Антон Носик: «Обожаю езду в незнаемое»

«Обращаюсь к тем, кто читал “Ленту.ру”. Я вам обещаю, что не позже 1 сентября все, что вы читали на “Ленте.ру”, будет выходить, и вы будете это читать. И никакая блокировка не поможет», — сказал Антон Носик на митинге в защиту свободы слова в Москве 13 апреля. Медиаменеджер объявил о создании новых проектов, три из которых стартуют осенью этого года.

— Антон Борисович, из новостей уже известно, что один из ваших новых медиапроектов будет посвящен науке и технике. А остальные?

— Будет еще фотоновостной проект, внутриленточная компания по продвижению в соцмедии. Это некая компания, которая имеет ноу-хау по вирусному продвижению СМИ в соцмедии, например, «Лентач» и твиттер lentaofficial. Нам этот сервис нужен для себя, но, как только он отстроится, его услугами можно будет торговать, так что у нас будет компания по продвижению в соцмедии с впечатляющим портфолио. И еще один очень сладкий контент-проект, о котором я, надеюсь, смогу рассказать через пару дней.

— СМИ общественно-политического характера тоже будут?

— Я не планирую, но если никто другой не озадачится их созданием, буду страшно расстроен и удивлен.

— Но на митинге вы объявили фактически о перезапуске «Ленты.ру» — а она была общественно-политическим изданием в последние годы.

— Не все на свете обязано делаться моими руками. Я, конечно, запустил в свое время с нуля с полдюжины медийных стартапов, включая «Ленту.ру», «Газету.ру», Newsru.com и мощнейшую в истории России краудфандинговую платформу Pomogi.org, но это не значит, что на рынке нет специалистов круче меня. Я надеюсь, что общественно-политической составляющей «Ленты» займутся те, кто ею занимался до сих пор. Фотоновостной проект, разумеется, не будет цензурировать общественно-политическую тематику. Но это все же другой жанр.

— Владимир Яковлев, основатель «Коммерсанта», говорил на одной из лекций, что в сети лучше всего расходится фото, затем фото + текст и только потом видео. Вы учитывали это, разрабатывая проект фотоновостной ленты?

— С Владимиром Яковлевым мы только что обсуждали фотопроект, он очень важный в моей жизни эксперт и гуру, так что без его помощи и поддержки я слабо себе представляю свои начинания. И да, разумеется, та его лекция, которую я пропустил, была ровно про наш фотопроект. Последние пять лет разные медиаменеджеры его только обсуждали, писали бюджеты, искали деньги. А сегодня есть вся фоторедакция «Ленты.ру» с готовым продуктом — и можно завтра стартовать.

— Инвесторы новых медиапроектов ставили перед вами какие-либо условия относительно тем, характера и подачи материала?

— Я не готов даже начинать обсуждать новые медиапроекты с людьми, которые не понимают основополагающих принципов редакционной независимости и самостоятельности. Нет таких денег, за которые в моих проектах продается право диктовать редакции, что и как ей писать. Инвесторы — бизнесмены, вкладывающие в профессионализм команды. И на всякий случай: акционерная структура устроена так, чтобы у редакции было больше и акций, и голосов в совете директоров, чем у любого акционера, сколько бы он ни дал на проект.

Там, где обыватель видит ужас-ужас, предприниматель видит окно новых, небывалых возможностей, связанных со сломом традиционных моделей и переделом рынка.

— Однако российские реалии — другие. Я затрудняюсь вспомнить хоть одно по-настоящему влиятельное СМИ в России, где редакция располагает большинством акций или акциями вообще.

— Вы совершенно правы — но это как если бы вы начали мне в 1999 году рассказывать про реальность, в которой новостное интернет-СМИ не может успешно конкурировать с «Коммерсантом», «Ведомостями», ТАСС, РИА и Интерфаксом (подразумевается, что созданная в 1999 г. «Лента» в итоге эту конкуренцию успешно выдерживала. — Ред.).

У меня нет цели поставить новые проекты в ту ситуацию, в которой оказалась «Лента». Наоборот, я хочу ее исключить. С инвесторами, которые не понимают этой задачи, мне неинтересно обсуждать вообще ничего. Но надо заметить, что люди, вкладывающие деньги в мои проекты, очень рады возможности поддержать своим рублем жизнеспособную модель.

— А кто эти люди, готовые сегодня инвестировать в независимые СМИ? Вы могли бы если не назвать имена, то объяснить их мотивации?

— Вы знаете, бизнесмены довольно интересно устроены. Там, где обыватель видит ужас-ужас, предприниматель видит окно новых, небывалых возможностей, связанных со сломом традиционных моделей и переделом рынка. Я могу напомнить, что «Газета.ру» делалась в кризис 1998 года, а в кризис 2008 года мы с Бершидским (журналист, медиаменеджер. — Ред.) наперегонки запустили два ресурса — BFM.ru и Slon.ru. Оба проекта рассматривали кризис как очень удачный момент для запуска новых СМИ на фоне взрывного роста и интереса публики именно к экономическим темам. И у Бершидского, и у меня инвесторы из-за кризиса попали под жесткие margin calls (пределы рисков) и пересмотрели свои инвестиционные обязательства за пару недель до запуска. У него — снизив финансирование в 2,5 раза, у меня — процентов на 40. Но оба проекта успешно стартовали и живы по сей день. Не знаю про «Слон», но BFM мы вывели в безубыточность, когда кризис еще даже не начал утихать. В тех проектах, которые мы с вами обсуждаем, нет возможности освоить даже треть тех денег, что предложены инвестфондами и частными инвесторами. Условно говоря, я за первую неделю обсудил предложения на $7 млн, а освоить мог бы не больше $2,5 млн. Не говоря о том, что никак не меньше полумиллиона в моих бизнес-планах удастся сэкономить за счет краудсорсинга — это опять-таки на основании тех предложений о безденежной помощи от лидеров IT-рынка, которые я уже получил.

— Денег инвесторов хватит до того момента, когда проекты выйдут на самоокупаемость?

— У каждого из моих проектов свой бюджет и свой горизонт выхода на самоокупаемость. Один проект можно запустить вообще за 180 тысяч долларов на первый год и вывести его в безубыточность где-то за четыре-пять месяцев. Но это, как вы догадываетесь, не тот, который про науку, — и не фотолента. Там речь о других суммах и о выходе на прибыль к середине второго года. При этом нужно просто понимать, что операционная выручка — не единственный для инвестора выход из проекта. По мере роста интернет-компания наращивает капитализацию, исходя из eyeballs — темпов роста пользовательской базы.

— Каков общий бюджет этих проектов? Какую примерно прибыль они смогут приносить к середине второго года? Я просто пытаюсь понять, в чем состоит интерес инвесторов.

— На эти вопросы я, с вашего позволения, смогу ответить не раньше, чем инвесткомитеты утвердят бюджеты проектов. Но и тогда я вряд ли захочу на них отвечать без предварительно подписанного собеседником NDA (договора о неразглашении. — Ред.). Нет ни малейшей причины разглашать эти цифры, если мы только не решим финансироваться на 100% через краудфандинг и краудинвестинг. В случае с Pomogi.org финансовая прозрачность необходима, но с коммерческими проектами все иначе. Я большой фанат прозрачности, но в некоторых случаях она просто неуместна.

— Если говорить не об экономических, а о политических рисках — как новые медиапроекты могут избежать их в нынешней ситуации?

— Мои проекты в значительной мере обезопасит их аполитичность, но, разумеется, придется предусмотреть и DDoS-атаки, и наезды разного рода «проверялкиных», и бессудебные блокировки. Но мне не хотелось бы публично рассказывать о мерах защиты больше, чем можно о них знать будущим взломщикам и рэкетирам. Как говорится, «не хвались, идучи на рать…»

У меня нет цели поставить новые проекты в ту ситуацию, в которой оказалась «Лента».

— Получается, только аполитичность медиапроекта — способ обезопасить его от закрытия?

— Нет, аполитичность не защитит ни от DDoS, ни от аппетита рэкетиров.

— По-моему, только она и защищает российские СМИ. Не помню, чтобы, к примеру, «Советский спорт» переживал DDoS-атаки. Давлению подвергаются независимые общественно-политические СМИ.

— Вы очень заблуждаетесь. Все те ботнеты, которые в РФ на политические деньги валят независимые СМИ и блоги, созданы для коммерческих войн, а не для политики. Почитайте о деле Врублевского.

— А если бы ваши проекты предполагали политическую составляющую, они могли бы заинтересовать хоть одного инвестора?

— Конечно.

— Тогда почему вы, создатель «Ленты» и «Газеты.ру», вдруг решили заняться аполитичными проектами?

— Потому что они во мне нуждаются, а о фотоленте я вообще мечтал последние пять лет.

— По-вашему, именно таких изданий сегодня не хватает?

— Не хватает качественного и профессионально сделанного контента, потому что его вообще не бывает много — ни про спорт, ни про медицину, ни про технологии, ни про власть и деньги.

— В чем причина?

— В рунете больше 100 миллионов читателей, из них 80 — в РФ. Чтобы накормить такую толпу качественным контентом, нужно его очень много производить. Потребление же растет, читают уже в метро и в автобусах. Поэтому вчерашних семи новостей на «морде» «Ленты» не хватит уже никому.

— А какие издания вам самому интересны? Что вы читаете, смотрите регулярно?

— «Слон», Newsru.com, «Ведомости», реже — «Коммерсантъ» и Roem.ru.

— Какую роль вы отводите себе в будущих проектах? Планируете ли стать главным редактором или генеральным директором?

— Никогда, ни за что. Спродюсирую без зарплаты и вернусь на заслуженную пенсию, а дольки мои будут кормить сына Лёву, супругу Аню и моих не самых юных родителей. У меня нет ни малейшего интереса к рутине, даже «ленточной». Как вы можете вспомнить, я из «Ленты» ушел 10 лет назад — и правильно сделал.

— Вы упомянули об участии в новых проектах бывших сотрудников «Ленты» — в частности, фотослужбы. Многие из них заинтересовались этой работой?

— Про сотрудников: не вижу ни одной причины на свете оглашать их имена до оформления трудовых договоров.

— Думаете ли пригласить Галину Тимченко (бывший главный редактор «Ленты.ру». — Ред.)?

— Давайте вопросы про планы Галины Тимченко задавать ей, ладно?

— Вопрос не про ее планы, а про ваши. Вы создаете СМИ и приглашаете сотрудников.

— Если вы хотите ее пригласить в мои проекты, меня не спрашивая, — можете попробовать, но не обещаю вам легкого разговора. Галя на этом рынке — действующая королева, а я — практически королева-мать, реликт из далекого прошлого. Я не могу Галю никуда пригласить. Могу только попросить ее принять в подарок акции моих проектов. Во всех «моих» редакциях это, думаю, предмет консенсуса.

— Вы создавали СМИ, которые становились ключевыми для нашего медийного пространства. Что вы чувствуете, когда они погибают по неестественным причинам — или меняют редакционный вектор?

— Когда убили «Ленту.ру» — это был черный день в моей жизни. А когда Галя вела «Ленту.ру» в таких направлениях, о которых я в 2004 году не мог задумываться, душа моя радовалась. Обожаю езду в незнаемое.

Понравился материал? Помоги сайту!