Музей скейтбординга

Катание на доске как практика выживания в городе. Проект Кирилла Савченкова

 

В этом году COLTA.RU решила пойти на эксперимент и пригласила к временному кураторству над разделом «Фотопроекты» молодых и талантливых представителей ведущих российских фотоинституций. Мы разделили календарный год между шестью кураторами и попросили их отобрать для публикации наиболее интересные образцы современной российской фотографии.

Приглашенные кураторы

  • Катерина Зуева, Центр фотографии им. братьев Люмьер

  • Надежда Шереметова, «ФотоДепартамент»

  • Сергей Потеряев, «Дом Метенкова»

  • Дарья Туминас, фриланс-куратор, Амстердам

  • Анастасия Богомолова, блог This is a photobook

  • Светлана Тэйлор, Британская высшая школа дизайна

Четвертый резидент: Дарья Туминас — фриланс-исследователь, фотограф и куратор. В 2011 году Туминас окончила магистерскую программу «Теория кино и фотографии» в Лейденском университете с дипломом, рассматривающим нарратив в фотографии. Во время обучения Дарья проходила интернатуру в журнале Foam Magazine в Амстердаме. В 2011—2014 гг. Дарья совместно с Евгенией Свещинской курировала программу «Опыт голландской фотографии», включавшую в себя ряд образовательных событий и выставку о голландской фотографии «Undercover» (выставочная площадка — музей современного искусства «Эрарта»), которая получила серебряный приз на конкурсе European Design Awards. В 2014 году Дарья курировала проект «Читая фотокнигу», включавший в себя выставку, семинар и конкурс рецензий на фотокниги (выставочная площадка — Галерея печати). На данный момент Дарья преподает в FotoFactory (Амстердам), Webster University (Лейден), работает в галерее Johan Deumens Gallery (Амстердам), пишет о фотографии и работает над несколькими независимыми проектами в качестве фриланс-куратора.

Дарья Туминас представляет проект «Музей скейтбординга» Кирилла Савченкова, в котором город рассмотрен не как совокупность строений, а как пространство, существующее в «прочтении» людьми.

Кирилл Савченков (род. в1987 г.) работает с разными медиа, в том числе с перформансом, инсталляцией, видео и фотографией. Его художественная практика затрагивает вопросы отношений между образованием, культурными конфликтами, социальным пространством, конструированием идентичности и знания в маргинальных сообществах и субкультурах. Живет и работает в Москве.

Савченков в 2015 году реализовал проект Horizon Community Workshop в пространстве Агентства сингулярных исследований в ЦТИ «Фабрика», проект «Музей скейтбординга» в рамках программы «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде» фонда V-A-C, также участвовал в групповых выставках «Метагеография» (Государственная Третьяковская галерея, 2015 г.), «Полупроводники» (Stella Art Foundation,2014 г.) и в параллельной программе «Манифесты-10» (2014 г.).

Разговор Дарьи Туминас с Кириллом Савченковым

Дарья Туминас: В инсталляции «Музей скейтбординга» много элементов: видеопроекция, показывающая перспективу скейтбордиста на урбанистическое пространство; промо-видео скейтбордической практики и методичка, в которых скейтбординг рассмотрен как телесная практика в целом, связанная с боевыми, военными практиками или фитнесом; следы скейтборда на стене; макет идеального места для катания… Проект не о субкультуре как таковой, а, скорее, о теле и пространстве?

Кирилл Савченков: Инсталляция, о которой ты говоришь, была сделана в рамках проекта «Расширение пространства. Художественные практики в городской среде», реализованного фондом V-A-C. «Музей скейтбординга» имеет несколько форм реализации. В проекте я рассматриваю скейтбординг скорее не как субкультуру, а как формат опыта, знания и существования тела в городе. Меня интересовал скейтбординг после скейтбординга — как он влияет на оптику понимания города, на взаимоотношения со своим телом, страхом, опытом боли и т.д. Скейтбординг можно понимать как практику прочтения города. Такой подход создает шизофреническое понимание тех или иных публичных мест, режима их восприятия и их значения. Это особенно видно на примере совмещения данной практики с модернистским архитектурным проектом и постсоветским эклектичным городским пространством. Также можно вспомнить Ладовского и архитектурный рационализм, Баухаус, архитектурный авангард, где психофизиологическому восприятию пространства уделялось значительное внимание. Ладовский, например, рассматривал пространство как материал архитектуры. Такая практика, как скейтбординг, дает возможность прямого раскрытия этих представлений.

Есть и другой момент: скейтбордисты часто сталкиваются с частной собственностью, с властью, с силовыми структурами — охраной, полицией и с режимами социального функционирования: что-то здесь можно, что-то нельзя. В каких-то местах полиция запрещает кататься, муниципалитеты ставят скейтстопперы на фасадах зданий и на архитектуру нулевого уровня. Зачастую запретной территорией становятся публичные пространства, которые граничат с административными зданиями, инфраструктурой, школами, университетами, институтами. В такой ситуации скейтбордисты становятся в своем роде «колонизаторами» новых пространств, но де-факто деколонизируют представления и нормы. И, конечно, производят свое пространство, правда, несколько нестабильное, мигрирующие вместе с ними в городе.

Туминас: Ты сказал, что скейтбординг — это практика прочтения города. Что видит в городе человек через скейтбордистскую оптику?

Савченков: Можно говорить о видении другого значения форм, пространств, объектов, поверхностей, вещей, социальных режимов и норм. Препятствия становятся ресурсом для движения.

Туминас: Колонизация пространства — это целенаправленная задача? То есть город делится на пространства уже «колонизированные», «колонизирующиеся» и те, которые не представляют почему-то интереса для скейтеров?

Савченков: Город — это достаточно пористая, неоднородная структура, в которой в скором времени понятие окраины, как мне кажется, потеряет значение. Поэтому и отношения в таком пространстве будут нестабильными и динамичными. В затрагиваемой нами практике я понимаю скейтбордическую «колонизацию» как достаточно пластичный инструмент деколонизации в широком смысле этого слова. Этот инструмент в первую очередь применяется к пространству, формам, различным областям знаний, режиму социального функционирования и нормам. Скейтбординг может пониматься как комплексное тайное знание. Музей здесь выступает как модель, позволяющая посмотреть на архив вещей, объектов и скрытых, неявных знаний, говорящий не только о прошлом и настоящем, но еще и о будущем. Это невозможный музей эволюционировавшего скейтбординга. Это некий тьюториал, реконструкция упражнений, сценок, которые сделаны как в музеях, где есть видео с, например, реконструкциями отношений викингов. Стенд, представленный на выставке в ГЭС-2, принадлежит скрытому комьюнити, которое рассматривает скейтбординг особенным образом — как практику выживания.

Туминас: Концепция проекта строится вокруг идеи музея из будущего. И сразу возникает вопрос о будущем музея. Сейчас искусство активно выводится за пределы музейных стен. И для меня словосочетание «Музей скейтбординга» звучит как оксюморон: скейтбординг, явление, напрямую связанное с городским пространством, куда так стремятся кураторы и художники, ты помещаешь в контекст традиционного музея (с отсылками, например, к реконструкциям). Почему музей?

Савченков: Музей можно понимать как совокупность и архива, и интерфейса, и отношений, вещей, пространств, знаний, где есть различные пути интерпретации, взаимосвязи и создания события. Получается достаточно комплексное понятие, так же как и скейтбординг. Работа на стыке между этими понятиями меня и интересует в данном случае. Конечно, стоит учесть, что современный музей испытывает преобразования и изменения, связанные с изменением социальной позиции государства, приватизацией культуры, что сказывается на роли музея и его формате.

Туминас: Какое значение имеет место, где «размещается» «Музей скейтбординга»? Есть ли какое-то ультимативное место показа проекта?

Савченков: «Музей» имеет несколько форм. Одна из них работает внутри пространства — это логика для определенной части материала. Другая часть проекта становится паблик-артом, работает с пространством города, где музей может стать текучим понятием. И, наконец, есть методичка — важная часть музея. Собственно, она может быть моделью для сборки совокупности знаний и «музея».

Туминас: Я хотела поговорить про эклектичность. Например, экскурсию по Ясеневу ты строишь таким образом, что XII век может внезапно перетечь в рассказ о скинхедах или о том, какие события связывают тебя с этим конкретным пространством. Похожее переплетение разных исторических эпох, а также личного опыта с общеизвестными историческими сюжетами встречается во многих твоих работах, а в описании проекта «Айсберг» ты напрямую используешь словосочетание «эклектичная форма». Является ли эклектичность чем-то системообразующим для тебя?

Савченков: Думаю, это понятие можно рассмотреть шире и в нем нет чего-то особенного. Выделять его в какую-то особую характеристику я бы не стал, это общее место не только для моей художественной практики. Наверное, охарактеризовать эклектичность можно как инструмент, и он не обязательно должен быть системообразующим.

Туминас: Сейчас ты работаешь с темой образования — экспериментируешь с форматами воркшопов (Horizon Community Workshop) и экскурсий. Как ты перешел от города к образованию?

Савченков: Как ни странно, город и образование связывают практики «выживания» в широком смысле. Также важное значение имеет преподавательский опыт — образование трансформируется, изменяет масштабы своего присутствия в жизни людей и испытывает на себе влияние тех же процессов, что и музеи. Так или иначе эти процессы связаны с изменением социальных обязательств государства и приватизацией отношений и культуры. Вместе с тем растет потребность в дополнительном образовании или переобучении, что связано с сегодняшней природой труда и производства. Потребность в знании или информации может рождать чувство нехватки знания, которое в какой-то момент становится неутолимым. Неудивительно, что на этом фоне рождаются различные гибридные системы, программы подготовки, строящиеся на совмещении маркетинга, образования, фитнеса, духовного развития. Важным результатом человеческой деятельности становится разговор, а слово — событием. Открывается иной подход к вещи, человеческой идентичности, антропологии, экосистемам существования. Конечно, это все очень неоднозначно и создает лиминальное пространство знания.

Сайт автора


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Разговор c оставшимсяВ разлуке
Разговор c оставшимся 

Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен

28 ноября 20244804
Столицы новой диаспоры: ТбилисиВ разлуке
Столицы новой диаспоры: Тбилиси 

Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым

22 ноября 20246367
Space is the place, space is the placeВ разлуке
Space is the place, space is the place 

Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах

14 октября 202412967
Разговор с невозвращенцем В разлуке
Разговор с невозвращенцем  

Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается

20 августа 202419457
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”»В разлуке
Алексей Титков: «Не скатываться в партийный “критмыш”» 

Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым

6 июля 202423541
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границыВ разлуке
Антон Долин — Александр Родионов: разговор поверх границы 

Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова

7 июня 202428849
Письмо человеку ИксВ разлуке
Письмо человеку Икс 

Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»

21 мая 202429510