Елена Гонсалес: «Исследования наших урбанистов грешат прожектерством»

С 3 по 6 марта в архитектурной школе МАРШ проходил международный семинар, который стал продолжением проекта «Катализаторы для городских преобразований», запущенного в ноябре 2014 года. Представители швейцарского отделения Международного сообщества городских и региональных планировщиков (ISOCARP) Николь Вирц Шнайдер, Томми Mэкинен и Рето Рей, а также руководители фонда «Собрание» встретились с российскими экспертами и обсудили стратегии редевелопмента промышленных территорий — в городе Сатке Челябинской области. Ольга Мамаева поговорила с куратором проекта Еленой Гонсалес.

— Вы начинаете свой проект, мягко говоря, в непростое время — редкий инвестор готов сегодня поддержать новый стартап. Удалось ли найти партнеров и подходящую площадку?

— Да, мы уже знакомим швейцарских коллег с городом Сатка Челябинcкой области. Несколько лет назад Высшая школа экономики под руководством заведующего отделением культурологии Виталия Куренного подготовила большой доклад «Стратегия социокультурного развития Саткинского района». Она была принята на областном уровне в качестве модельной программы преобразования моногородов, в ее рамках уже действуют летние школы, проводятся различные исследования. Одна из частей этой программы посвящена необходимым планировочным и урбанистическим изменениям малых городов. В Сатке есть большое действующее предприятие — комбинат по производству огнеупоров «Магнезит», существующий более 100 лет, вокруг него и формировался город. Руководство компании построило новый завод, а старые площади, которые находятся прямо в центре города, оказались не задействованы. Понятно, что с этим хозяйством нужно что-то делать, поэтому и возник интерес к швейцарскому проекту. Моя задача была в том, чтобы найти для Сатки партнеров, которые помогли бы переосмыслить эту территорию. Для того чтобы швейцарские коллеги глубже погрузились в контекст и более детально познакомились с российской действительностью, мы организовали круглый стол, куда пригласили лучших российских экспертов: культурологов Виталия Куренного и Анатолия Голубовского, архитектора Петра Кудрявцева, который занимается редевелопментом территорий с привлечением креативных индустрий, Глеба Виткова из Высшей школы урбанистики, Ярослава Ковальчука, специалиста по планированию территорий, директора школы «Лидеры территориального развития» Алекса Столярика, профессора кафедры градостроительства МАРХИ Николая Лызлова и, конечно, ректора школы МАРШ Евгения Асса и директора Никиту Токарева. В процессе обсуждения проекта выяснились удивительные вещи.

Я предложила швейцарским коллегам поработать в Сатке. Поначалу это вызвало шок, но потом всем стало страшно интересно.

— Например?

— Население Сатки — около 40 000 человек, в последние годы из-за миграции оно уменьшилось на 7000. Мы обычно воспринимаем уменьшение населения как отрицательный фактор, но не все так очевидно. Настоящая проблема в том, что население мало мобильно. Когда все хорошо, молодежь уезжает из Сатки, скажем, в Челябинск или Уфу. А во время кризиса они теряют там работу и возвращаются домой. Таким образом, население увеличивается за счет этих молодых людей, которые не нашли себя в крупных городах. Когда накапливается критическая масса таких людей, возникает социальная опасность. Единственный способ ее предотвратить — создавать рабочие места в малых городах.

Другая сложность в том, из Москвы и тем более из Швейцарии все видится по-другому. Когда приезжаешь в Сатку, обнаруживаешь потрясающие памятники индустриальной архитектуры — огромные печи, заводские трубы, масштаб. Для стороннего человека это настоящие артефакты, а для местных жителей — обыденность, не представляющая никакой ценности. Необходимо помочь им по-новому посмотреть на то, чего они не замечают. Зато у саткинцев настоящий культ природы, они воспринимают ее мистически. Там есть свои волшебные существа, в которых они верят. В других местах придумывать такого рода истории заказывают рекламщикам, а здесь живет уже сложившаяся мифология.

Сейчас начинается подготовительный период, когда швейцарские коллеги будут знакомиться с этим материалом, анализировать его, а в мае у нас будет второй воркшоп. Они привезут свои идеи, на месте познакомятся с ситуацией, встретятся с городскими властями, проведут обсуждения с местными жителями.

— Насколько сложно будет их заинтересовать?

— Проще, чем вы можете себе представить. Сатка — совсем не типичный моногород. Там, например, есть совет ветеранов труда, объединяющий, как ни странно, довольно молодых людей, которые всю жизнь работают на тяжелом производстве и поэтому рано выходят на пенсию. Формально они пенсионеры, но в действительности это люди в самом расцвете сил. Их около пяти тысяч, и они активно участвуют в жизни города. Так что мы обязательно будем обсуждать проект с ними, а также с руководством «Магнезита», потому что это наш главный финансовый партнер, заинтересованный в развитии города.

— Как вообще переместился интерес швейцарцев из Москвы, на которую они ориентировались вначале, в Челябинскую область?

— Когда мы стали искать подходящую территорию в Москве, оказалось, что на всех крупных площадках вроде заводов «Серп и молот», «Кристалл» уже идет реконструкция, ее ведут конкретные компании по своим проектам. У других площадок не было заказчика, без которого невозможно ничего сделать. Это дорогой проект, требующий больших ресурсов. Идея переместить проект из Москвы в Сатку возникла случайно. Я хорошо знаю этот город. Много лет назад мы проводили всероссийский конкурс на реконструкцию его центральной площади. Проект, к сожалению, так и не был реализован, но он привлек внимание к Сатке и дал мощный толчок для развития — мы устраивали там семинары, сделали выставку конкурсных проектов. Постепенно и жители, и местные власти поняли, что городу нужны изменения, занялись поиском ключевых градостроительных решений. Именно поэтому я и предложила швейцарским коллегам поработать в Сатке. Поначалу это вызвало шок, но потом всем стало страшно интересно. Для архитектора и планировщика это большая удача, когда есть реальный партнер и такое интересное место, где с одной стороны — природа, а с другой — индустриальный пейзаж.

Один местный предприниматель даже построил на острове (в черте города) парк аттракционов, уральский Диснейленд, который пользуется бешеной популярностью у горожан.

— Швейцарский проект подразумевает создание временной площадки, которая должна стать катализатором для дальнейшего развития города и привлечь местный бизнес. Что, если этого не произойдет? Проект будет закрыт?

— Создание временной площадки — лишь часть проекта. «Стратегия социокультурного развития Саткинского района», подготовленная ВШЭ, предполагает комплексное развитие этой территории в долгосрочной перспективе. Мне хочется соединить эти две вещи. Мы надеемся, что в результате нашей совместной работы со швейцарскими коллегами появится некий проект на три-пять лет, который станет частью стратегического плана развития города. На основании этого документа местная администрация сможет получать гранты, участвовать в федеральных программах.

— Уже понятны запросы местного населения?

— Там есть один мощный запрос — на сохранение природы. Это вообще удивительная история: жители Сатки и так окружены природой — лесами, водоемами, огромным карьером, но для них это все равно городская среда. А природа — это заповедник или горное озеро, и проводить свободное время люди хотят именно там. Кроме того, в городе очень развит спорт. Есть огромный запрос на активный досуг. Один местный предприниматель даже построил на острове (в черте города) парк аттракционов, уральский Диснейленд, который пользуется бешеной популярностью у горожан. Все эти терема и горки выглядят, мягко говоря, странно, но это единственное развлечение такого рода для детей и взрослых на территории Сатки. В какой-то момент при средней зарплате 200 долларов билеты в этот парк стоили 10 долларов, и их все равно покупали. Сейчас важно понять, как мы можем ответить на эти запросы. Власти Челябинской области получили грантовую программу на развитие малых городов, в самой Сатке есть бизнес, заинтересованный в партнерстве, инфраструктура, на базе которой можно создавать образовательные проекты по переквалификации бывших рабочих, и, главное, человеческий капитал. И власти, и сами жители понимают, что доля производства будет уменьшаться, значит, нужно диверсифицировать городскую экономику.

— Получится ли распространить этот опыт на другие российские города?

— Надеюсь. Но здесь важно понимать, что у каждого города, у каждого региона своя специфика. Особенность Сатки — та же, что и у других моногородов Урала: там в центре всего находится промышленность. Это создает своеобразную структуру города, которая подчинена одному или нескольким промышленным предприятиям. Это не только градо-, но и смыслообразующий элемент любого индустриального города. На него, как на спираль, нанизывается жилая и общественная инфраструктура. В европейской части России все иначе: там другой климат, другой ландшафт, другая структура занятости, более развитое сельское хозяйство. Сейчас промышленный контекст Сатки подсознательно отторгается местными жителями, но именно он дает возможность для развития — там могут развиваться высокие технологии. Понятно, что планировочными методами проблему города не решить, но можно создать условия, чтобы началось развитие. Для меня это место интересно с точки зрения ландшафта. На одном участке города мы имеем жилую застройку, карьер и между ними — территорию завода. Парадокс жизни заключается в том, что, с одной стороны, люди имеют дело с самой сложной и передовой техникой на производстве, а с другой — быт этих людей не сильно изменился с 1913 года. Нужно как-то преодолеть этот цивилизационный разрыв.

— За последние годы было сделано немало попыток возродить жизнь в малых городах, и почти все они провалились. В чем проблема?

— Проблема в том, что туда приходят чужие люди, как правило, из Москвы и говорят: мы знаем, что вам нужно для счастья. И начинают это счастье создавать — так, как сами его понимают. И, возможно, все это действительно правильно и хорошо, но людям, местным жителям, нужно совсем другое. Все эти исследования, которые так любят делать наши архитекторы и урбанисты, грешат прожектерством, потому что имеющиеся ресурсы в большинстве случаев не соответствуют их ожиданиям. Реальность ломает самые прекрасные проекты. Для того чтобы их воплотить, в регионах нет ни политической воли, ни квалифицированных кадров, ни денег, ни инфраструктуры.

Парадокс жизни в том, что с одной стороны, люди имеют дело с самой сложной и передовой техникой на производстве, а с другой — быт этих людей не сильно изменился с 1913 года.

— А главное — первичного запроса жителей, как в случае с Пермью. Хотя это и не малый город, а миллионник, что тем более странно.

— Да, хотя невозможно отрицать: все, что произошло в Перми, очень сильно продвинуло город. Изменилось сознание людей: даже если они не смогли полюбить современное искусство, они, по крайней мере, узнали, что это такое, научились его оценивать, а это уже большое дело. Может, пройдет еще сколько-то лет, и они его примут. Отрицательная реакция — тоже важный результат. Кроме того, на примере Перми мы можем видеть, какие ошибки были допущены авторами проекта и властями, и постараться избежать их в других городах. Сознание жителей Сатки, с одной стороны, очень патриархально, а с другой — достаточно гибко, чтобы осознать необходимость перемен в городе и в собственной жизни. Для меня важнее всего, что именно они — заказчики нашего проекта. Вполне возможно, в результате получится что-то не столь эффектное, как на картинках, зато это будет действительно нужно людям.

— Какие примеры реновации промышленных городов вам кажутся самыми удачными в смысле концепции?

— В Германии есть большой опыт диверсификации Рурского района. Там в течение десятилетия была создана мощная образовательная инфраструктура — построены пять университетов. В Саксонии, в городе Галле, на месте старой клиники, обслуживающей травмированных горняков, построен «Бергманстрост», большой госпиталь по лечению заболеваний, связанных с местным производством, то есть добывающей промышленностью. Это привело туда лучших специалистов, и сейчас это один из ведущих центров лечения ожогов и заболеваний спинного мозга в стране. Очень важно найти правильный подход и сделать так, чтобы город работал не только на себя, но и на другие регионы страны. В Великобритании есть небольшой курортный город Маргит, в котором подолгу бывал Уильям Тернер. В течение многих лет город потихоньку загибался — туда не ездили даже сами британцы, не говоря о зарубежных туристах. В какой-то момент там открыли Turner Contemporary, чье здание спроектировал знаменитый архитектор Дэвид Чипперфильд. Галерея сильно изменила жизнь города уже в процессе своего строительства. Там нет своей постоянной экспозиции, но проводятся большие временные выставки, на которые специально приезжают из Лондона и других британских городов. Создан мощный центр притяжения, полностью поменявший город.

Понравился материал? Помоги сайту!