Квир-экран, или Увеличительное стекло для общества

She is an expert продолжает рассказывать о независимых исследовательницах, которые выбирают и придумывают собственную траекторию в науке, искусстве и культуре и готовы рассказать, с чего начиналась их работа. Наша сегодняшняя гостья, основательница блога «Квир-экран» Стася Короткова выступила вне академии, следуя своей интуиции и ранним впечатлениям от советской массовой культуры. Вместе с читателями ей удалось погрузиться в калейдоскоп архаичных и новых идентичностей, который, похоже, резко изменит и обогатит представления о гендерной и социальной палитре российского общества за последнее столетие.

Год назад я придумала «Квир-экран», проект о квир-мотивах в дореволюционном, советском и российском кино. Я веду его в Инстаграме и Телеграме. По сути, я каталогизирую отечественные фильмы, которые затрагивают тему ненормативной сексуальности или гендерного выражения.

Изначально я захотела собрать что-то вроде таймлайна ЛГБТК-репрезентации в отечественном кино. Посмотреть, когда она впервые появилась, как трансформировалась. Представить, с какими киногероями соотносили себя квир-люди прошлого. И, конечно, понять, что я сама усвоила о негетеросексуальности, смотря фильмы. Я смутно помнила каких-то персонажей, которых я в детстве считывала как не гетеро- или даже не цис-. Мне стало интересно проявить эти догадки, присмотреться к ним теперь. Из своих детских реакций на отступления от привычного канона я помню, например, «Старые песни о главном». Я спрашивала у родителей, как так вышло, что Гарик Сукачев поет «А я милого узнаю по походке». Я тогда так и не поняла, чей это был милый. Или помню свое недоумение, когда Сейлор Уран вдруг резко стали озвучивать мужским голосом вместо женского (когда выяснилось, что она лесбиянка, это решили исправить русским дубляжом). А еще был трешовый ТВ-фильм, где Кристина Орбакайте играла Буратино на байке (почти dykes on bikes), а ее любовным интересом была Мальвина — Наташа Королева. Когда-нибудь соберусь с духом его пересмотреть и описать в «Квир-экране».

Мне хотелось, чтобы кто-то разработал близкий мне маршрут по истории российского кино. Но такого каталога не существовало, я решила делать его сама.

Я изучала кино в магистратуре, но идти по академическому пути мне тогда не хотелось. После магистратуры я сразу устроилась в кинодистрибьюторскую компанию, которая выпускала в российский прокат довольно много фильмов ЛГБТК-тематики. Из моих любимых — «Кэрол», «Гордость» и «Тельма». Потом я какое-то время занималась кинофестивалями, а сейчас работаю линейной продюсеркой анимации. У меня есть небольшой правозащитный бэкграунд — в свое время я волонтерила в Российской ЛГБТ-сети. Плюс важную роль в моей жизни всегда играл ЛГБТ-кинофестиваль «Бок о бок», с которым я много лет сотрудничаю в разных качествах.

Я всегда смотрела много фильмов, но отношения с отечественным кино строились неровно. Придумав «Квир-экран», я нашла для себя идеальную точку входа. Желание разыскать следы квир-чувствительности в старых фильмах дало мне импульс поглощать вообще все подряд. По большому счету мне просто хотелось иметь каталог таких фильмов, чтобы кто-то разработал более близкий мне маршрут по истории российского кино. Но так как такого каталога толком не существовало, я решила делать его сама.

Первое время я боялась, что фильмы очень быстро закончатся. Это оказалось напрасным опасением, список фильмов на очереди у меня огромен. Проблема, скорее, в том, что с фултайм-работой, двумя учебами и прочими делами у меня физически не хватает времени все фильмы обрабатывать. К сожалению, я мучительно медленно пишу, и пополнять каталог на бегу мне не удается. Сейчас я все больше смиряюсь с мыслью, что по-хорошему мне нужно начать искать финансирование, чтобы какое-то время заниматься «Квир-экраном» максимально плотно и обработать хотя бы основной корпус фильмов.

Для меня самой остается вопросом, насколько удачно использование слова «квир» для такого каталога. Сложно применять к людям или персонажам прошлого современные идентичности, и в этом плане «квир», предполагающий неопределенность и ускользание от определений, одновременно и удобен, и неудобен. Слово короткое, все понимают, о чем речь, — замечательно. Но это все же заимствованный термин, в русском напрочь теряющий весь контекст реклейминга и вообще не имеющий особых точек пересечения с российской историей. «Квир-кино» — тоже обманчивое понятие. Допустим, «Бриллиантовую руку» или «Соломенную шляпку» сложно назвать квир-фильмами, однако они заслуживают упоминания в проекте из-за персонажей Андрея Миронова и Михаила Козакова, однозначно закодированных как негетеросексуалов.

Зато в слове «экран» я уверена. Мне понравилась мысль, что экран — пространство для проекции. Помимо проекции изображения есть и зрительские проекции. Среди кинозрителей всегда были люди, которые сейчас могли бы причислять себя к ЛГБТК-спектру. Они так же, как и все, пытались соотнести с увиденным свой опыт, выхватывать близкие им образы. При этом отечественных фильмов, обозначающих их (нас) хотя бы на языке намека, крайне мало.

Строго говоря, большинство фильмов в проекте не посвящено целиком ЛГБТК-тематике (такие встречаются в основном уже в постсоветский период). Чаще фильмы рассказывают совсем о другом, а квир присутствует только в небольшом искажении традиционного уклада, в вызывающем подозрение эпизодическом персонаже, в слишком долгом взгляде камеры, в отдельной практике, маркирующей героя как не совсем обычного. По сути, дешифровка, скрупулезный поиск таких трещин в гетеронормативном фасаде и есть важнейшая составляющая опыта квир-зрителя. Поколениями они (мы) тренировались выискивать знаки, вчитывать и проецировать свои смыслы. И это то, что безмерно меня увлекает.

На первых порах мне казалось, что придется регулярно оправдываться, что я навожу напраслину на фильмы, где «ничего такого нет». Но вокруг проекта собралась аудитория, которую это мало волнует. Людей, совсем далеких от ЛГБТК-культуры, заносило в «Квир-экран» только однажды. Перед голосованием по поправкам в конституцию в интернете распространился гомофобный ролик про пару геев, усыновляющую мальчика из детдома. Я, конечно, сильно от него офигела, но, поразмыслив, разместила его в проекте с развернутым комментарием. Там говорилось, что это важный артефакт нашего времени, а значит, тоже квир-экран; что однажды такая агитация станет историей, но сейчас она оказывает реальное влияние; что изображение ЛГБТК-людей — принципиальный политический вопрос. Видео со страницы «Квир-экрана» многие расшарили, и ко мне в комментарии нахлынули люди, не прочитавшие описание и решившие, что это официальная страница ролика. Я несколько дней читала пожелания сдохнуть, адресованные авторам ролика, но написанные мне. На самые буйные даже отвечала, объясняя, что это, если что, страница проекта про квир-культуру. Потом поверх этой волны пришла волна агрессивных гомофобов, оставляющих в основном угрозы и оскорбления. В общем, это была странная ситуация, и я почувствовала большое облегчение, когда модераторы Инстаграма удалили копии этого ролика из всех аккаунтов.

Наверное, не случайно, что «Квир-экран» существует не как исследование, а как аккаунт в социальных сетях. Откровенно говоря, мне вряд ли бы хватило мотивации собирать каталог самой с собой, ничем не делясь и не получая никакого отклика. Плюс мне нравится, что такой формат как-то автоматически предполагает некоторую профанность, успокаивает мою собственную требовательность. Я довольно невротична, для меня в профанности есть свобода. А еще отдельное удовольствие мне доставляет то, как «Квир-экран» выглядит. Весь дизайн придумала моя талантливая подруга Вера Золотова, и я бесконечно ей благодарна за ощущение, что я могу возделывать свой проект, как красивый сад.

Мне подходит формат блога, потому что это процесс, растянутая во времени сборка артефактов. Я просто в нем нахожусь, постепенно узнаю, что окружающая визуальная культура рассказывала мне о негетеросексуальной чувственности. И кто-то находится в этом процессе вместе со мной. Мы как зрители расшифровываем закодированное, присваиваем или отторгаем изображение квир-людей прошлого и настоящего. Если у меня хватит фокуса продолжать проект достаточно долго, чтобы в нем собралась приличная картотека, я бы хотела перенести ее на отдельный сайт, возможно, перевести на английский.

Самым неожиданным открытием для меня стали дореволюционные фильмы. Большинство из них утрачено, но подробные либретто картин сохранились в архивах журналов «Сине-фоно», «Кине-журнал» и «Проэктор». Причем репрезентация сексуально-гендерного диссидентства там оказалась гораздо разнообразнее, чем я могла представить. Ожидаемо в комедиях часто встречается кроссдрессинг как источник комичных недоразумений. Но есть фильмы, где этот троп имеет явно квирный крен. Из выложенного в аккаунт любопытным примером будет фильм «Что бывает с мужчиной» 1916 года: к герою испытывают влечение именно потому, что он в одежде другого гендера. Кстати, фильм был запрещен в Петрограде, то есть чиновники тех лет, видимо, согласились бы со мной, что в фильме «что-то такое» есть.

Также квир-персонажи идеально подходили для декадентских драм о пороках богемы. В фильме «Когда пробуждается зверь» («Третий пол») 1917 года героиня вообще открыто заявляет, что «принадлежит к так называемому третьему полу». И, конечно, ее ждет горькая кончина. Ну и совсем интересным мне показался кейс Николая Барабанова — дрэг-имперсонатора балерин, выступавшего под псевдонимом Икар. Ему предложили роли в кино именно из-за его популярности как дрэг-артиста, фильмы придумывались специально под него; к одному из них он даже сам написал сценарий. Получается, что в кино того периода даже было место для квир-артиста, обладающего относительной агентностью в том, как будет рассказана история его персонажа. У меня в проекте есть либретто обоих фильмов с Икаром (первый, второй) и совсем краткая биографическая справка, но подробнее про его жизнь можно прочесть в совсем недавно вышедшей книге Ольги Хорошиловой «Русские травести». Там Барабанову посвящена целая глава.

В какой-то момент я столкнулась с интересной и неочевидной проблемой. Мне хотелось фиксировать также современные фильмы других стран бывшего СССР, но одновременно не хотелось претендовать на составление канона квир-кино на всем (так называемом) постсоветском пространстве. Как в прошлом кинопрокатчица, я имею какое-то представление о российской ситуации с созданием и прокатом ЛГБТК-фильмов, но мне явно не хватает знаний о том, как дела обстоят в соседних странах. Я подумала, что было бы интересно приглашать людей, исследующих или снимающих квир-кино, синефилов или активистов из других стран бывшего СССР, чтобы они от первого лица рассказывали об общем контексте или отдельных аспектах квир-кино своей страны. Так появилась рубрика «Связи», для которой пока написали тексты режиссерка-кинокритикиня из Кыргызстана Анастасия Лысогорова и исследователь из Украины Алексей Кучанский. Надеюсь, скоро выйдут тексты про Беларусь и Казахстан.

Мне самой интересно, почему «Квир-экран» появился именно сейчас. Я все чаще вижу обращения к прошлому в поисках квир-следов, причем вне академической среды. Вообще ситуация кажется парадоксальной: несмотря на государственную гомофобию и постоянные свидетельства чудовищной незащищенности ЛГБТК-людей, на мой взгляд, квир-культура сейчас переживает подъем. И не только в больших городах: у более молодого поколения везде есть ТикТок, иностранные сериалы, доступ к любым интернет-комьюнити. Возможно, желание найти опору в истории и возникает из этого раскола на могильно-консервативную официальную картинку и кипящую жизнь.

Этот раздел мы делаем вместе с проектом She is an expert — первой базой женщин-эксперток в России. Цель проекта — сделать видимыми в публичном пространстве мнения женщин, которые производят знание и готовы делиться опытом.

Ищите здесь эксперток для ваших событий.

Регистрируйтесь и становитесь экспертками.

Понравился материал? Помоги сайту!