Надежда Папудогло: «Я прогнозирую полный упадок малых российских медиа»
Разговор с издателем «Мела» о плачевном состоянии медийного рынка, который экономика убьет быстрее, чем политика
9 августа 202338259В августе московский парк «Музеон» возобновляет ставшие уже традицией показы немого советского киноавангарда под живой аккомпанемент авангарда музыкального — и современного. В этот вторник, 2 августа, программу открывает «Потомок Чингисхана» Всеволода Пудовкина. Максим Семенов объясняет всю неоднозначность выбора именно этой картины, а Евгений Галочкин — конгениальность музыки Павла Еремеева (aka Holypalms) социалистическому ориентализму Пудовкина.
Бескрайние просторы Центральной Азии. Где-то вдали стоит юрта. Рядом лежат разморенные послеполуденным солнцем собаки. Чуть дальше несколько лошадей, медленно склоняя морды к земле, щиплют траву. Еще дальше, в знаменитом Гусиноозерском дацане, невозмутимые ученые ламы надевают страшные маски, чтобы разыграть мистерию Цам. Но все это где-то в глубине.
Зато на поверхности чего только нет: погони, расстрелы, карательные экспедиции, борьба с ополченцами, «пожар и землетрясение в ванной комнате».
Молодой охотник Баир, добыв великолепную лисью шкурку (500 монет серебром, не меньше!), пытается защитить себя от алчных лам и хищных колониалистов. Ранив английского купца (пролита кровь белого человека, население будет примерно наказано!), он попадает в отряд русских ополченцев. Глава ополченцев — «шахтер с далекого Донбасса», обстоятельный мужчина в меховой шапке. Он принимает героя в отряд, но вдруг нападение! Стрельба! Дым! Бегущие по полю стада коров!.. И вот уже британцы ведут Баира на расстрел. При Баире найдена отнятая у коварного ламы ладанка, свидетельствующая о том, что ее владелец — прямой потомок Чингисхана, наследственный владыка Азии. Успеют или нет перевести текст офицеры, пока простые солдаты готовятся привести приговор в исполнение? Вдруг не успеют? Саспенс.
Событий много, но вместе они почему-то не склеиваются. «Потомок Чингисхана» — это самый известный, но не самый удачный фильм Пудовкина. Несмотря на международный успех и любовь синефилов, он уступает и бронебойной «Матери», и «Концу Санкт-Петербурга», хотя уступать им не должен. Привычный историко-революционный материал, отработанные до совершенства приемы, ирония монтажных склеек — все понятно и привычно, однако в «Потомке» авангард почему-то дает сбой.
Оговоримся. Причисленный вместе с Довженко и Эйзенштейном к тройке столпов советского киноавангарда, Пудовкин всегда был самым жанровым режиссером. Даже сто лет спустя «Мать» (чья фабула имеет очень отдаленное сходство с романом Горького) смотрится как увлекательный боевик, а «Конец Санкт-Петербурга» воспринимается как мелодрама едва ли не голливудского масштаба. В то время как Эйзенштейн снимал фильмы о прозрении масс и упивался многообразием живых человеческих лиц, а Довженко вводил в историко-революционную эпопею мифологическое измерение, наполняя монтажные склейки говорящими конями и бессмертными украинскими рабочими, Пудовкин рассказывает очень понятные истории.
Никаких толп на Потемкинской лестнице, никаких столетних стариков с их скифами, ляхами и подземными монахами. И в «Матери», и в «Конце Санкт-Петербурга» мы можем безошибочно вычленить главных героев — обычных людей, которым предстоит пройти сквозь разные испытания и измениться. Все многочисленные авангардные приемы и вкрапления исторических сцен, которые должны отвечать за диалектическое мышление, в действительности служат для перемены вполне конкретного персонажа, что и проявляется во вполне конкретных действиях. Пудовкин безошибочно знает свой материал, понимает, что нужно обрезать, а что монтировать.
Но материал «Потомка» оказывается совсем чужеродным. Вместо привычного мира имперской России с его урядниками и безголовыми сенаторами камера растерянно снимает собак, лошадей, юрты и буддийские церемонии, не находя адекватного языка для их описания. Живая и непривычная жизнь побеждает режиссера, пробивается сквозь энергичные монтажные стыки и отвлекает внимание от главного героя и его приключений.
Танцующие монахи и лежащие собаки вроде бы должны вроде символизировать отсталость патриархальной Азии, но вместо этого они предвещают скорый конец киноавангарда. Бодрый киноязык 20-х со всей скорости налетает на вечность. И от этого столкновения ломается вовсе не вечность.
* * *
Holypalms — сольный проект Павла Еремеева из Usssy. В прошлом Павел играл в группе на барабанах, сейчас же переключился на баритон-гитару. В особенно ритмичных танцевальных композициях она звучит зловеще-грязно, в более задумчивых треках — медитативно, гипнотически, усыпляюще. Иногда слоистые гитары начинают звучать как самый настоящий ситар, иногда — как вина, другой традиционный щипковый инструмент; в музыке Holypalms много индийского, пакистанского, да и вообще аутентичного Востока. Еремеев в одиночку программирует и прописывает всю ритмическую структуру композиций и делает это с дотошной щепетильностью. Именно поэтому Holypalms звучит как пестрый народный ансамбль в несколько солистов. Музыку проекта отличает громкость и ярость: если в конце концерта вы не увидите в зале горячий слэм, то хотя бы танец в самом нарядном понимании этого слова вам точно гарантирован. И наоборот: в самые тихие моменты звук становится по-настоящему психоделическим, размытым, жидким и начинает вводить слушателя в глубоководный транс.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиРазговор с издателем «Мела» о плачевном состоянии медийного рынка, который экономика убьет быстрее, чем политика
9 августа 202338259Главный редактор «Таких дел» о том, как взбивать сметану в масло, писать о людях вне зависимости от их ошибок, бороться за «глубинного» читателя и работать там, где очень трудно, но необходимо
12 июля 202367241Главный редактор «Верстки» о новой философии дистрибуции, опорных точках своей редакционной политики, механизмах успеха и о том, как просто ощутить свою миссию
19 июня 202347592Главный редактор телеканала «Дождь» о том, как делать репортажи из России, не находясь в России, о редакции как общине и о неподчинении императивам
7 июня 202339791Разговор Ксении Лученко с известным медиааналитиком о жизни и проблемах эмигрантских медиа. И старт нового проекта Кольты «Журналистика: ревизия»
29 мая 202361241Пятичасовой разговор Елены Ковальской, Нади Плунгян, Юрия Сапрыкина и Александра Иванова о том, почему сегодня необходимо быть в России. Разговор ведут Михаил Ратгауз и Екатерина Вахрамцева
14 марта 202395843Вторая часть большого, пятичасового, разговора между Юрием Сапрыкиным, Александром Ивановым, Надей Плунгян, Еленой Ковальской, Екатериной Вахрамцевой и Михаилом Ратгаузом
14 марта 2023106202Арнольд Хачатуров и Сергей Машуков поговорили с историком анархизма о судьбах горизонтальной идеи в последние два столетия
21 февраля 202340842Социолог Любовь Чернышева изучала питерские квартиры-коммуны. Мария Мускевич узнала, какие достижения и ошибки можно обнаружить в этом опыте для активистских инициатив
13 февраля 202310014Горизонтальные объединения — это не только розы, очень часто это вполне ощутимые тернии. И к ним лучше быть готовым
10 февраля 202311855Руководитель «Теплицы социальных технологий» Алексей Сидоренко разбирает трудности антивоенного движения и выступает с предложением
24 января 202311840