31 октября 2014Театр
227

Нормальный пулемет, нормальные пули

Андрей Архангельский о казусе Михаила Пореченкова

текст: Андрей Архангельский
Detailed_picture 

Я слушаю с утра радио, и когда по разным государственным радиостанциям первой новостью идут не переговоры по газу, а актер Пореченков, который заявляет, что все это было понарошку и вообще там повсюду стреляют, — это не может быть случайностью. Поскольку актер Пореченков — не сам по себе, а все-таки известный человек, можно даже сказать — официальное лицо (хотя бы потому, что он приехал на территорию непризнанных республик представлять кино «Поддубный», созданное на государственные деньги), возникает известная ассоциация с государством. И государство в данном случае посчитало, что это не очень хорошая ассоциация. Ненужная, по крайней мере, сейчас. И поэтому с самого утра актер Пореченков говорит в эфирах в свое оправдание какие-то малоубедительные вещи, и мы еще наверняка услышим версию о «бутафорской съемке» или даже несколько, которые всех окончательно запутают.

Это — как ни странно это прозвучит — еще хороший знак, что Пореченков оправдывается. Потому что мог быть и другой вариант, условно говоря — «радиоактивный пепел». Вариант, условно, если бы он сказал: да, я стрелял и целился, и вот так и должен вести себя патриот. Но актер Пореченков так не сказал. Он ведет себя так, как обычно ведут себя дети, чтобы избежать наказания: говорит, что это все было понарошку, не на самом деле, и что это «вообще смешно».

И в общем-то Пореченков не лукавит, когда так говорит.

Когда я увидел видео с Пореченковым, я вспомнил о другом скандале, происшедшем полтора года назад, и это был скандал с Иваном Ургантом, который «порубил зелень, как красный командир — жителей украинской деревни». Эта фраза прозвучала в те уже бесконечно далекие, мирные времена, когда не было ни Крыма, ни Донбасса, ни даже Майдана. Фраза эта была также произнесена понарошку, в шутку; и тогда все точно так же обсуждали поступок Урганта, и он извинялся и подчеркивал, что никого не хотел обидеть; и даже появились люди, которые стали говорить, что хватит извиняться, а то уже неприлично. Его защищал коллега, собрат по цеху: он говорил, что когда человек шутит, он иногда заходит за буйки и не надо за это распинать человека. Ургант с тех пор уже успел пошутить не раз, и не менее удачно. В таких скандалах есть, конечно, известный тупик: вот человек просит прощения, даже несколько раз, хотя ничего похожего на раскаяние нет, но попробуй это докажи.

Актер Пореченков не является исчадием ада, не является каким-то универсальным злом. Все ровно напротив. Пореченков — человек нормы, и он ведет себя в соответствии с тем, что считается в данный момент нормой.

Дело в том, что любая шутка, связанная с национальностью, или с целым народом, или с чьей-то трагедией — она не возникает на пустом месте. Она является результатом всей жизни человека, всей его системы ценностей. Наружу вылезает именно то, что является для человека фундаментальным, а именно — общее презрительное, пренебрежительное отношение к чужому — страданию, истории, вообще отношение к людям как к игрушкам. По-хорошему, человек с такой системой ценностей не может быть допущен к разговору с многомиллионной аудиторией, по крайней мере, он должен быть на какое-то время от этой аудитории отключен. Но Ургант прекрасно понимает, что большинству его шутки нравятся, а меньшинство, которое его осуждает, ничтожно и не обладает хоть каким-то авторитетом. А еще — что за ним, за Иваном Ургантом, стоит огромная страна, которая — если ей лоялен — возьмет в случае чего ответственность на себя. У человека в патерналистском обществе не может быть собственной этики, совести или чувства вины — поскольку бессознательно он передоверяет это все государству.

Государственная пропаганда за полгода создала много известных формул, которые нарушают общепринятую этику: жителей другой страны называют «фашистами» или соседнее государство — «хунтой», а также всячески намекают, что такой страны вовсе не существует (этот тезис каждый день повторяют эксперты и политологи в пропагандистских медиа). Это, конечно, ужасно со всех точек зрения, но ужаснее всего с психологической — потому что совершенно снимает всякую ответственность с маленького человека. Предлагая ему считать «настоящим» только самого себя, свою страну. А всех остальных — ненастоящими, несуществующими, в виде плюшевых, игрушечных людишек, которых нельзя расценивать всерьез. Это ощущение «киношности» — оно предшествовало и тому ужасному, что случилось в этом году между Россией и Украиной и что уже нельзя будет забыть никогда, но начиналось оно именно так — не всерьез, почти как игра, игра в войну, в «Зарницу», в которой вдруг, как в романе Сорокина, всем раздали настоящее оружие. И только когда это обернулось настоящей кровью, смертями, взаимной ненавистью и жестокостью, кусками мяса и телами, заброшенными взрывом на провода, — только в этот момент пришло понимание, что, оказывается, все люди — настоящие, а не только «свои».

Вроде бы это ужасное должно было послужить тем, что называется «трагическим уроком истории»: после этого стоило бы повзрослеть, освободиться от инфантилизма — и попробовать жить по-другому.

Однако это невозможно даже сейчас — после того, как ужасное уже случилось. Это поразительное свойство пропаганды — поддерживать любого, даже неглупого и небесчувственного, каким по определению должен быть актер, человека в специальном состоянии «игрушечности», несерьезности по отношению к остальному миру, ко всему «чужому». Это пестование «мира как игрушки» — с которой мы, взрослые дети, можем сделать все что захотим — оно не проходит бесследно для человека. Усиливает это ощущение еще и сама ситуация виртуальной войны, в которой можно убивать словами, но чувство такое, что тоже воюешь, и ощущения вполне реалистические. И это окончательно размывает границу между иллюзией и реальностью.

Все это приводит к тому, что человек — в нашем случае актер Пореченков — до самого момента столкновения с реальностью не понимает всего ужаса своего заблуждения, не понимает границы между игрой и реальностью. Не понимает даже в тот момент, когда опускает палец на гашетку пулемета.

При этом актер Пореченков не является исчадием ада, не является каким-то универсальным злом. Все ровно напротив. Пореченков — человек нормы, и он ведет себя в соответствии с тем, что считается в данный момент нормой. А нормой, к ужасу, сейчас считается именно это. Прославлять войну, призывать войну, поднимать на нее «миллионы» в песнях и статьях. Это сегодня — норма, независимо от того, хотела ли пропаганда такого результата или нет. Мысли «что же ты делаешь!» не возникает в этот момент в сознании актера Пореченкова — как не возникает ее в сознании миллионов россиян. Если бы в обществе существовала альтернативная точка зрения — другое мнение по поводу войны, — это уже могло бы остановить условного Пореченкова: ведь он вовсе не собирался бросать вызов обществу. Но именно отсутствие альтернативной повестки — мирной этики, повестки человеколюбия, гуманизма, которая бы повторяла прописные истины: что война — это плохо, что убивать нельзя и что тебя самого в таком случае могут убить, — именно это и лишает Пореченкова последних остатков адекватности.

Еще вчера он воспринимал это как забавное приключение, как картинку, как то, что вписывается в его имидж, и как своего рода маленький фильм — еще один, где он с оружием, только теперь не бутафорским, а настоящим. И — как целиком нормальное. С точки зрения пропаганды это по каким-то причинам показалось «слишком», и теперь он вынужден оправдываться, но вряд ли он даже сейчас понимает, что совершил. В принципе, он и не может это понять — как и большинство деятелей культуры в России. Он не привык нести ответственность за свои поступки, да он и не понимает, что это такое; он не может оценить свои поступки по какой-то универсальной, например, общечеловеческой шкале, потому что главная и единственная этика там — это лояльность государству. Поэтому, когда Пореченков говорит, что это все было «понарошку», он в каком-то смысле не лукавит: его самого — как личности, к которой можно было бы предъявлять какие-то универсальные, общечеловеческие претензии, — нет, как нет в этом смысле и большинства его коллег. Есть только один огромный Левиафан, в театре которого они играют свои маленькие роли.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20245023
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246579
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202413148
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419624
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423695
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428996
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429649