Ядерная война сегодня. Поиграем?

26 и 27 июня в Санкт-Петербурге прошла конференция White Nights, которая собирает разработчиков видеоигр для мобильных платформ и социальных сетей. Главным образом из России, но не только. На White Nights выступали с докладами представители самых разных компаний — от гигантов вроде Microsoft и Google до скромных независимых студий с отнюдь не скромными проектами в портфолио. Пока в одном зале представитель Facebook рассказывал об основных ошибках в монетизации мобильных игр, в другом шел доклад маленькой швейцарской студии IF Games — о сложностях вывода на рынок игры в непростом жанре «квеста», интерактивной новеллы.

У другой независимой швейцарской команды, Blindflug Games, проблематика сложнее: их игра называется First Strike, и она посвящена последним дням цивилизации. По не вполне ясной причине человечество окончательно слетело с катушек, руководители всех мировых держав держат руку над ядерными кнопками; игрок берет на себя роль лидера одной из десятков стран (легкий уровень сложности — США, сложный — Северная Корея) и пытается сделать так, чтобы на его территорию упало поменьше боеголовок, а на страны идеологических противников — побольше. First Strike — крайне быстрая и нервная игра, в которой нет времени выяснять, кто прав и виноват, главное — закрыться щитом ПРО и успеть наклепать боеголовок… Или придумать что-то принципиально иное. Георгий Курган поговорил с руководителем Blindflug Games Морицем Цумбулом о ядерной войне, пропаганде и художественной силе видеоигр.

— Вы впервые в России?

— Да, впервые. Здесь все такие дружелюбные!

— Правда? У нас, знаете, есть некоторые проблемы, связанные с антизападной пропагандой. Вы, как иностранец, ничего такого не ощутили?

— Знаете, я ничего такого не чувствую, все тут со мной очень любезны — возможно, потому, что я похож на бизнесмена. Или просто Санкт-Петербург не похож на остальные города — окно в Европу все-таки, но мне трудно судить наверняка.

Что касается пропаганды, есть забавная история: однажды Russia Today использовали кадры из нашей игры в своем сюжете — мне прислали ссылку на ролик, но он был на русском, так что я ничего не понял. В свою очередь, когда я показываю свою игру здесь, в России, я провожу такой эксперимент: устраиваю бомбежку России. Многих это, конечно, раздражает, но многие и смеются. В общем, я пытался найти для себя ответ на вопрос о том, изменила ли людей пропаганда, но пока не увидел ничего особенного.

Я же швейцарец, я нейтральный, и, мне кажется, с обеих сторон есть и очень рассудительные, и очень доверчивые люди. Пропаганда работает со всех сторон.

— А как вообще вам в нейтральной стране пришла в голову мысль сделать игру про ядерную войну?

— Сам я родился как раз в конце холодной войны. Я очень интересуюсь историей, и в какой-то момент меня поразило, насколько мало мое поколение волнует вероятная перспектива применения ядерного оружия. Я спрашивал знакомых, верят ли они, что такое может быть, а они мне в ответ — да нет, как же, война между Востоком и Западом окончена. Но есть же еще Северная Корея, у которой есть ядерное оружие и где другое мнение насчет войны. Есть Индия и Пакистан. Есть Израиль, с которым непонятно, как далеко он готов зайти, если почувствует для себя опасность. Это вдохновило нас на создание First Strike: мы хотели напомнить людям, что ядерная угроза — по-прежнему реальность. Это и «Доктор Стрейнджлав», хотя, конечно, куда нам до него. Но общий посыл примерно такой же — мы пытались показать людям потенциальный масштаб разрушений, показать, что может произойти, если кто-то не выдержит и нажмет на большую красную кнопку. В ядерной войне нет победителей: даже если вам удалось взорвать все остальные страны, стоит задуматься — вы действительно выиграли?

Мы не стремимся преподать нашей аудитории урок, мы хотим привлечь внимание к теме, которая волнует нас самих. Знаете, как было после фильма «Послезавтра» — мне попадалось исследование, где утверждалось, что после его выхода на экраны внимание к проблемам изменения климата сильно возросло. Не знаю, удалось ли нам, но можно судить по рецензиям в цифровых магазинах: многие пишут, что игра заставила их задуматься. А мы еще и вышли в неудачное время: аккурат в дни крымского кризиса. Apple и Google тогда отказались продвигать нас на своих витринах.

У вас в программе ошибка, я уничтожил мир уже двадцать раз, а игра пройдена только на 97%, исправьте!

— На вашем сайте вы пишете, что стремитесь делать игры про проблемы из реальной жизни. Что именно помимо угрозы ядерной войны вас интересует?

— Наша следующая игра, Cloud Chasers, посвящена вопросам иммиграции. Мы хотели показать типичному западному жителю, каково это — быть вынужденным уехать из родного дома в чужую страну. Правда, после долгих обсуждений мы решили поместить действие игры в вымышленный мир. Это такая планета, поверхность которой истерзана засухой, а состоятельные граждане буквально витают в облаках. И вот отец с дочерью из «нижнего» мира идут через пустыню к огромному лифту, единственному пути наверх. На этот образ нас натолкнула Сеута, город-полуанклав на побережье Марокко, принадлежащий Испании. Там есть такая большая ограда, через которую пытаются перебираться мигранты. При этом, работая над Cloud Chasers, мы изучали истории реальных мигрантов — нельзя сказать, что игра прямо основана на реальных событиях, но мы ими вдохновлялись.

Другой проект мы делаем по заказу крупного клиента — пока не могу назвать его имя. Это проект для школ, в котором детей обучают основам экономики, при этом играть надо за супергероя.

— И все-таки — почему именно игры, а не фильмы, не книги?

— Вопрос интересный, а ответ очень простой: только в играх человек может сам принимать решения. Можно снять фильм об иммиграции или написать биографическую книгу, и другой человек сможет примерить на себя роль героя или автора, но совсем другое дело — когда решения принимаешь ты сам, и это, конечно, нельзя сделать нигде, кроме игр. В том же First Strike никто не заставляет игрока нажимать на «пуск», ракеты запускает он сам. А можно ведь не стрелять и добиться мира на Земле.

— А в First Strike это можно?

— Да! Правда, я не скажу вам, как именно: до этого нужно дойти своим умом. Что забавно: впервые игроки обнаружили эту возможность спустя три месяца после выхода игры. Люди слали нам гневные письма: у вас в программе ошибка, я уничтожил мир уже двадцать раз, а игра пройдена только на 97%, исправьте! И очень немногим действительно удается избежать ядерного холокоста: у нас есть доступ к статистике прохождений — это что-то около 0,5% при более чем 500 000 скачиваний.

— Думаете, в реальности люди бы вели себя так же?

— Не думаю. Но у игроков должна быть возможность принять и такое решение — в безопасной, контролируемой среде, в игре. Нужно дать человеку возможность быть плохим парнем. Ну и хорошим — тоже.

Понравился материал? Помоги сайту!