджа Баланчина. Тут бы и сказать про самоубийственное соседство с гением, брякнуть что-нибудь про эпигона — и что там еще обычно принято говорить про «молодых хореографов»? Но сравнения с Баланчиным ничего не дают: Пимонов, хоть и пользуется тем же языком классических па, мыслит самостоятельно и в подпорках не нуждается.

Нет, самое начало балета очень, конечно, похоже на «Русские сезоны» Ратманского. Но это тоже не имеет никакого художественного значения: если Пимонов и усвоил у Ратманского что-то существенное, то сам принцип построения танцевальной фразы — контраст темпов, резкие замедления-оплывания после серии быстрых па. Он не боится повторять эти серии и целые разделы номеров, увлекается элементарным синхроном и каноном (пускай порой и во вред форме). Есть и формальные изыски вроде тройного дуэта, в котором партнерши не встают с планшета сцены. Лексикон редуцирован, в обилии введены обычные шаги и бег, техника композиции подчас близка к репетитивной. Вкупе с гротескными деталями — размашистыми ходами с пятки или волочением через сцену внезапно омертвевших партнеров — это порождает очень специфический юмор: озорные песни мутируют в сарказмы.

Эти 22 минуты оказываются злее и острее многих новых спектаклей, честно следующих представлениям о правильном, актуальном и современном, — если только правильно настроить глаз.

Хореограф изобретательно тасует три пары исполнителей на протяжении 12 номеров («Озорные песни» дополнены фортепианными миниатюрами Пуленка), и единственное, что здесь выглядит спорным, — это три медленных номера, следующих друг за другом подряд в середине формы: ритм балета проседает. Теперь исполнителям и репетиторам предстоит навести на эту хореографию резкость: научиться динамично ходить и бегать, привести в порядок работу рук и верх корпуса (задранные плечи у мужчин подчеркнуты неудачным кроем футболок: костюмы придумывал сам хореограф), дать нужные акценты. Уже на втором спектакле ритмы обрели остроту, появился должный охват пространства, и пластическая машина балета вышла на проектную мощность — танцевали Екатерина Пятышева, Анна Терентьева, Илья Будрин и Артем Мишаков, а также Полина Булдакова и Кирилл Макурин, выступавшие и в первом составе.

Можно ли по первой работе Антона Пимонова судить, какой курс взяла одна из ведущих балетных компаний страны? Нет, это станет понятно сезона через два.

© Антон Завьялов

Ждать ли нам теперь от хореографа не камерной работы, а монументальной, сюжетной, полноценной? Тоже нет — лучше отучиваться делить искусство на большое и маленькое по принципу мещанской доступности и длительности: больше — не всегда лучше.

В первом тексте, вышедшем на COLTA.RU в 2020 году, коллега размышляла об искусстве гранд-дамы современного танца Анны Терезы Де Кеерсмакер и задавалась вопросом: «Что современно?» По прошествии года вопрос утратил смысл. Понятия современности и актуальности разошлись на словесные и технологические спекуляции — фонтан цифрового искусства, вызванный пандемией, этот процесс завершил. Все возрастающую ценность будет иметь искусство, которое не станет выпрыгивать из штанов, чтобы казаться современным, — не станет бить по лбу и называть явления окружающей жизни напрямую.

В новом году пожелаем российскому балетному театру побольше «Озорных песен».


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320740
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325851