4 сентября 2013Современная музыка

Яогунь, или Рок в Китае

Лидер заслуженной китайской рок-группы P.K. 14 Ян Хайсонг рассказал о том, как трудно было рокеру в Нанкине и чем он обязан Виктору Цою

Рок в Китае называют «яогунь» — yaogun, и появился он не так давно — в 1986-м, когда певец Цуй Цзянь, местный Боб Дилан и Джон Леннон в одном лице, исполнил знаменитую песню «Ничего нет», ставшую гимном студенческих волнений конца восьмидесятых. Кстати, Цуй Цзяня можно назвать и китайским Цоем, потому что по отцу он — кореец.

Заслуженная китайская группа P.K. 14, собравшаяся в 1987-м, играет рок, похожий на русский и чем-то обязанный Виктору Цою. Несмотря на то что молодые китайские музыканты почти поголовно переключились на английский, для участников P.K. 14 по-прежнему важно в песнях послание — тексты, которые лидер и вокалист группы Ян Хайсонг, в жизни похожий на тихого учителя географии, кричит на мандаринском языке. Для его поколения, нынешних 30-летних и 40-летних, рок был верой, которую они не могут предать. Познакомившись с Яном Хайсонгом во время фестиваля Vladivostok Rocks, ДЕНИС БОЯРИНОВ записал его рассказ о новом альбоме «1984», записанном P.K. 14 со знаменитым саунд-продюсером Стивом Альбини, и о прошлом и настоящем яогуня. Судя по его рассказу, у китайского рока и русского времен его расцвета в 1980-х очень много общего.

Первая волна рок-музыки поднялась в Пекине и Шанхае в начале 1980-х. Стали появляться китайские группы, которые были преимущественно хеви-металлические. Я начал слушать китайский рок где-то в 1983-м — тогда мне было 20 лет. Я ловил эти группы на радио. Тогда же стали появляться кассеты, на которых записывались западные группы. Кассеты были дешевы, и на них можно было найти любую музыку. Они расходились из рук в руки. Мы многому научились благодаря этим кассетам.

Когда я начал играть на гитаре, я стал играть шестидесятнический рок — музыку хиппи, потом перешел к панку — Clash и Ramones. Группу P.K. 14 я основал, чтобы играть только постпанк — в стиле Joy Division, Cure, Siouxsie and the Banshees и Bauhaus.

Мой партнер по группе — басист А Донг переехал в Нанкин в 1986-м и основал там свою группу Shit Dog — они играли злой хардкор. P.K. 14 и Shit Dog были самые большие рок-группы в Нанкине, хотя мы, конечно, были и остаемся в андеграунде. Когда группа А Донга распалась, мы стали играть вместе.

P.K. 14 — «Behind All Ruptures»

Власти Китая никогда не приветствовали рок-музыку. В 1980-е она существовала на полулегальных условиях. Но для моего поколения рок был как религия. Рок-музыка — это была возможность оказаться в другом мире, абсолютно противоположном тому, в котором живет большинство китайцев. Те, кто выбирал рок, отказывались жить в «нормальном» мире. Они сидели целыми днями, запершись дома, и играли на гитарах. Пропускали мимо ушей то, что им твердили учителя и родители. Все мои друзья, которые слушали рок, в свои 20 и 30 жили без работы. Они не смогли бы никуда устроиться, да и не хотели. Зарабатывали от случая к случаю. Жили впроголодь. Копили деньги на кассеты и CD. Это была трудная жизнь.

Когда мы начинали играть — в конце 1980-х — никаких рок-клубов в Нанкине не было. Мы играли в случайных барах. Всю аппаратуру приносили сами — инструменты, усилители, колонки, абсолютно все. Это был полный DIY (do-it-yourself. — Ред.). Бывали такие истории, что мы успешно выступали и договаривались с владельцем выступить в следующую субботу. Приходили через неделю, а он нам говорил: нет, я передумал, мы не хотим тут никакого шума. Люди не покупают пиво из-за вашей музыки. Врал нам в лицо. Мы говорили — хорошо, разворачивались, нагруженные оборудованием, и уходили искать другой бар. Таких случаев было много. Выступали мы бесплатно — за вход денег не брали. Нам было трудно — поскольку в Нанкине музыкальная сцена не так развита, как в Пекине или Шанхае. Мы не могли найти человека, который бы стал нашим промоутером или директором. К тому же Нанкин — маленький город по китайским меркам, там живет около 8 миллионов человек.

Те, кто выбирал рок, отказывались жить в «нормальном» мире.

Сейчас дела в Китае с рок-музыкой стали намного лучше. Намного-намного. Сейчас в Пекине есть уже где-то около десятка площадок, которые специализируются только на рок-музыке: это бары, клубы или залы. В 2004-м P.K. 14 поехали в свой первый тур по Китаю; мы дали 21 концерт в разных городах — самых маленьких, даже не столицах провинций. В некоторых городах мы были первой рок-группой, которая приезжала с гастролью. С тех пор мы уже четырежды ездили с турами по Китаю, и с каждым разом городов в нашем расписании становится все больше. Скоро мы поедем в очередной тур с новым альбомом «1984» — в нем уже 32 города, в некоторых мы никогда прежде не были. Ситуация улучшается — появляются новые площадки, люди, которые ими занимаются, становятся более профессиональными. Все развивается, и очень быстро.

Стиву Альбини мы просто написали письмо. Потому что мы давно мечтали о том, чтобы нас записал Альбини. Мы большие поклонники его групп Shellac и Big Black.

Все наши предыдущие пластинки мы записали со шведским продюсером Хенриком Ойей, и эта тоже не исключение — мы доводили ее до ума в Швеции. Но нам очень хотелось поехать в Чикаго и реализовать мечту. Нас поддержал наш лейбл Maybe Mars, один из двух китайских рок-лейблов, — дал бюджет. Мы написали письмо, представились, узнали расценки — на ваши деньги это примерно 50 тысяч рублей за один день сессии. Согласовали график — это было самым трудным. Мы записались у Альбини за 5 дней. До этого он писал сольный альбом Ким Дил из Pixies. А после поехал в тур с Shellac. Это было счастьем — работать с одним из лучших саунд-инженеров мира.

Нам есть что сказать, что спеть и что прокричать — и мы хотим, чтобы нас понимали в нашей стране.

В Китае большинство групп, особенно молодые, предпочитают английский. Их можно понять — это международный язык для рок-музыки. Я пишу и пою тексты на мандаринском. Так сложилось с самого начала — и это для нас естественный путь. Нам есть что сказать, что спеть и что прокричать — и мы хотим, чтобы нас понимали в нашей стране.

К тому же то, что мы поем на родном языке, совершенно не означает, что мы не будем поняты жителями других стран. Например, два моих любимых русских исполнителя — это группа «Кино» и Владимир Высоцкий, которые пели на русском. Может быть, я не понимаю все, о чем они поют, но я очень хорошо это чувствую.

Кроме того, у большинства китайских рок-групп плохой английский, просто ужасный. Они поют на Chinglish. Ни о чем. Отстой.

Многие люди в Китае считают, что мы исполняем политизированные песни. Но мы не выступаем в песнях с критикой коммунистической партии, мы поем о том, что нас окружает, — о повседневной реальности. Для нас все — политика.

Одна из наших самых известных песен, «This Red Bus», была вдохновлена группой «Кино». Мой друг показал мне перевод песни «Электричка» — о том, что поезд везет меня туда, куда я не хочу. Я был невероятно восхищен этим образом — и написал свою песню примерно о том же.

Наш новый альбом называется «1984». Как книга Джорджа Оруэлла — и уже по названию можно понять, о чем этот альбом. Оруэлл нарисовал в своей книге мрачную картину будущего, но для нас в Китае «1984» — это самое настоящее.

Послушать альбомы P.K. 14 можно здесь.