Школы в спальных районах: чудесное превращение

Со 2 по 6 марта в Московской архитектурной школе (МАРШ) швейцарские студенты и преподаватели из Международного института архитектуры i2a вместе с российскими коллегами проводят воркшоп School+, посвященный созданию современной школы. Швейцарцы в течение двух месяцев будут работать над преобразованием типовой московской школы в Митине в комфортное общественное пространство для учеников и местных жителей. Руководители швейцарской делегации — директор Международного института архитектуры i2a Людовика Моло и профессор Университета Люцерна Феликс Веттштайн — рассказали Ольге Мамаевой, чего не хватает спальным районам Москвы и почему в школу должно хотеться всем.

— В чем смысл воркшопа — создать академический учебный проект или добиться его воплощения?

Людовика Моло: Поскольку мы приехали в Москву по приглашению нашего постоянного партнера МАРШ, для нас главная задача — собрать портфель идей, аккумулировать все наши знания, опыт и поделиться этим с российскими коллегами. Будет ли все это реализовано, не знаю. Думаю, сегодня этого не знает никто, потому что работа только началась. Но создать банк идей — не менее важная задача, чем что-то построить. Вместе с нами этим будут заниматься 17 студентов Университета в Люцерне. Они попытаются переосмыслить проект типовой школы в Митине, взглянуть на него по-швейцарски, а мы будем курировать их работу.

— Почему был выбран именно этот район?

Моло: Разработать проект для Митина предложили наши партнеры, основатели архитектурного бюро Buromoscow Ольга Алексакова и Юлия Бурдова (они будут курировать работу российских студентов по проектированию школы в Лугано). Этот район им хорошо знаком по собственной практике — они вели там строительство жилых и муниципальных объектов, в том числе школ.

— Кстати, а что представляет собой типовая школа в Швейцарии?

Моло: Прежде всего, швейцарская система школьного образования принципиально отличается от российской. У нас она подчинена политическому устройству самой страны, то есть в каждом кантоне школа функционирует по-своему, общая для всех — лишь трехступенчатая структура. То есть начальная, средняя и высшая школа, которые существуют отдельно друг от друга. Но сами школы в разных регионах страны не похожи друг на друга, в отличие от России, где все приведено к единому стандарту. Это сказывается в том числе и на проектировании зданий.

Феликс Веттштайн: Да, ваши школы, которые все выглядят одинаково, стали для нас новым впечатлением — я такого раньше нигде не видел.

Российские школы не являются общественными пространствами. В Швейцарии школа — открытое пространство, которое объединяет не только школьников и преподавателей, но и местных жителей.

— Это связано в том числе с огромным количеством строительных норм и ограничений.

Веттштайн: Тогда это тем более интересно — найти такие решения, которые отвечали бы всем техническим требованиям и вместе с тем обладали бы оригинальными чертами.

— Если говорить о качестве архитектурного проектирования, что принципиально отличает швейцарские школы от российских?

Моло: Российские школы не являются общественными пространствами — это главное, что важно понимать. В Швейцарии школа — открытое пространство, где люди не только учатся, но и отдыхают, общаются, развлекаются. Она объединяет множество функций и остается открытой в любое время для всех: там можно выпить кофе, купить книгу, посмотреть выставку, послушать концерт или лекцию. Это особый тип общественного пространства, которое объединяет не только школьников и преподавателей, но и местных жителей. Именно поэтому проектирование школы — это в первую очередь проектирование большой открытой зоны: внутреннего двора или холла, вокруг которого формируются учебные классы, жилые и административные помещения. Как правило, это сквозные пространства, которые могут трансформироваться в концертную площадку, лекционный зал или что-то еще. Проблема российских школ при всех достоинствах, на мой взгляд, — в их закрытости, отгороженности от внешней среды. Достаточно посмотреть, сколько заборов, шлагбаумов, охранников находится на их территории, не говоря о том, что все вокруг заставлено машинами.

— Но ведь это проблема не только и не столько самих школ, сколько того, как устроена жизнь в городе и, шире, в стране. Вы сами сказали о связи образования и политического устройства государства.

Веттштайн: Конечно. Но, прежде чем что-то менять в лучшую сторону, нужно понять, что такое «лучше». Задача нашего воркшопа как раз состоит в том, чтобы показать, какой может быть современная школа, если дать ей больше свободы и открытого пространства.

Моло: Качество школ связано, вы верно заметили, с тем, как вообще устроена жизнь в городе, особенно в спальных районах. Проблема в том, что спальные районы в Москве имеют только один смысл — это жилые территории. Здесь мало социальных, развлекательных, торговых функций. Все жители таких районов нередко едут в центр по любому поводу — работать, учиться, смотреть кино, купить платье. Именно это провоцирует многокилометровые пробки, из-за этого перегружено метро. Выход один — создавать жизнь в спальных районах, делать все, чтобы люди могли с пользой и удовольствием проводить время здесь. Но невозможно оживить район, сделать его привлекательным для местных жителей, если не создать в нем точек притяжения, мощных общественных пространств. Школа в ее швейцарском понимании может стать таким местом: люди могут ходить сюда смотреть кино, слушать лекции, смотреть спектакли, покупать книги, гулять с детьми на прилегающей территории. Туда должны хотеть все. Именно так происходит, например, в маленьких городах и деревнях Швейцарии, где школа — вообще единственное общественное пространство, центр коммуникации жителей.

— Насколько активно швейцарские архитекторы участвуют в таких проектах?

Моло: Весьма активно, у нас проводится множество конкурсов на проектирование школ, колледжей, университетов — без этого невозможно ничего построить. Все эти конкурсы открытые, то есть подразумевают обязательное общественное обсуждение каждого проекта. Именно поэтому, кстати, любой план, предложенный тем или иным архитектором, с самого начала понимается как очень условный — в процессе дискуссий многое приходится менять. Нам самим не раз приходилось с этим сталкиваться в своей практике.

— Жители так активно критикуют проекты?

Веттштайн: Если мы говорим о школах, то большую часть претензий или пожеланий, часто конструктивных, высказывают преподаватели, что понятно — в конце концов, им работать в этих пространствах. Это, как правило, касается деталей внутреннего планирования и дизайна. Остальных жителей, которые не имеют прямого отношения к проекту, больше заботят внешний облик здания и бюджет строительства.

Понравился материал? Помоги сайту!