По просьбе COLTA.RU кинокритик Денис Горелов составил личный топ этапных российских фильмов 1990-х.
1990-е были временем сплошного отсмотра пропущенной мировой киноклассики. Национальное кино слилось на периферию и присутствовало в культурном поле «по остаточному принципу». Краем глаза фиксировались стремительное увядание ветеранов (Рязанов, Хуциев, Алов с Наумовым) и пристрастные ретроспекции в сталинское далёко авторов средних возрастов («Утомленные солнцем» Михалкова, «Вор» П. Чухрая, «Затерянный в Сибири» Митты). Новым героям не хватало всего: средств, имени, проката и интереса. До самого «Брата» отечественный фильм был сектантским развлечением клуба любителей «Кинотавра» и Московского дома кино — оттого выбор фильмов первой половины десятилетия сугубо волюнтаристский и иным быть не мог. «Послебратовское» кино уже делалось для публики помоложе, зрителя нашло и было на слуху — так что дальнейший перечень более объективен. Исключение — «Окраина», но без Луцика с Саморядовым культурный ландшафт десятилетия куц и однобок.
Первый и последний фильм гуманитария-универсала Филатова — притча о бунте марионеток за честное имя Мастера. История с отлучением от родины Юрия Любимова случилась семью годами ранее и была на слуху, так что прототипы угадывались: Гордынский (Абдулов) — конечно, Хмельницкий (его, львовянина, там еще пропиской пугают), Гвоздилова (Шацкая) — Демидова, Симочка Корзухина (имя брошенки-жены олигарха из булгаковского «Бега», между прочим! — в фильме ее играла Татьяна Кравченко) — Славина. Прочие расшифровывались не столь явно либо являли образ собирательный. Бодаться с советской властью убедительно и без последствий было утопией — поэтому Филатов создал благородный миф, заодно задав канон эпигонам. Чаемая война с братвой и мачехой-государством 90-х тоже была фикцией, так что важные фильмы десятилетия сняты в жанре сказки — героической («Брат»), потешной («Особенности национальной охоты»), государственнической («Сибирский цирюльник»). Филатов, увенчав родное сословие напрасными лаврами, решил навешать ему оплеух в следующем фильме «Свобода или смерть», грозившем стать бомбой для многих дутых репутаций, — но ослабел и лег. Так скандальная каста и осталась на самодельных котурнах, а автор — с репутацией доброго сказочника Оле-Лукойе, у которого пестрый зонтик раскрыт, а черный куда-то запропастился.
Но если кому интересно — сценарий в доступе.
