Дельфин: «От них чего угодно можно ожидать»

30 марта в «Известия Hall» Дельфин презентует свой новый альбом «442», полный гневных рифм и заостренных мелодий. Эта сильная и резкая запись, судя по всему, станет одной из лучших русскоязычных пластинок года. Денис Бояринов поговорил с Андреем Лысиковым об альбоме, войне, религиях и поездке в парижский Диснейленд.

— «442» уже назвали самым злым и самым политическим альбомом в вашей дискографии. Вы с этим согласны?

— Я не думаю, что он злой. Там злобы нет. Только раздражение. Политики там тоже нет. Там нет никаких взглядов. Он не базируется ни на какой идеологии. Это взгляд человека, долго не открывавшего окно, но вдруг посмотревшего в него, оглянувшегося по сторонам, ужаснувшегося тому, что там происходит, и благополучно его закрывшего.

— Когда вы открыли это окно? Был какой-то определенный день или момент?

— Щели есть всегда, и в них постоянно что-то задувает. Сложно находиться в полном вакууме. Наверное, это раздражение зрело внутри какое-то время и вот — выплеснулось. А катализатором послужила идея снять видеоклип на трек «520», который мы хотели выпустить синглом. Но потом мы решили, что из одного трека сингл не очень круто выпускать, давайте запишем три. А потом решили записать еще четыре трека, чтобы получился альбом.

Люди относятся к этому альбому гораздо серьезнее, чем мы, когда его записывали.

— Песни легко писались?

— Не то чтобы особенно легко. Как обычно.

— Клип «520» связывают с прошедшими президентскими выборами…

— Так просто удачно совпало. Мы все — коллектив, который работал над этой историей, — совсем по-другому к ней относились и вкладывали в нее другие смыслы. Вернее даже — мы ничего не вкладывали. Люди относятся к этому материалу гораздо серьезнее, чем мы, когда его записывали.

— Все совпадения случайны?

— Ничего случайного не бывает. Что-то накопилось, пришло время, и оно само собой вылилось в эту историю. Мы ничего специально не придумывали.

— Все написанные песни вошли в альбом?

— Были еще идеи и варианты. Может быть, в будущем… Хотя непонятно, надо ли будет еще делать что-то на эту тему. Не хочется садиться на этого красного коня и скакать на нем лихо и долго. Хочется, чтобы это прозвучало в качестве реплики, а не поднятого флага.

— Хотя флаг на обложке присутствует — потрепанный.

— Ну да (смеется).

— На этом альбоме много хлестких фраз, почти афоризмов, к которым хочется получить комментарий. Например: «Государство, приказывающее умирать детворе, всегда назовет себя родиной».

— Это не мои слова. Когда-то давно — лет 10 назад, а может, и больше — журнал Esquire делал галерею, где все фотографировались с высказываниями известных людей. Я выбрал себе эту фразу — она немного по-другому звучала, но смысл такой же. Я полностью согласен с этими словами. Это всегда так. То, что мы видим сегодня, — тому подтверждение. Стенд с портретом девушки в берете Юнармии и слоганом «Мы объединяем детей России!». Полная шляпа! Или когда по телевизору предлагают выбрать название для ядерной ракеты — это не просто перебор, это п*****. Или военный парк с названием «Патриот» — приходи и постреляй. Призыв военных из запаса! Страшновато немножко. Вот у нас новое оружие — и чувак этот уже на ракете летает вокруг Земли и всех пугает. Все это стремно. Дело идет к войне.

Когда по телевизору предлагают выбрать название для ядерной ракеты — это не просто перебор, это п*****.

— Вы в 18 лет вместо того, чтобы служить в армии, пошли в группу «Мальчишник». Как вам удалось?

— Рекрутировали (смеется). По состоянию здоровья я не пошел в армию, и как-то удачно подвернулся коллектив с приятным названием. Хорошо там провел время.

— Поэтому и призыв военных из запаса вам не грозит?

— Не знаю. От них чего угодно можно ожидать.

— В сети можно найти немало попыток культурологического анализа песен альбома. Мне понравился, например, вывод, что из клипа «520» следует, что Путин и Навальный суть одно и то же.

— (Смеется.) Возможно. Я не видел, правда, там Навального, но если его там можно разглядеть и прийти к такому выводу — я только за.

— Вы голосовали на президентских выборах?

— Нет.

— Времени не было или из принципа?

— Не то чтобы из принципа. Я голосую тем, что я делаю.

— Вот еще цитата из трактовок альбома: «“Жизнь есть страдание” — это транслирует Дельфин своими песнями, и в его манифестации первая заповедь буддизма выглядит ярко и неоспоримо».

— Серьезно!

— Людям кажется, что вы буддист.

— Я бы даже не назвал главных заповедей этого учения. Возможно, мое мировоззрение в чем-то с ним совпадает, но я с ним не очень хорошо знаком.

— При этом вы не принадлежите к другим религиям — не христианин, не мусульманин?

— Пока еще нет.

— И все-таки: жизнь — боль и страдание и ничего не будет хорошо?

— Это вытекает из того, что так устроены люди. Людей очень сложно изменить. Если бы наш мир был устроен так, что человеческая природа путем каких-то законов была бы подчинена здравому смыслу, — тогда, может быть, доброе вытаскивалось бы из людей, а худшее гасилось. Но это всего лишь общие слова. Как это сделать — я не знаю, и не моего ума дело об этом рассуждать.

Религии — это институт сдерживания, а не институт доброго, разумного и вечного.

— «И все бессердечие мира — ничто. И все молитвы пусты». Верующий человек бы сказал, что молитвы как раз и делают людей лучше, а мир сердечнее — вера пробуждает в людях хорошее.

— Религии не могут пробуждать в людях хорошее. Заповеди — они о том, чтобы не совершать плохого. Не убий и не укради, а то сгоришь в аду. Для многих это работает, потому что они боятся сгореть в аду. Чем меньше соображаешь, тем больше боишься. И чем меньше соображаешь, тем большую опасность представляешь. Если для таких людей заповеди работают — это прекрасно. Но религии — это институт сдерживания, а не институт доброго, разумного и вечного. Мне кажется, что хорошее в людях закладывается родительским воспитанием, а не религиозным.

— Аскетизм звучания предыдущего альбома «Она» вы объясняли тем, что сами сочиняли басовые партии, а играть вы не умеете. Сейчас ситуация исправилась?

— На этой пластинке я занимался в основном программированием. Новые технологии меня захватили, и я большую часть работы проделал дома. Мы провели в студии всего несколько сессий, чтобы записать партии инструментов. И с человеком, который сводил эту пластинку, мы общались через интернет. Это очень удобно — не надо никуда ездить, тратишь мало времени и нервов.

— Новые технологии — это какие?

— Программное обеспечение, которое предоставляют компании Native Instruments и Arturia. Я думаю, сейчас настал такой период, что запись на аналоговом оборудовании больше похожа на высокую кухню. Удовольствие для гурманов — пришел, попробовал, оценил вкус и на этом закончил. Но аналогичного результата можно достичь и на домашнем компьютере. Пришел тот момент, когда даже специалисты не могут отличить одно от другого.

— Над этим альбомом работали гитарист Игорь Бабко и барабанщик Василий Яковлев, но почему-то только над тремя треками.

— Остальные я сделал сам. После Нового года замуровался и как-то увлекся. Новое программное обеспечение дает возможность практически быть независимым. Если возникают какие-то вопросы, которые я в силу своей музыкальной неграмотности не могу разрешить, — я обращаюсь к специалистам, и они мне помогают. Но теперь я могу справиться один и не выносить мозг звукоинженеру своими идеями, как это было на протяжении последних 20 лет.

— Еще одна сердитая строчка с нового альбома: «Контента производители и сами же потребители своей грязи». Это вы о ком?

— О себе в том числе. Надеюсь только, что мой контент чуть более качественный, потому что я дольше над ним работаю (смеется).

— Какой еще контент вы производите — снимаете фото или видео?

— Инстаграм не веду. Для себя мне больше нравится видео снимать. Семейные или гастрольные.

— Монтируете из них фильмы?

— Если вижу, что из них что-то получается, — то да. Если вижу, что получается что-то, что будет интересно через несколько лет посмотреть, я стараюсь сразу монтировать.

— Главная проблема сейчас, что снять фото или видео очень легко, но трудно найти время, чтобы сделать из этих съемок что-то осмысленное.

— Я отдаю себе в этом отчет. Я был в одной поездке вместе с профессиональным оператором. Он наблюдал, как я суечусь с камерой и все время что-то снимаю. А потом мне сказал: «Зачем ты все это снимаешь? Ты понимаешь, что тебе это потом надо будет монтировать?» (Смеется.)

— О чем был ваш последний такой фильм?

— Мы ездили с семьей в Париж на Новый год. Моему сыну Мирону исполнилось 10 лет — грубо говоря, последний период, когда он еще ребенок. Мы поехали в Диснейленд, пока ему не исполнилось 12; заодно и сами вспомнили, как это было давно.

— Какие были впечатления от Диснейленда — у Мирона и у вас?

— Мирону понравилось. Правда, он закрывал глаза на диких аттракционах (смеется). А у меня и 10 лет назад было впечатление, что он морально устарел. Они пытаются придавать аттракционам новизну, но получается не очень хорошо. Хотя мне понравилась пара новых аттракционов.

— Какую музыку слушает Мирон?

— Он пока еще не начал слушать музыку активно. Его пока игры интересуют.

— С вашей старшей дочерью Евой вы обсуждали новый альбом? Показывали ей какие-нибудь песни?

— Она вчера мне прислала в Телеграм «аплодисменты» (смеется).

— Ева ходила на выборы? Ведь сейчас молодежь особенно политически активна.

— Она ходила. Она — нормальный молодой человек, и этим все сказано.

30 марта состоится концерт-презентация «442» в «Известия Hall».

Понравился материал? Помоги сайту!