8 октября 2013
605

Нейтральная среда

Олег Кашин на шестой месяц жизни в Женеве нашел ее главную черту

текст: Олег Кашин
Detailed_picture© Олег Кашин

Нейтралитет — первая ассоциация. Всегда знал, что Швейцария — нейтральная страна, всегда знал, что это значит. Ни с кем не воюет, не вступает в блоки, сторонится любых конфликтов, да даже не сторонится, а как-то нет повода, чтобы обсуждать, сторонится нейтральная страна каких-то конфликтов или нет. Нейтралитет — он и есть нейтралитет.

Теперь, когда меня спрашивают, как мне живется в Швейцарии, я тоже первым же словом, не задумываясь, отвечаю, что Швейцария — нейтральная страна, и торопливо, пока собеседник не подумал, что я разговариваю с ним штампами из школьного учебника географии, объясняю, что это не из учебника географии, а скорее из учебника химии — нейтральная среда, в которой ничего не ржавеет и не окисляется, ничего вообще не происходит; наверняка школьный курс химии я забыл и все перепутал, но именно так я представляю себе нейтральную среду для человека — пространство, в котором нет ничего, что меня бы раздражало.

Парикмахерша ответит тебе, что точно не помнит, но на каком-то языке Muzh значит «сеньор».

Я, кстати, не знаю, про страну это или про город; по стране немного поездил, опровержений своей теории нейтралитета не видел, но допускаю, что где-нибудь (в Цюрихе? Вряд ли, конечно, но я еще не был в Цюрихе, поэтому не станем сбрасывать его со счетов) моя теория опровергается. Но Женева действительно самый нейтральный город, какой я только видел.

Нельзя сказать, чтобы в Женеве не было чего-то, что должно быть в правильном европейском городе; как раз в Женеве есть все. Есть старый город с большим собором посередине. Есть торговые улицы с понятно каким (он везде одинаков) набором магазинов на каждой. Есть живые статуи, уличные торговцы кебабом и более продвинутые и модные торговцы митболами, есть велодорожки и идеальный общественный транспорт, есть блошиный рынок со старыми пластинками, швейными машинками и комодами. Есть кафе, в которых уже на второй визит тебя спрашивают о твоих делах, парикмахерская, в которой под зеркалом спит старый, седой пес по прозвищу Muzh и парикмахерша-испанка на твой вопрос, почему, собственно, Муж, обязательно ответит тебе, что точно не помнит, но на каком-то языке Muzh значит «сеньор». Есть лавочки с табаком и газетами, работающие круглосуточно, и рано или поздно ты запоминаешь, в которой из них можно ночью, когда супермаркеты закрыты, купить молока, а в какой хлеба.

© Олег Кашин

Есть достопримечательности — и бесспорные пошлые открыточные, прежде всего высоко бьющий из озера фонтан, и те, которые для ценителей, то есть для тех, кто читал путеводитель, — я всем показываю барельеф с голым Лениным и надписью «Город изгнанников» и, когда гость отудивляется и заинстаграмит, скромно добавляю: «Ну вот и я». Есть русская церковь, построенная во времена прошлой русской Швейцарии, и памятник нашему (в смысле, петровскому) Лефорту, поставленный чуть сбоку от церкви уже в наше время, имя Лефорта носит улица, и еще одна дежурная шутка для гостей, что вот это местное Лефортово и так будет выглядеть Лефортово настоящее лет, может быть, через триста.

Я действительно примерно так рассказываю о Женеве гостям или, когда я в Москве, москвичам, но обычно у нас есть более важные темы, поэтому какие-то существенные обстоятельства остаются за пределами рассказа. Старый город с собором посередине — он таков, что в нем можно снимать кино про что угодно, хоть про викторианский Лондон, хоть про советскую Прибалтику. У него нет вообще никаких особых примет и черт, и это, видимо, единственное, чем он всерьез уникален. Фонтан — вот это действительно достопримечательность, причем до такой степени, что когда его (я так и не понял, по какому алгоритму) выключают, то, по крайней мере, в первые месяцы я совершенно искренне терялся в городе, не понимая, куда мне идти, — единственный ориентир исчез. Барельеф с Лениным — да, это забавно, но я прочитал о нем в книге Шишкина, а не нашел его сам. Я вообще не уверен, что здесь можно что-нибудь найти — все уже найдено.

© Олег Кашин

Я знаю оба ночных магазина в своем районе, третий магазин никому не нужен, и прежде всего мне (но первые два нужны, и недавно был референдум, на котором горожан спрашивали, не нарушает ли ночная торговля прав человека, не позакрывать ли все ночные магазины, — горожане, спасибо им, ответили правильно). Я знаю, что блошиный рынок работает только по средам и субботам, и даже двух дней больше, чем тех, кто хочет купить старинный комод; работал бы рынок еще раз в неделю, на него бы вообще никто не пришел. Часто завтракаю в кафе, которое одновременно мебельный магазин — можно купить стул или стол, за которым ты завтракаешь, но стол всегда один и тот же, все, кто хотел что-то купить, уже все купили. Кто не купил и кто ходит по магазинам на торговых улицах, тот закутан в паранджу (летом, когда на Ближнем Востоке совсем жарко, в Женеве много арабских туристов), а кто не закутан, тот русский и, судя по костюму, — русский, у которого в жизни все получилось. Обоих торговцев шаурмой ты уже давно знаешь, один турок даже говорит по-русски, потому что приехал из Антальи, и ты уже знаешь, что он спросит тебя, как дела. Кажется, в Москве это считается высшим проявлением европейскости — или не высшим, но одним из, между трамваем и велодорожкой.

Я вообще не уверен, что здесь можно что-нибудь найти — все уже найдено.

И все эти признаки здесь, конечно, есть. Нет ничего, что можно было бы назвать лучшим в мире, и нет ничего, что можно было бы назвать ужасным. Я действительно старался вспомнить что-нибудь, что раздражало бы меня в Женеве, но, кажется, ничего такого действительно нет. Может быть, раздражала бы предсказуемость, но ведь нет и ее: выходя из дома, я не знаю, где я сяду, чтобы дописать этот текст, — в кафе, в парке или на озере (кто из пишущих по-русски не мечтал писать свои тексты в кафе, парке или на озере в красивом европейском городе? Я мечтал), а большей непредсказуемости мне не надо. Нейтральная среда хороша тем, что под нее не надо подстраиваться, ее просто не замечаешь. Оказывается, это очень важно — до такой степени, что по Женеве даже можно скучать, хотя логичнее было бы скучать по Москве (да, разумеется, я дописываю этот текст в Москве; как видите, действительно никакой предсказуемости).


Понравился материал? Помоги сайту!