Машины против машин

Операторы интерфейсов завтрашнего дня

«В Сантьяго продолжается студенческая демонстрация. Студенты требуют от правительства ускорить реформу, которая позволит получить бесплатное университетское образование для всех чилийцев. Напомним, что 22 мая в Чили состоялись студенческие столкновения с полицией, в результате которых один человек погиб…»

— Привет, бабуль!

Бабушка оглядывается. Ищет, откуда идет голос.

— Привет, — отвечает.
— Ну как дела вообще? Телик смотришь?
— Да.
— Ты знаешь, что есть еще другие каналы? Переключать умеешь?
— Нет.
— Понятно.

Смотрит прямо на меня — в камеру, установленную сверху.

— Болит у тебя что-нибудь?
— Нет.
— Это хорошо, когда ничего не болит.
— Да.

В начале 1970-х, во времена Альенде, в Чили разрабатывалась амбициозная система по управлению всей экономикой страны — Cybersyn. Целью проекта было свести в единую сеть большинство предприятий страны, предоставив междисциплинарному экспертному совету, во-первых, инструменты мониторинга, а во-вторых, инструменты управления экономикой как единым целым. Важно было оставить предприятиям достаточно большую степень свободы, чтобы они могли функционировать без вмешательства извне, если на производстве не происходит каких-то серьезных отклонений от запланированной стратегии развития.

Стаффорд Бир, английский ученый-кибернетик, был приглашен к участию в проекте в качестве эксперта по промышленной кибернетике. Его направление деятельности в то время — многослойная ризоматическая организация производства, которая оставляла возможность автоматизировать производство средствами, отличными от вертикального подхода, господствовавшего в мейнстримовой кибернетике того времени. Такой взгляд Бира на организацию производства резонировал с уверенностью чилийских социалистов в том, что экономика страны должна развиваться по пути максимально возможной свободы действий предприятий. Этот подход к организации экономики был частью реформ, проводимых правительством Альенде, а автоматизация процессов управления экономикой — инструментом для ускорения строительства общества нового типа.

На момент начала работ над проектом (1971 год) экономические статистические отчеты готовились с отставанием от текущего момента на год — столько времени требовалось на агрегацию и обработку данных, поступающих от предприятий. Новый проект предполагал работу с экономическими показателями в реальном времени. Это означало, что все процессы производства нужно было представить в виде, который позволяет передавать, архивировать, агрегировать, обрабатывать данные о производстве. То есть требовалось разработать концепцию общения машин между собой.

Если нашим миром управляют трейдинг-боты, то нам определенно нужен бот-президент.

Cybersyn — это радикально новый для своего времени интерфейс взаимодействия человека с экономическими процессами. Члены экспертного совета не умели печатать на клавиатуре — для этого существовали специально обученные люди, поэтому был придуман интерфейс, который одновременно был бы понятен человеку, погруженному в техническую культуру 1970-х, и позволял бы активно влиять на систему.

Сейчас мы тоже находимся в ситуации, когда сложность сети, вокруг которой раскручивается большинство процессов, в которые мы вовлечены, — экономических, социальных, политических, — не дает нам шанса ухватить суть и влиять на ситуацию, используя старые инструменты. Технологии всепроникающего наблюдения и Big Data организуют постоянный мониторинг и обратную связь с системами, которыми мы пользуемся, — это успешно решается большими корпорациями. Создание же интерфейсов, посредством которых можно было бы влиять на ситуацию, нам еще предстоит. Сейчас нам нужны интерфейсы, способные активизировать технологии не для улучшения уже существующих в обществе процессов, а для создания тех, что могут раздвинуть горизонт желаний.

50% трафика в интернете генерируется не людьми и, самое главное, не людьми и потребляется. Что это за трафик? Всевозможные резервные копии одних частей интернета, которые копируются в другие части интернета; информация о функционировании устройств и программ, собирающаяся системами мониторинга и автоматического реагирования; команды, которые эти системы реагирования посылают подконтрольным им системам. И, конечно же, трафик, генерируемый автоматическими трейдинг-ботами.

В этой ситуации нам необходимо повышать компьютерную грамотность и быть готовыми стать операторами интерфейсов завтрашнего дня. Мы можем разрабатывать инструменты, думать про интерфейсы и при этом сохранять возможность юмора, иронии и технологического смеха над всеми нашими разработками. «Если нашим миром управляют трейдинг-боты, проворачивающие через себя за день бюджеты небольших стран, то нам определенно нужен бот-президент, который был бы в состоянии за этим всем хозяйством присмотреть», — думаю.

Метро у молла

— А у остальных станций есть частный собственник?
— Кажется, таких всего три в Москве.

Тащусь через мост к метро. Ветер бьет в лицо. Пытаюсь всмотреться в пейзаж. Хоть что-то должно радовать. Но вижу только огни. «Крокус Сити Молл». «Крокус Сити Холл». Парковка. Бизнес-центр. Интересно, что здесь еще есть? Нужно как-нибудь сходить. Метро. Достаю планшет. Незакрытые страницы.

«Неудобно? А что хотели! Ищите работу рядом с домом», — читаю на форуме.

«Кластеризация районов по удаленности от метро, приватизация градостроения, создание удобной инфраструктуры не для жителей, а для бизнеса», — крутится в голове.

Уже пять лет в Москве проходит Московский урбанфорум — мероприятие, где бизнес договаривается с городскими властями о том, как им вместе менять город. Город при этом понимается как сервис, который они предоставляют жителям и который подлежит рационализации для повышения его прибыльности. Главным инструментом такой трансформации сейчас является глубокое технологическое переоснащение. Главное орудие социолога и урбаниста сейчас не листок соцопроса, а серверы и базы данных с информацией об активности горожан.

Ветер бьет в лицо. Пытаюсь всмотреться в пейзаж. Хоть что-то должно радовать. Но вижу только огни. «Крокус Сити Молл». «Крокус Сити Холл». Парковка. Бизнес-центр.

Эти процессы хорошо видны на примере оснащения города информационными указателями на остановках общественного транспорта. Старые указатели советского образца, где были указаны интервалы движения троллейбусов, автобусов и трамваев, начали заменять на современные, электронные, связанные с GPS-датчиками, установленными в общественном транспорте. Делается это, однако, несистемно и только в центре Москвы — месте репрезентации прогресса городского развития всей России. Окраины города этот процесс практически не затрагивает.

Одновременно с этим происходит бурное развитие проектов ИТ-компаний, которые радикально реформируют городскую жизнь. Так, городской автомобильный трафик подчинен маршрутам приложений-навигаторов с функцией индикации пробок. Для планирования поездок на городском транспорте также существуют специальные сервисы. И, нужно сказать, эти проприетарные сервисы на порядок удобнее того, что предлагает муниципальная власть для укрощения сложности городских транспортных потоков; они просто не могут, да и не хотят конкурировать с продуктами корпораций.

«Хватит ныть», — говорю я себе.

Здание Яндекса на «Парке культуры». Добираться сюда мне полтора часа. А могла бы, в теории, работать из дома. Если распогодится, в обед пойду в кафе на крыше. Там неплохой вид.

Алгоритмические хождения по дата-центрам

Последние несколько месяцев мы, казалось бы, рандомно перемещаемся по Москве от дата-центра к дата-центру. Правила перемещений задает алгоритм. Входная информация для него — это данные об ИТ-инфраструктуре города, которые мы нашли в разных местах в сети.

Первое и второе здания: данные запотевают здесь, в интерьерах старых заводов. Яркая облицовка режет глаз, смазывает память этого места. Все говорит: «Нет, теперь тут не завод», «Нет, не столовая, а серверы и чиллеры». Над бывшей проходной висит надпись «Центр городской культуры». Интересно, это дирекция завода придумала или девелоперская компания, которая здесь арендует площади?

Какая экономическая схема скрывается за фасадом, поддерживает старые перекрытия? Можно ли найти следы собственников этих дата-центров в панамских архивах?

Оптовый рынок с проходной. Мы точно знаем, что где-то тут, в одном из контейнеров, запрятаны стойки с серверами, где-то должны быть видны коммутации. Среди ногтевого сектора, официальных представителей фирмы Himalai, спортивного протеина и покрышек. Дата-центр на рынке должен быть умотан колючей проволокой, иметь сложную систему допуска — ведь иначе твои данные пропадут или уйдут третьим лицам. Кто будет ответственен, если ты туда проникнешь?

Можно ли найти следы собственников этих дата-центров в панамских архивах?

В конце концов мы его нашли. Точнее, его остатки в сети. На сайте Internet Archive узнали, что сайт, который недавно сдавал в аренду место под серверы, сейчас приютил профессиональный блокатор калорий-20 на основе клетчатки. «Похудеть на три размера! Специальный гость программы — Полина Гагарина! И ее невыдуманная история!»

Четвертое место, куда мы отправились, — 3data, сеть дата-центров. Выглядит доступно. По сравнению со всеми предыдущими привлекает и приглашает зайти. Встроенное в молл, это место похоже на магазин, где тебе могут продать твое личное сетевое пространство, которое будет принадлежать только тебе. Никто, кроме сисадминов, не тронет его. «Надо брать!» — кричит молл, а сзади воет трансформаторная подстанция, выдавая, что именно здесь находится дата-центр: так мы его и нашли, он не прятался, он шумел.

Невидимая сетевая инфраструктура вовсе не невидима. Она выходит из серверных наружу; ультимативно отказоустойчивая и функциональная, она претендует на идеальность, своим внешним видом формирует новые тренды. Каждый город, каждое место по-своему обживает эти сгустки данных, вплетается в их материальность. В Норвегии есть оборудованные под дата-центры пещеры, в которых стены машинных залов прозрачны. Их директора в свободное от работы время заняты экологическим активизмом. А системные администраторы рассматривают кристаллы вулканических пород, пока идет обновление программного обеспечения.

Огромное поле, обнесенное забором, и вдалеке недосягаемое приземистое помещение с серверами. К нему не подобраться, нет.

В Минске, руководствуясь привычной логикой поиска, ничего не удавалось найти. Лишь полусекретный и, похоже, государственный дата-центр в Колодищах, небольшом поселке под Минском. Долго ехали на велосипедах по трассе вдоль леса. Свернули. Наконец перед нами огромное поле, обнесенное забором, и вдалеке недосягаемое приземистое помещение с серверами. К нему не подобраться, нет.

Ушли. В лес. Моря черники. Грибы. Нехоженый лес с окружной дорогой. Тишина.

Черника сладкая, так и сыплется в руки. Никто ее здесь не трогает.

Программисты wanna be

Минск. Мы опаздываем на «инспекцию труда» в одну из самых больших ИТ-компаний в Белоруссии. Ловим такси.

«В “Варгейминг”? Первый раз? А я туда каждый день катаюсь. Тут у метро рыбное место. Только подъехал — опять кто-то туда... Вот скажите, стать программистом в 40 — это же, наверное, бесперспективно? Вообще бывают сорокалетние программисты? Или они все становятся стартаперами в 33?» — мы продираемся сквозь пробки.

«Вообще я думаю, что Беларусь — это страна людей, которые хотели бы стать программистами. Как говорит один мой друг: “Мы все программисты wanna be”», — смеется.

Сижу в танке. Танк стоит в холле 16-этажного бизнес-центра. Я улыбаюсь: танк маленький, голова смешно торчит наружу. Пока меня фотографируют, думаю: что же даст нам эта «инспекция»? Как же нам узнать, сбылись ли мечты всех, кто тут работает, всех тех, кто поддерживает на плаву World of Tanks? Пока поднимаемся на лифте, рассказываем экскурсоводке, что у нас лаборатория, на протяжении недели мы отдыхаем и работаем, изучая разные степени погружения то в одно, то в другое состояние. И вот мы наверху — оказывается, в «Варгейминге» есть целый этаж отдыха.

Мы искали голоса пролетариата цифровой эпохи, тех, кого можно с легкостью заменить, выкинуть бейджик и забыть.

«Программисты wanna be» — крутится фраза в голове.

«А вы незаменимый сотрудник?» — спрашиваю.

«Конечно». Пусть это будет сотрудник № 1.

«Да нет, вы что, уволят и не задумаются, если что-то не понравится. Но приятно думать, что да» —  сотрудник № 2.

«А свой стартап не думали открыть?»

«Да, я пробовал. Только меня напарник через полгода из стартапа выжил. Обдумывал об меня идею, а потом нанял команду разработчиков из Восточной Украины. Он менеджер, я технарь. Он потом в интервью говорил, что технарь — это не больше 10% стоимости проекта», — ответил сотрудник № 2.

Продираясь сквозь массажные кресла, тренажеры, заглядывая в обшитые деревом сауны и одинаковые кухни на каждом из этажей, мы искали голоса пролетариата цифровой эпохи, тех, кого можно с легкостью заменить, выкинуть бейджик и забыть. Подводный мир компьютерной индустрии.

Пригласить их в наш спекулятивный компьютерный клуб, привлечь на свою сторону — вот наша задача.

— Бот-юрист? Никогда не слышал. Кто это сделал? Гугл?
— Почему сразу Гугл? Разве только они что-то могут?
— Не знаю. Ну, может, Фейсбук еще.

— А ты что-нибудь программировал когда-нибудь для семьи?

— Да нет, его сделал юрист из Лондона. Там несколько лет назад полностью автоматизировали контроль над парковками — начиная от фиксации нарушений и заканчивая выпиской квитанций о штрафах. Он начал разбираться — оказалось, автоматическая система выписывала очень много несправедливых штрафов. Парень запрограммировал небольшой чат. В нем ты, общаясь с ботом, рассказываешь подробности своей неудачной парковки: где стоял, на газоне или нет, какие знаки были вокруг. Если нужно, бот спрашивает подробности. В конце он говорит тебе, стоит ли подавать апелляцию. И если да, ты просто нажимаешь «отправить», и он это делает за тебя. Бот выиграл уже очень много дел. То есть ты, не обладая компетенциями в области юриспруденции, общаешься с ним и решаешь свою проблему за 30 секунд. И таких, как ты, пользователей этого сервиса очень много. И теперь уже дорожная полиция и суды Лондона завалены делами об апелляциях. Эта система обманывает идею big data — автоматизация направляется против автоматизации. Машины против машин.

— Ого! Не знал.
— А ты что-нибудь программировал когда-нибудь для семьи?
— Я? Нет (пауза). Но вот мой отец еще во времена, когда не было интернета, создал программку для подсчета бюджета семьи. Это был подарок жене на свадьбу.

Экспроприация технологий

Моя страна — 2020. Пытаюсь построить социалистический город. Все, что бы ни построила, как мне говорят, не будет приносить прибыль. Отличный тренажер для будущего стартапера!

Вокруг ходят гаишники, сидим в скверике перед городской ГАИ. У меня играет музыка из планшета. Пока мной не интересуются. Мы расселись поодаль друг от друга, все играют в экономические стратегии. Действие в них разворачивается в ближайшем будущем.

У нас есть своего рода спекулятивный компьютерный клуб, где мы разрабатываем стратегии работы с экономикой сегодня через экспроприацию и переиспользование не по назначению ресурсов, которые сейчас нам доступны. В рамках этого клуба мы планируем:

• повышать компьютерную грамотность;

• играя, использовать экономические модели виртуальных миров как тренажеры для наращивания мускулов в экономиках реального мира;

• антидисциплинарным образом соединять технологическое и политическое;

• устраивать встречи с экономистами, хакерами и программистками, биологами, футурологами и прочими;

• проводить воркшопы по сборке разных технических штук — придавать нашей спекуляции материальную форму;

• делать вылазки в город с изучением инфраструктуры на месте;

• веселиться и хулиганить.

Клуб наднациональный. Сейчас мы в Минске, завтра в Москве, а позже в Барселоне или офшорной зоне.

Группировка eeefff — Дина Жук и Николай Спесивцев

Понравился материал? Помоги сайту!