Основоположница датской электронной школы и обладательница биографии, достойной фильма, Эльза Мария Паде росла слабым ребенком, много времени проводила в постели, слушала звуки окружающего мира и создавала в своем воображении «звуковые картины» — именно так спустя примерно сорок лет в голове Брайана Ино возник эмбиент. Эльза Мария оказалась настолько способной к музыке, что ее приняли в музыкальную школу по настоянию директора, несмотря на то что семья не могла платить за ее образование. Но в 1940-м музыкальную карьеру Эльзы Марии оборвала война. Во время оккупации Паде активно участвовала в сопротивлении, а в 1944-м была схвачена гестапо и отправлена в концлагерь, где и начала сочинять — песню «Я, ты и звезды» Паде нацарапала на стене камеры. После войны Эльза Мария поступила в консерваторию, и получить бы нам в ее лице еще одного классического композитора, если бы не случай. Однажды на радио Эльза Мария услышала передачу о пионере musique concrète Пьере Шеффере. Эфир произвел на нее такое сильное впечатление, что Паде отправилась во Францию изучать musique concrète непосредственно у патриарха. Вернувшись на родину, Эльза Мария Паде развернула деятельность в духе Дафны Орам (точнее сказать, это Орам шла по следам Паде: ведь датчанка опередила англичанку на четыре года). При датском радио она основала студию электронного звука, работавшую и как научно-исследовательская лаборатория, и как центр прикладного саунд-дизайна (большая часть музыки, которая записывалась в этой студии, предназначалась для озвучки радиопрограмм). В собственных сочинениях Паде комбинировала электронику и коллажи в традициях musique concrète. Ее первой новаторской записью стал саундтрек для телефильма «A Day at Bakken», а первой полностью электронной работой — композиция «Syv cirkler», записанная под впечатлением от планетария на выставке Expo 58 в Брюсселе. Хотя, в отличие от многих коллег, Эльза Мария Паде активно продолжала сочинять, ее работы лет пятьдесят оставались достоянием узкого круга любителей авангардной электроники. Национальным достоянием Паде стала уже в нулевые, когда ее работы были изданы на CD, а биографы наконец добрались до истории ее жизни.
Год, когда рассосалась дружба
Ревизия и ее результаты
Елизавета Осетинская: «Мы привыкли платить и сами получать маленькие деньги, и ничего хорошего в этом нет»
Разговор с основательницей The Bell о журналистике «без выпученных глаз», хронической бедности в профессии и о том, как спасти все независимые медиа разом
29 ноября 202352253Максим Трудолюбов: «Поляризация будет только углубляться»
Известный публицист о проигранной борьбе за факт и о конце западноцентричной модели журналистики
17 ноября 202348452Екатерина Горбунова: «О том, как это тяжело и трагично, я подумаю потом»
Разговор с главным редактором независимого медиа «Адвокатская улица». Точнее, два разговора: первый — пока проект, объявленный «иноагентом», работал. И второй — после того, как он не выдержал давления и закрылся
19 октября 202336735Олег Кашин: «Ситуация вполне трагическая: есть зло, а на позиции добра непонятно кто»
Ни с теми, ни с этими. Известный журналист ищет пути между медийными лагерями и обвиняет оппозиционно-эмигрантский в предвзятости
10 октября 202360544Школа эмигрантов
Ландшафт сейчас и после войны
Жизнь вне «мы»
Слепые истории
Достоевский, Кундера и ответственность русской культуры
Дмитрий Бутрин: «Читатель сейчас хочет неправду»
Заместитель главного редактора ИД «Коммерсантъ» о работе в подцензурном пространстве, о миссии и о том, что ее подрывает, и об отсутствии аудитории, заинтересованной в правде о войне
4 сентября 2023100599