Лили Фур: «Мы вдыхаем микропластик, едим его, и он соприкасается с нашей кожей»

Проблема пластиковых отходов стала столь значительной, что привела к созданию мирового антипластикового движения. Эпидемия COVID-19 может реабилитировать одноразовый пластик, чего не хотят допустить активисты и «зеленые» общественные движения.

На фестивале Ecocup Green Talks, организованном при поддержке представительства ЕС в России, который проходит в этом году в онлайн-формате на Кольте с 21 по 24 мая, будет представлено русскоязычное издание «Пластикового атласа», в котором собрана информация о том, сколько пластика производят в мире, как его перерабатывают и как он влияет на окружающую среду. Автор проекта «Пластиковый атлас» Лили Фур рассказала директору фестиваля Наталье Парамоновой, какова цель создания атласа, почему переработка не решает проблему пластика, о пластиковом лобби, а также почему одна из глав атласа посвящена пластику в жизни женщины и можем ли мы просто сжечь пластик и забыть.

— Почему вы решили делать атлас про пластик?

— Основная цель «Пластикового атласа» — поддержать мировое движение против повсеместного использования пластика. Мы хотим, чтобы это было и гражданским движением, и глобальным движением природоохранных организаций.

Наиболее крупное мировое антипластиковое движение в настоящее время — «Plastic Free!». Из российских организаций в него входит отделение Greenpeace. Пластик — это мировая проблема — и по объемам первичного сырья, которое идет на его производство, и по объемам мусора, и по тому, что именно его сжигают. Если начать разбираться, то у нас есть научная информация и статистика, но обобщенных данных нет. «Пластиковый атлас» объединяет всю информацию: тут собраны все доступные данные о пластике — факты, графики и инфографики плюс очень короткие тексты. Информация в таком виде оказывает наибольшее воздействие.

— Почему вы выбрали именно пластик из всего обилия мусора и отходов?

— Лично для меня пластик — это вечный мусор, и в этом его основная проблема. Мы производим его один раз, и он навсегда с нами.

— В чем была самая большая сложность?

— Мы отлично представляли себе, какая нам нужна информация и как она может быть представлена. Но возникли трудности с доступностью данных. Особенно в развивающихся странах, где статистика недоступна. У нас не получилось найти данные о количестве одноразового пластика, который сопровождает онлайн-торговлю, используется для упаковки товаров.

Но была и другая сложность: у нас есть данные, но мы не можем их использовать. Например, сведения о том, сколько пластика образуется при проведении массовых мероприятий, чемпионата мира по футболу или музыкальных фестивалей. Миллионы тонн одноразового пластика выбрасываются после подобных событий. Мы нашли эти данные, но они принадлежат владельцам брендов, стадионов или площадок, которые не позволили их опубликовать.

Проще всего было узнать информацию по пластику в странах Западной Европы. Мы использовали и научные работы о пластике. Например, из доклада о влиянии производства пластика на климат.

— Как вы искали информацию по России?

— Использовали общие данные, куда включена Россия. Например, такая сводная статистика есть в документах Всемирного банка. Насколько я знаю, отдельно по России данных не было.

— Какая информация из атласа произвела на вас самое сильное впечатление?

— Меня больше всего поразила глава, посвященная влиянию пластика на планету. Конечно, я уже знала о чудовищном влиянии добычи сланцевой нефти на экологию, о влиянии добычи нефти и газа на климат. Все это используется при производстве пластика.

Но я не представляла, в каких масштабах микропластик оказывается в океанах, воздухе и не сельскохозяйственных землях. При этом мы вдыхаем микропластик, едим его, и он соприкасается с нашей кожей.

Надо сказать, что когда мы выпускали немецкое издание атласа, то проводили исследование среди жителей Германии. К моему удивлению, оказалось, что граждане хотят больше законов, которые запрещают использование пластика. Они не доверяют добровольным заявлениям компаний, а хотят государственного регулирования.

— В атласе отдельная глава посвящена пластику в жизни женщины; почему вы выделили эту проблему? Меня потрясли подсчет количества тампонов (более 12 тысяч к 40 годам), и то, что число «пластиковых» патентов в области женской гигиены выросло с 0 в 1969 году до 1,5 тысячи в 2019-м.

— Скорее, это дань политике нашей организации. Мы стараемся рассматривать проблемы под таким специфическим углом зрения. Надо сказать, что ряд антипластиковых организаций также работает именно с женщинами как с отдельной аудиторией, которая может повлиять на ситуацию. Женщины — это очень действенные агенты перемен.

— Когда десять лет назад мы проводили фестиваль, у нас в программе был фильм про пластик. Два парня исследовали, где оказывается пластик, а потом искали способы его переработки. В последних кадрах кино один из них ел пластик. Через 10 лет про переработку стали говорить меньше, фокус сместился на производство. Что вы об этом думаете, такая перемена действительно произошла?

— Я бы сказала, что именно над этим мы работаем. Лобби пластиковых компаний продвигает идею раздельного сбора, переработки и действий на гражданском уровне. «Мы люди — мы решаем» — месседж был такой. Однако наша задача — объяснить, что переработка не решает проблемы. Потихоньку этот новый месседж начинает работать. Не только благодаря атласу, но и благодаря изменению подхода в СМИ, появлению новых движений.

Сейчас есть риск отката назад в связи с коронавирусом. Пластиковое лобби изменило свою тактику, и теперь нас убеждают в том, что одноразовый пластик помогает избежать заражения. И это при том, что, хотя исследований еще мало, уже есть независимые публикации, что вирус выживает на поверхности пластика, поэтому его нельзя признать безопасным, он также требует обработки и дезинфекции. Тем не менее производители пластика используют страх людей перед COVID-19, чтобы реабилитировать свой продукт. В любом случае меняется нарратив в подаче информации, и нам нужно с этим работать.

Кроме того, одноразового пластика выбрасывают сейчас больше, что увеличивает, а не сокращает риск распространения заболевания. Или если мы посмотрим, что творится на глобальном Юге (страны Африки), то увидим, что там в связи с пандемией использование одноразового пластика растет. Множество людей занято там переработкой пластика — так устроена система обращения с отходами. Это дает им работу и позволяет жить, но это краткосрочная перспектива, а в дальнейшем они столкнутся с невероятным загрязнением.

— Недавно в России госкорпорация «Ростех» при поддержке ВЭБа объявила о планах по строительству 25 мусоросжигательных заводов. Российское отделение Greenpeace высказалось против, заявляя, что сжигание приведет к увеличению использования пластика и никак не поможет экологии…

— Я согласна. Сжигание мусора, который в основном состоит из пластика, — это то же сжигание нефти, то есть выбросы СО2 в атмосферу. Плюс ко всему в воздухе в процессе сжигания оказывается масса токсинов. После сжигания пластика вновь остается мусор, очень токсичный, и надо искать место для его захоронения.

В Европе тоже сжигали мусор, к этому привыкли. Но два года назад, когда Китай отказался принимать европейский пластик, заводам пришлось сжигать его еще больше. Непонятно, куда девать горы этого мусора. Это до сих пор остается огромной проблемой.

Еще один выход — сжигать пластиковый мусор на цементных заводах вместо угля. Это преподносится как снижение климатических рисков, но на самом деле это не решение. К сожалению, Германия осуществляет международное финансирование таких проектов, несмотря на нашу критику.

— Можем ли мы сравнить кампании по отказу от пластика с кампанией по отказу от угля?

— С одной стороны, да. Мы можем показать, что пластик, как и уголь, негативно влияет на окружающую среду. Но, когда мы говорим про уголь, речь идет о способе производства энергии. У нас есть возобновляемая энергетика и технологии, которые позволят заменить уголь везде.

Ситуация с пластиком другая. Он используется во многих отраслях промышленности, и не везде ему есть альтернативы. Поэтому движение против пластика не говорит о том, что надо прекратить использовать его завтра. Имеет смысл осознать масштабы пластикового загрязнения, сделать эту информацию доступной и обновляемой. Кроме того, уже можно отказаться от одноразовой упаковки, без которой точно легко обойтись.

Можно обозначить период отказа от одноразового пластика. Мы также должны прекратить строить инфраструктуру, которая поддерживает использование и не отказывается от токсичных пластиков, а именно новую систему распространения товаров.

Остаются отрасли, где пока нет решения. Например, в медицине и в строительстве самолетов. Но необходимо обозначить курс на замену того, что можно заменить. Да, есть какое-то количество пластиковых деталей, которые очень-очень сложно заменить, но 90% деталей заменить легко. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше.

— Вы сказали, что «Пластиковый атлас» — это очень хороший способ подачи материала. Есть ли у вас примеры, когда вы пришли с атласом к чиновнику или бизнесмену и он изменил свое мнение?

— Ну, например, когда мы презентовали «Пластиковый атлас», мы получили огромный фидбек, даже попали в вечерние новости. Пластиковая индустрия также отреагировала на атлас, и там не смогли найти ни одной ошибки в нашей информации.

Когда мы презентовали английское издание атласа, мы представили его исполнительному заместителю председателя Еврокомиссии Франсу Тиммермансу. Он пообещал лоббировать нашу повестку в рамках «Зеленого курса».

Надо сказать, что в Германии мы распространили более 100 тысяч печатных копий «Пластикового атласа»; в других странах мы делаем упор на электронную версию, чтобы не увеличивать выбросы от доставки.

Понравился материал? Помоги сайту!