Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20244946Символично, что с «Дождя» в январе 2014-го патриотическая лексика начала свое триумфальное овеществление, материализацию — достигшую в этом году не сравнимых ни с чем масштабов. Конец года — опять «Дождь», только теперь скучный олдовый слог с вещевого склада прошлой эпохи: «изменились планы, срок аренды истек, от комментариев владельцы отказались». Даже не верится, что когда-то весь этот «бизнес» считался языковой нормой в конфликтах со СМИ.
Раз уж в моде военная терминология, в этом духе и продолжим. В годы войны был такой вечный вопрос: «Почему отошли без приказа?..» — и ответ был примерно один: «Мы-то стояли, но вот сосед слева (справа) отошел, угроза флангам, пришлось отступать...» В «Разных днях войны» у Симонова появляется полковник (послуживший прототипом Серпилина в «Живых и мертвых»), который говорит: «Есть ли соседи справа, слева, нет ли — неважно; мы будем стоять здесь, отходить не будем» — и ответ этот поразил Симонова своей простотой и величием.
Не стану повторять банальность, что если завтра, допустим, появятся претензии к «Снобу», вступиться за него будет некому.
В этом смысле у «Дождя» последние месяцы был такой «сосед справа» — в лице «Сноба». Но вот сосед внезапно отступил, давая объяснения («Мы планировали предоставлять помещение телеканалу некоторое время, пока они не найдут другую студию, но планы изменились» — слова руководителя проекта «Сноб» Николая Ускова цитируют все, и они исчерпывающие, на мой взгляд). «Дождь» теперь в полуокружении, если не в котле. Но в нынешних условиях стоит ли удивляться этому факту?.. Я не берусь тут читать мораль — какое разочарование, что «это делается руками своих же». Как, впрочем, и не стану повторять банальность, что если завтра, допустим, появятся претензии к «Снобу», вступиться за него будет некому.
Возможно, завтра найдется какое-нибудь временное помещение — откуда «Дождь» спустя месяц опять попросят в связи с вновь выяснившимися обстоятельствами; в этом смысле вещать из квартир — не самое плохое решение. Это будет, конечно, уже новый этап российской журналистки — «возвращение на кухни». Не студия, имитирующая, допустим, кухню 1960-х или 2000-х, — а чья-то настоящая кухня, спешно переделанная под студию. Тут масса символизма, круг замкнулся.
Сейчас у «Дождя» наступают самые тревожные, но и интересные времена. То, что отступают рекламодатели, арендодатели, коллеги (в прямом смысле) по цеху, — это привычно и объяснимо; люди, вероятно, неплохие, но на «борьбу» они не подписывались. Гораздо интереснее, на каком участке фронта наступление натыкается на более-менее прочную оборону. Сегодня крайний рубеж — коллективы самих СМИ (как уже было в случае с «Эхом»). Коллектив занимает круговую оборону вместе с редактором; прибавим еще гендиректора, инвестора, слушателей/зрителей (которые теперь заодно) — и получается интересная связка. Можно вспоминать, конечно, как по-разному вели себя люди раньше — но сейчас важно не это, а то, что они решили почему-то «стоять».
Все это наталкивает на одно обобщение в связи уже с общей ситуацией в стране и мире.
Патриотический ажиотаж, переросший в милитаризм, рационально объясним может быть только одним способом. Человек — помимо прочего — взыскует «настоящего»: настоящих чувств, конечных оснований, высших мотивов. Он не может без этого обойтись. Были такие попытки и в течение 23 прошедших лет — найти смысл в потреблении, в духовных практиках, в новой работе, в путешествиях. Но, как мы можем теперь судить, для большинства этот опыт не оказался удачным и ценным. Из этого мы делаем вывод, что ничего «настоящего» с 1991-го по 2014-й у массового человека не появилось. Он оказался не просто не готов к капитализму — он и к мирной-то жизни, как выяснилось, оказался не готов. В мирной жизни требуется длительное усилие и постепенное движение, шаг за шагом, к цели; причем от этого всего еще нужно научиться получать удовольствие — иначе с ума сойдешь. Тут должна была появиться новая философия — мирной жизни, вот этот самый «русский мир», где ключевое слово — «мир». Именно место, где можно жить, сотрудничать, любить — а не умирать. Поскольку никакого «мира» не получилось, предпочли вернуться на «войну» — к тому единственному «настоящему», что всех когда-то объединяло.
Что может быть естественнее, чем борьба журналистов за свою независимость?
И ради этого человек оказался готов даже выдумать войну — причем сразу против всего мира. Он даже готов подверстывать святые слова под новые обстоятельства (и за эту реконструкцию уже заплачено тысячами настоящих жизней). И все потому (условно), что жизнь «не удалась» — в экзистенциальном смысле. Это проблема, как писал Фромм, «некачественного проживания жизни». Проще говоря, у людей не возникло за 23 года ощущения, что ради такой жизни стоит чем-то жертвовать. Люди готовы жертвовать чем-то на войне с выдуманном злом, нежели иметь дело с неказистым, но реальным миром.
«Мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться».
Между тем на пятом этаже «Красного Октября» один телеканал уже год находится на осадном положении. И как-то выкручивается «всем миром» (небольшим, но все же). Сопротивляется — сугубо мирными средствами, во имя мирных целей, — чтобы остаться в легитимном поле. Имея в основании давно уже не материальную выгоду (ее-то как раз все меньше). Эта история абсолютно универсальна, она вписана в мировой контекст: что может быть естественнее, чем борьба журналистов за свою независимость?.. И кто скажет, что это не «высокое» и не «настоящее» — притом совершенно мирное действо, в рамках мирной жизни? Пока это «настоящее» ищут в мифических нагромождениях и старых клише, где-то далеко, — оно прямо здесь, на пятом этаже; без балды, без выдумок, без ада и пожеланий смерти кому бы то ни было, даже врагам. И хотя эта борьба также требует усилий, нравственных и физических, — но ее высшим смыслом является даже не борьба с другими, а борьба за себя, за свои права и принципы.
То есть я хочу сказать, что это он и есть — «русский мир»: настоящий, не придуманный, сам собой, не где-то, а тут — на пятом этаже, да хоть бы и на кухне. И он-то как раз, на мой взгляд, состоялся, и это, несмотря на весь ужас положения, можно считать хорошим итогом.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20244946Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20246497Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202413084Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202419568Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202420233Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202422881Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202423641Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202428817Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202428945Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202429598