Контакт!

Международный фестиваль анимации «Крок» (по-украински «шаг») существует 25 лет и в этом году впервые проходил без украинского финансирования, только на российские деньги. Двойное подчинение, конечно, существенно облегчает фестивальную задачу, проблемную у всех кинофорумов, за исключением, может быть, омского «Движения», где президентом Артем Михалков. В свое время, именно следуя формуле «голь на выдумки хитра», «Крок» придумали плавучим: фрахт судов много дешевле гостиниц.

Минкульт России выполнил свою часть задачи, отстегнув «Кроку» ежегодные $150 тысяч. Тут респект Норштейну, почетному президенту фестиваля, который, поступившись гордостью и общей фрондой, не слезал с министерства полгода кряду. В ущерб Гоголю лучший аниматор мира полгода обивал пороги вверенного Мединскому учреждения и обрывал ему же телефоны. Ну приятно же. Дали. (С ударением на первом слоге, хотя, впрочем, можно и на втором.)

Украинская дирекция фестиваля крутилась, извиняюсь, на пупе, чтобы «Крок» состоялся.

Вот некоторые интересуются: а что уж прямо такого в каком-то там анимационном фестивале, чтоб уж прямо рвать тот же пупок. Отвечаю. Вернее — отсылаю в Фейсбук, где постоянные участники «Крока», режиссеры, художники и продюсеры ряда стран, зачастую используют слово «счастье». От себя скажу: перефразируя лозунг знаменитого горнолыжника Ж.-К. Килли — «“Крок”, может быть, и не является счастьем, но вполне может его заменить». (У Килли там были горные лыжи, что тоже справедливо.)

В ущерб Гоголю лучший аниматор мира полгода обивал пороги вверенного Мединскому учреждения и обрывал ему же телефоны.

Кстати, о горных лыжах. Особое спасибо старинному другу и спонсору фестиваля, бизнесмену из «анимационной Мекки» — французского города Анси, сыну горнолыжного императора Жоржа Саломона — Франсуа. Женившись на русско-татарской красотке Эльвире, Франсуа Саломон задружился с русским бизнесом. Жизнь в Анси естественным образом прибила его к анимации. С тех пор лет уже тридцать этот огромный жизнерадостный дядька помогает российским мультипликаторам вообще и «Кроку» в частности. До сих пор он давал деньги на призы «Крока» и прочие, в общем-то, мелочи. В этом году взял на себя половину всех расходов вообще. Потому что вы же понимаете: 150 тысяч баксов для кинофестиваля — ну просто три копейки. (Артем Михалков, что справедливо вызвало падучую в среде кинематографистов, получил на свой первый фест дебютов то ли 8, то ли 18 миллионов долларов, сейчас не помню, это и не существенно, так как в общем контексте одинаково астрономично.)

Чтобы покончить с цифрами: на участие в смотре в оргкомитет поступило около 900 заявок из 50 стран. В результате в программу «Крока-2014» вошло 140 мультфильмов из 37 стран. Среди них — 24 российских. По количеству конкурсных фильмов Россия впервые вышла на первое место, разделив его с традиционным лидером — Францией. Физическое поголовье четырехпалубного теплохода «Александр Радищев» (Москва—Углич—Мышкин—Тутаев—Рыбинск—Ярославль) составило примерно 200 живых душ участников и гостей.

На самом деле бухгалтерия в сегодняшних обстоятельствах — дело хотя и важное и жизненно необходимое, но не решающее. Всегда можно потуже затянуться, а деньги так или иначе свалятся. Русско-украинский заплыв помимо своего культурного содержания (мастер-классы, «разборы полетов», профессиональное общение, поиски путей развития мульткино) именно сейчас обрел уникальное значение «дороги жизни». Нейтральной полосы, необстреливаемого перешейка, где посреди тотального КОНФЛИКТА нашлось место КОНТАКТУ. «Чудо-лодка, чудо-лодка, где и красное, и водка», где совместное творчество, испытанная четвертьвековая дружба и полное взаимопонимание. Короче, спасение. В октябре 2014 года «Александру Радищеву» досталась роль ковчега под белым флагом. Ну кто-то же должен выгребать из потопа ненависти и злобы, вражды и выгрызания кадыков каждого каждому — к снежной верхушке Арарата. Пусть это будут самые веселые, артельные и азартные люди на земле — трудоголики-аниматоры.

Мужчина и женщина сделаны из разного теста. Общее у них только одно — они глухонемые. Оба тайно влюблены друг в друга.

«Крок» поочередно плавает по Днепру и русским рекам. Российские маршруты отдаются молодежи.

Анимация — искусство коварное. Забудьте сутеевских утят и диснеевских гномов. Сегодняшняя анимация — это рефлексия, борьба, игры подсознания, генетическая память и всякое такое. Юная рука часто не может удержать штурвал в море философических метафор, до которых многие так жадны.

Трудно поверить, что тягуче-многозначительное «Кафе Вавилон», где никто никого не понимает и, кроме рассыпающихся по экрану слов, в сущности, ничего не происходит, — продукт соавторства неотразимо озорных израильтянок Дафны Бен Ами и Михаль Рабинович… А кровавые потоки, заливающие земной шар, — дело рук болгарки Велиславы Господиновой, которая своей самодельной бибабошкой «Памела Андерсон» довела всех до колик.

Не каждый юноша решается быть равным себе. Свифтовский вопрос масштаба стоит перед художником всегда. В анимации он буквален. Потому что все в этом «сверхкино» (С. Эйзенштейн) является выразительным средством: линия, цвет, музыка, вообще звук, жест, темп, ритм, мимика персонажа, фон. И время (в смысле — хронометраж). И масштаб.

«Возвращение» студентки французской киношколы Натальи Чернышовой вмещает в полторы минуты целую судьбу. Взрослая внучка — огромная, до неба, — появляется в саду у крошечной, как божья коровка, бабушки, возле домика, не достающего внучке до колена. Но, откусив бабусиного пирожка, великанша вновь, как Алиса, становится маленькой, возвращается в свое детство и бабушкины объятия… Приз в 1-й категории.

«Возвращение», Наталья Чернышова (Россия)

Фильмы молодежного «Крока» делятся на три категории: созданные в процессе обучения (1-я категория), дипломные работы (2-я) и первые самостоятельные картины (3-я). Интересно наблюдать наглядный процесс взросления, вызревания мастерства в работах молодых. Ремеслу можно научить. (Иногда виртуозность техники даже мешает. Поэтому, например, Норштейн требует порой от своей жены и художника-постановщика всех его фильмов Франчески Ярбусовой: возьми карандаш в левую руку!) Но есть две вещи, которым не научишь. Они интуитивны и даны от Бога, как музыкальный слух. Это чувство ритма и чувство времени.

Традиционно сложны отношения со временем у азиатов. Конечно, это особенности культуры, Восток — дело тонкое, все дела… Но созерцательность даже в игровом кино опасна и, если честно, нуждается в гении. Для анимации медитативность губительна. Японская «Луна, упавшая в море» мотыляется по морскому дну в поисках выхода без каких бы то ни было происшествий и логических связей, туда-сюда-обратно, и так 19 минут. Красиво, медленно, печально и невыносимо. Или корейская странная мулька о том, как мальчик становится свидетелем гибели кота на дороге и вот ему все мерещится, как этот кот, а затем еще целая кошачья команда плавают с ним в бассейне. Восемь с половиной минут тянутся как девять с половиной недель.

Или даже вполне чисто сделанный дипломный фильм китаянки из Японии Яньтон Чжу «Корова в кружке». Бедный папа-одиночка для пользы дела постоянно обманывает свою малышку Нуну. Повзрослев, Нуну в целях утешения врет старику-отцу. Немудрящий трогательный сюжет изобилует такими длинными планами, пейзажами и, увы, диалогами, что Гран-при, присужденный крошке Яньтон, я объясняю исключительно отцовскими чувствами рослого мужского жюри.

Но при всех сюжетных, ритмических и прочих промахах молодежный конкурс удивил общей зрелостью — как мысли, так и профессии. 16 призов и дипломов, предусмотренных регламентом, разлетелись как пирожки. И еще множество очень сильных работ осталось за кадром.

Ужасно досадно, что не заметили отличную дипломную картину бельгийки Анны Хёнинк «Касса 9» — настоящий класс пластилиновой анимации. Крайне сложная, рискованная для мульткино съемка на одном крупном плане, без гэгов и метаморфоз, принятых в этой технике, — только виртуозная работа с персонажем. Толстая кассирша выразительна настолько, такие эмоции непрерывно преображают эту пухлую пластилиновую физиономию, так забавно и подробно по психофизике она «играет», что следовало бы специально для нее придумать приз или хотя бы диплом за лучшую женскую роль.

Первый режиссерский фильм Романа Соколова «Друзья» (хотя и приз, но не жюри, а критики) — не только безупречно стильная и выстроенная драматургически работа. Веселый человек с погремушкой отдает с себя все, чтобы выкупить и отпустить на волю рыбу, птиц... В конце же выменивает у смерти две человечьи души — на самого себя. Включая в действие каждую деталь, в том числе и дурацкую погремушку, режиссер делает саундтреком своего кино как бы прамузыку. Собственно Ритм, ведущий по жизни собственно Человека.

«Друзья», Роман Соколов (Россия)

Понимая/чувствуя взаимосвязи всех составляющих, умея работать с метафорой, анимационный художник может на пространстве хоть шести, хоть полутора минут разместить мир, интригу, приключения и серьезный месседж. Вот потребность в этом серьезном месседже и способность к нему внушают особую надежду на авторское поколение начала десятых. Его главным посланием становится насущность взаимопонимания.

Медбрат на поле боя врачует раненых с помощью писем жен и подруг, которые уже не застали адресата. Материал фильма — грубая мятая бумага, из нее скручена вся война: солдаты, земля, небо, орудия, женщины и их целительная в прямом смысле любовь… («Женские письма» Аугусто Зановелло, Франция.)

«Женские письма», Аугусто Зановелло (Франция)

Человечество жаждет мирного сосуществования с вымирающим видом — «Петрамозаурус Каватор», одушевленными… экскаваторами. («Эра ржавчины», Франческо Абер, Алессандро Маттеи, Италия.) Проблемы экологии, технизации, ксенофобии, решенные за 7 минут, — не угодно ли?

Мужчина и женщина сделаны из разного теста. Общее у них только одно — они глухонемые. Оба тайно влюблены друг в друга. Робкие попытки объясниться рождают фейерверк касаний, страстный, отчаянный балет. («Прикосновение», Жан-Шарль Мботти Малоло, Франция.)

Звероподобный боксер Эль Негро — бобыль. В его одинокой жизни нет радостей. В воскресенье он отправляется на прогулку и в парке аттракционов берет напрокат… семью. («Семейный день», Педро Сулу Гонсалес, Мексика.)

Плоские Олень и Крольчиха попадают в разные измерения — изобретательный Олень неожиданно становится трехмерным, друзья рвутся друг к другу и отыскивают этот путь. («Крольчиха и Олень», Петер Вац, Венгрия.)

А Роберт Лёбель из Германии не в кино, а непосредственно на деле доказал, что при сильном желании преодолимы все границы и друзья достижимы. Из-за канители с визой в Германии Роберту пришлось догонять фестиваль. Один, без языка, парень умудрился доехать на маршрутке до Углича — уснув в обнимку с рюкзаком на плече толстой тетки с золотыми зубами. И, кстати, не зря прорывался этот герой в другое измерение. Его ждали приз зрительских симпатий и спецприз жюри за самый смешной фильм. «Ветер» и правда смешная анимация и восполняет странный дефицит юмора в мульткино. Но тема-то, по-моему, — серьезнее некуда: как жизнь в диких условиях становится нормой. Люди, живущие в искусственном климате, под постоянным шквальным ветром, совершенно теряются, когда турбина вдруг прерывает работу. Нам ли этого не знать…

«Ветер», Роберт Лёбель (Германия)

Награды, конечно, спорны всегда. Они, по мнению одного члена жюри, — в общем-то, игра, которая по сути мало чем отличается от награждений на традиционном кроковском карнавале. В смысле, важна не победа, а участие. В смысле, работа в анимационном кино — сама по себе счастье. И Гран-при, мол, можно было бы вообще не давать, потому что им должно быть отмечено кино абсолютно бесспорное, пробивающее навылет, как «Отец и дочь» Дюдока. А когда такого нет, можно дать любому хорошему фильму, тем более «Корова…» — тоже про отца и дочь. Какая разница?

А вот есть разница. И она не только в лишних паре-тройке тысяч долларов, которые не повредят.

Принципиально то, что такой — именно прошибающий насквозь — фильм на фестивале был. И стоил он, может быть, даже не Гран-при, а самого высокого, самого престижного приза имени Александра Татарского «За высший пилотаж».

Я говорю о картине режиссера Анны Будановой из Екатеринбурга «Обида» (приз в своей, 3-й, категории).

«Обида», Анна Буданова, Михаил Дворянкин (Екатеринбург)

Вообще на Урале очень сильная школа анимации. И сегодня там работает, возможно, один из лучших российских художников-аниматоров (а среди молодых — так и лучший) Михаил Дворянкин. Вдвоем с Аней они нарисовали мультипликационную драму жизни толстой девочки-женщины-старухи, которую никто не любит и никогда не любил. Кроме ее Обиды, мохнатого монстрика, растущего вместе с ней и взявшего над ней абсолютную власть.

Конечно, это не прекрасный Дюдок и не мудрый Норштейн.

Это новое, молодое, самостоятельное кино, свободное от авторитетов и размышляющее над своими проклятыми вопросами.

Главным из которых стал вопрос КОНТАКТА.

Понравился материал? Помоги сайту!