«Если бы Грейс была мальчиком, она бы стала проповедником»

Одним из хитов недавнего фестиваля Beat Film Festival стала картина Софи Файнс «Грейс Джонс: хлеб и зрелища». Наталья Серебрякова поговорила с режиссером о ее доверительных отношениях с героиней и страсти Грейс к экстравагантности.

— До фильма о Грейс Джонс вы сняли документальный фильм о церкви ее брата «Возрождение Гувер-стрит» (2001). Грейс понравился фильм?

— Брат Грейс Ноэль Джонс, безусловно, известен в афроамериканской общине пятидесятников, но не более того. Фильм, который я сделала о его церковной общине, на самом деле, сблизил нас с Грейс. Она увидела «Возрождение» и сама предложила мне снять фильм о себе. Я думаю, она оценила, что я представила проповеди Ноэля как форму шоу и что меня интересовал перформативный аспект церкви. Я думаю, что увлечение визуальностью — это то, что мы с ней обе разделяем.

С моей первой встречи с Грейс мы много говорили о ее опыте девочки, выросшей в церковной семье. Ее отец был проповедником, а дедушка Мас Пи (с которым дети фактически оставались на Ямайке, пока родители работали в США) хотел стать церковным лидером. Возможно, если бы Грейс была мальчиком, она тоже стала бы проповедником! Есть что-то шаманское в том, как она использует свою энергию на сцене и как она относится к аудитории. «Возрождение Гувер-стрит» — это фильм-наблюдение, он работает визуально, и Грейс — конечно, очень визуальный человек.

— Ваши первые впечатления от Джонс?

— Когда Грейс предположила, что мы приступаем к проекту документального фильма, я уже познакомилась с ней как с человеком. Что я видела на тот момент? Грейс Джонс никогда не была публичным человеком. Я вижу ее артисткой шоу, и хотя ее шоу всегда увлекательно и зрелищно, отношения между этим общественным конструктом и ею самой как частным лицом представляли собой прекрасное поле для изучения. Кроме того, она готова была полностью раскрыться, ей это было интересно. Она никогда не пыталась контролировать меня творчески, но доверяла мне на сто процентов.

— Фильм создавался в течение десяти лет. Вы как-то планировали съемки, у вас был график?

— На самом деле, понадобилось двенадцать лет, чтобы полностью завершить фильм. Я сняла все документальные материалы в период с 2005 по 2009 год, а концерт, который вы видите в фильме, мы поставили и сняли (на пленку!) в 2016-м. С документальным фильмом вы не контролируете происходящее, вы пытаетесь ухватить за хвост реальность. Нужно обязательно присутствовать в тот момент, когда какие-то события случаются. Поскольку я также сама монтирую свои фильмы, я всегда стараюсь получить максимальный охват жизни своих героев. Иногда испытываешь ужасное чувство, когда вы уже добрались до монтажа и вдруг понимаете, что не можете построить сцену, потому что пропустили что-то важное.

Я обнаружила, что Грейс очень идет быть в кадре. Фильм — это своего рода портрет. В моем фильме она впервые позволила себе сниматься без макияжа. Мне нравилось видеть у нее на лице какие-то почти детские эмоции. И в равной степени нравился этот переход между естественностью и проявлением чего-то иконического в Грейс, когда она накладывает грим.

Я решила просто снимать и снимать. Я не хотела делать какие-то преждевременные предположения о том, что должно быть в фильме, а затем искать это в реальности, но попыталась максимально раскрыть средствами кино все, что происходило на моих глазах. При этом некоторые сцены получились очень сильными, как сцена с французским телешоу. И, конечно же, ее разговор с Жан-Полем Гудом (французский фотограф и дизайнер. — Ред.)! Я представляю свой фильм одновременно как мюзикл, где песни тематически развивают повествование, и как стихотворение, в котором работают разные слои.

— Сколько часов у вас было в итоге отснято?

— Журналисты всегда меня об этом спрашивают, но я никогда точно не считала. Я думаю, было примерно 270 часов.

— У вас был сценарий перед монтажом? Мне кажется, что у фильма есть свой необычный ритм...

— Мне пришлось писать много разных текстов, чтобы собрать все для завершения фильма, а также поставить и снять концерт. Это было полезно для того, чтобы начать выяснять, как могут работать отснятые ранее кадры. У меня была идея сделать фильм так, как делают музыку, с разными сценами (студия звукозаписи, Ямайка, природа, шоу). Чтобы эти слои нарратива работали как музыкальные инструменты. Грейс — такой уникальный и необычный человек, что я очень старалась понять ее ритм и приблизиться к нему.

— Есть ли в жизни Грейс Джонс какие-то запретные моменты, которые она не разрешала вам снимать?

— Нет. Она никогда не запрещала ничего снимать.

— Вы когда-нибудь спрашивали Грейс Джонс, почему она испытывает такую страсть к экстравагантным нарядам, как, например, к шляпам Филипа Трейси?

— В ее жизни было много влияний, но она рассказала об одном. Когда мать Грейс приезжала из Америки, она всегда выглядела потрясающе: была одета в красивые костюмы и платья, которые она шила сама, копируя модели Yves Saint Laurent и Givenchy. Она была очень яркой, просто поразительной, и это было похоже на пришествие кинозвезды. Но Грейс сама по себе выходит за рамки моды, и именно поэтому для меня она похожа на актрису шоу. Грейс любит театр, и я думаю, что ее наряды — его влияние. Это часть той драмы, которую она представляет на сцене.

— Вы не сразу стали режиссером. Почему в итоге обратились к документалистике?

— Я работала в кино с 19 лет. Я много училась, и, когда появилось цифровое видео, неожиданно стало возможно снимать фильмы. Если вы снимаете документальное кино, то перед вами — весь мир, все люди — ваши актеры, вы можете выбрать любую историю. В этом есть элемент хаоса и неизвестности, которым я наслаждаюсь.

— Не планируете снять игровое кино?

— Я хотела бы сделать игровой фильм. Есть вещи, невозможные в доке. Когда вы снимаете документальный фильм, вы становитесь чувствительным к тому, насколько все получается фальшиво (или нет).

— Трудно ли вам было работать со Славоем Жижеком, снимая «Киногид извращенца»?

— Славой — очень щедрый соавтор. Но в работе с ним труднее всего было разделить его идеи и мои цели, а также передать этот конфликт на экране. Зато благодаря Славою я прочла кучу работ по современной философии.

— Кто из современных документалистов оказал на вас наибольшее влияние?

— Вернер Херцог (все ранние фильмы), Фредерик Уайзмен, Ким Лонгинотто и Виктор Косаковский.

Понравился материал? Помоги сайту!