31 августа 2018Медиа
276

Дело жизни

Евгения Шерменева — о фильме «Театральное дело»

текст: Евгения Шерменева
Detailed_picture© Амурские волны

Фильм Катерины Гордеевой и Романа Супера «Театральное дело» на YouTube-канале «Амурские волны», вероятно, посмотрели все, кто неравнодушен к театру и следит за ходом судебного процесса над создателями «Платформы». Число просмотров к моменту, когда я пишу эту колонку, превысило 73 тысячи.

Мне, знающей подробности дела и постоянно следящей за всеми судебными заседаниями, фильм кажется и очень точным отражением сути происходящего, и концентратом многочисленных обсуждений, комментариев, аналитических статей, написанных за время этого процесса. Но главное, что в нем есть, — человеческий взгляд. То, чего лишены все судебные бумаги, отчеты, интервью адвокатов и вынужденно скупые комментарии участников процесса, связанных подпиской.

Здесь театральное дело предстает не просто трехлетним процессом реализации программы «Платформы», не только поиском новых путей и форм, а делом жизни, ради которого его создатели были готовы не спать ночами, рисковать, вкладывать собственные деньги, заработанные в богатых европейских театрах.

Очень важный момент ближе к концу фильма — отрывок из интервью Кирилла, когда ему задают вопрос, зачем ему это нужно. Он вдруг замолкает, собирается с мыслями и отвечает явно не как заготовлено, а совершенно искренне и с болью: что невозможно просто наблюдать, как театр некрасиво умирает, поэтому — вот, берется и делает.

Самое сильное впечатление о Кирилле Серебренникове в фильме — это закадровые записи его выступлений в судах. Отделенные от картинки, они вдруг звучат намного отчетливее.

Театральное дело — дело всей жизни для многих очень разных людей, то, без чего у них просто не получается жить. Я пришла уже взрослым человеком учиться именно этому — театральному делу — в ГИТИС, я — однокурсница участницы процесса Софьи Апфельбаум, у меня тоже преподавал Юрий Итин, и я проходила свои университеты еще перед учебой, на практике, в том числе и у матери Юрия Итина Аллы Юрьевны Шполянской, многолетней коллеги и помощницы Олега Табакова. Для меня, как и для большинства людей, работающих в театре, театральное дело — самое важное в жизни.

Катерина Гордеева говорит в фильме очень точную фразу: «В театре нет ничего важнее спектакля. И вся жизнь за сценой ему посвящена». Сложно объяснить, но это и правда так. Все посвящено спектаклю, его созданию, его жизни, всему, что его составляет. На моей памяти во МХАТе выходили на сцену артисты, только что узнавшие о смерти близкого человека. Приезжали и играли больные, с температурой, на обезболивающих, потому что важнее всего — жизнь спектакля, волшебство одного дыхания со зрительным залом, и это касается не только артистов, но всех, кто создает спектакль — и за кулисами, и в зрительской части. Неважны даты, праздники, семейные торжества — все переносится, если совпадает со спектаклем, в котором ты занят. Неважны квартиры, машины, деньги, все богатства мира — все подчинено театральному делу. Игре. Движению и тексту. Глазам зрителей в темноте.

Этого не понять следователям, повторяющим из раза в раз свое «о создании преступной группировки для присвоения бюджетных средств». Тем, кто приходит на суды, в свою очередь, не понять, как можно предполагать такое об этих людях — Кирилле Серебренникове, Софье Апфельбаум, Алексее Малобродском, Юрии Итине. В фильме есть большой монолог Евгения Миронова и короткое интервью Александра Калягина об этом. Что мы предположить не могли, что такое преследование может коснуться людей театра. Что бывает на самом деле другая система координат — жизнь на сцене и рядом с ней, жизнь ради сцены. Жизнь ради дела, которое не предполагает корысти.

Это воспитывается. В театр часто приходят работать люди, уже с детства, в семье, воспитанные не в потребительских, а в каких-то иных категориях. Здесь, в фильме, это ясно с первых кадров квартиры Серебренникова в Москве, а потом квартиры его родителей в Ростове, где на стенах — фотографии матери и самого Кирилла в детстве. Семен Михайлович, отец Кирилла, говорит о сыне с гордостью, но без пафоса, и в его рассказе Серебренников выглядит человеком, для которого свобода была главной необходимостью с самого начала.

Впервые, наверное, зритель может увидеть и услышать продюсера Екатерину Воронову — еще одну обвиняемую по делу, успевшую уехать из страны.

Но самое сильное впечатление о Кирилле Серебренникове в фильме — это закадровые записи его выступлений в судах. Отделенные от картинки, они вдруг звучат намного отчетливее, все интонации обостряются, слышны волнение в голосе, искренность и боль. И слышно, как меняется интонация к последним выступлениям: это не смирение, это переход на другой уровень, где бессмыслица перестала быть страшной, жестокость стала преодолимой, — голос героя фильма выдает это его стояние вне, над процессом, не внутри.

Особая благодарность авторам фильма за интервью с профессионалами. Два человека — Марина Андрейкина (доцент кафедры продюсерства и менеджмента ГИТИСа. — Ред.) и Денис Химиляйне (аудитор театральной группы «Седьмая студия». — Ред.) — спокойно и доступно разбирают театральное дело, его правовую, организационную, экономическую стороны. Их комментарии четко разъясняют, в чем проблемы организации театрального дела вообще — и в частности, в случае с «Платформой». Ясно, что следствие и не пытается разобраться, просто считывает первый слой и делает собственные выводы, никак не учитывая специфику театрального дела.

Впервые, наверное, зритель может увидеть и услышать продюсера Екатерину Воронову — еще одну обвиняемую по делу, успевшую уехать из страны. Это на самом деле трагическое интервью молодой женщины, враз лишившейся родины, семьи, работы. С какой-то невероятной нежностью сделана в фильме история Алексея Малобродского и его жены Татьяны. А еще есть комментарии Марины Давыдовой, искусствоведа, соратницы Кирилла Серебренникова и на «Платформе», и в «Гоголь-центре», где она вела образовательные программы по истории современного театра. И неожиданное появление Захара Прилепина, который сейчас делает с Эдуардом Бояковым свою «платформу», основанную на других ценностях и посвященную другим направлениям в искусстве, — но с восхищением говорит о Кирилле Серебренникове и его спектакле «Отморозки». Все это вместе стоит того, чтобы посмотреть фильм — и узнать больше не только о Кирилле и не только о деле «Платформы».

Моим любимым спектаклем на «Платформе» была «История солдата». Это был настоящий гимн современному искусству — постановка, основанная на серии документальных интервью Екатерины Бондаренко, с музыкой, специально созданной композитором Алексеем Сысоевым, с хореографией Гая Вайцмана (израильский танцовщик и хореограф. — Ред.) и игрой актрисы Виктории Исаковой. В фильме можно увидеть отрывки из этого спектакля. Я рада этим коротким кусочкам; жаль, что такие проекты рождаются редко, а увидеть их теперь негде — «Платформа» закрыта четыре года назад.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»Журналистика: ревизия
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет» 

Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом

29 ноября 202320735
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»Журналистика: ревизия
Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом» 

Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся

19 октября 202325847