Имперский блеф

Исаакий, кажется, не будут передавать РПЦ. Кремль умывает руки, туманно сообщая, что губернатор Полтавченко «не согласовал» сей опрометчивый шаг с первым лицом. Минкульт все более явно выражает свое недоумение и заступается за музейщиков. Либеральный Петербург ликует: «Мы победили!» В массе своей горожане осторожны и настроены на партизанскую борьбу — независимо от восторгов оппозиционных политиков. Петербуржцы вообще к новостям из «центра» относятся недоверчиво: даже многочисленные намеки на отставку Георгия Полтавченко в федеральных СМИ здесь воспринимают с ухмылкой. Действительно, слухов этих становилось все больше с каждым миллиардом, потраченным на «Зенит-арену». Ректоры петербургских вузов, которые подписали некое обращение с просьбой передать Исаакий РПЦ, от своих подписей отнекиваются (впрочем, некоторые не признавали бумагу еще до реакции Кремля). Кажется, ситуацию отыграли назад. По факту же отыгрывать было нечего: очередной градозащитный бунт в Петербурге хоть и сплотил горожан, но оставил странное послевкусие, как будто был продуманным отвлекающим маневром.

Итак, хроники борьбы. Между официальными новогодними гуляниями и нежно любимым старым Новым годом Георгий Полтавченко объявил, что вопрос о передаче собора РПЦ «решен». Вернее, даже не он объявил, в основном информация шла через его пресс-секретаря Андрея Кибитова. Такое отношение город воспринял как пощечину: едкое «Ишь ты, решил он!» проговаривали кондукторы в транспорте, люди в очередях, да что там — даже в раздевалках фитнес-клубов. 28 января на Марсовом поле под видом встречи с депутатами прошел митинг в защиту Исаакия — количество пришедших людей и романтический повод, их объединивший, наравне с горсткой провокаторов-нодовцев сдетонировали. Не политики, партии или организации, а каждый, кто хотя бы раз шаблонно-открыточно засматривался на центр Петербурга, был готов не только стучать кулаком по столу, но и ехать в ОВД за Исаакий. На Марсовом были панки и блокадники, антицерковники и глубоко религиозные люди. Что в целом характерно для петербургских митингов — на акции, пусть и несанкционированной и явно несимпатичной администрации, со стороны полиции не было задержаний. Митингующие, в свою очередь, аккуратно ходили по дорожкам, подчиняясь традиционному требованию «Не ходите по газонам», хотя зима, какие газоны. Да и не требовал никто — полицейские стояли в стороне, тихо переговариваясь в ожидании, когда вояки в синих бантиках разойдутся (синяя лента — знак борьбы за музейный статус Исаакия). В общем, накал страстей был такой, как будто Исаакий отдают не в управление господствующей религиозной организации, а под снос. После акции на Марсовом поле петербургское Законодательное собрание рассматривало законопроект, запрещающий встречи с депутатами без согласования — по аналогии с митингами (лазейка, которой столь удачно пользовались местные «яблочники»).

Никакой официальной документации — то есть заявки от епархии на передачу Исаакия — до сих пор не появилось.

В ответ на такую консолидацию и упрямство 7 февраля на Марсовом прошел крайне странный митинг за передачу Исаакия РПЦ. Мероприятие организовало ПАО, ответственное за вопросы ЖКХ, по сути — глобальная управляющая компания. «Митингующих» привезли в автобусах из-под Тосно. Как назло, в этот самый день ударил мороз —25, что в Северной столице бывает нечасто. На продуваемом Марсовом, за памятником, парила полевая кухня. Всем пришедшим поддержать власть выдавали по небольшой порции гречки с тушенкой, играли песни Кобзона. На примерно 30—40 ангажированных любителей гречки пришлось столько же журналистов. «Пикник» прошел вяло, хотя, может, это потому, что я не ела гречки. Затем ректоры ведущих петербургских вузов на встрече со спикером Законодательного собрания в Мариинском дворце подписали странную бумагу с призывом как можно скорее отдать Исаакий РПЦ, лучше бы — 16 апреля, к Пасхе. Правда, вскоре выяснилось, что подписались не все ректоры, озвученные Заксом. А автографы их на обращении все равно были. В Петербурге могло быть и «новое дело Pussy Riot»: речь об активистах, поддержавших музей прямо во время службы в Исаакии. 13 человек выстроились в соборе с лозунгом «Музей — городу!» вскоре после первой акции на Марсовом, к февральским событиям их уже проверяла прокуратура. 10 февраля Георгий Полтавченко неожиданно примирительно сообщил, что, по его мнению, акция не помешала службе. Ни епархия, ни служители храма, ни полиция с жалобами не обратились. И губернатор решил не усердствовать.

Дальше был совсем сюрреализм: 12 февраля вокруг Исаакия прошел крестный ход за его передачу церкви. Во главе колонны из 500 человек, вышедшей из храма после утренней службы, шел Виталий Милонов в золотистом облачении. Местная епархия к идее депутата посвятить крестный ход ускорению передачи собора церкви отнеслась без восторга, но со смирением. Пару часов спустя в сквере через дорогу от собора началась очередная «встреча с депутатами». Все тот же интеллигентный протест, который не наступает на лавочки, даже если они стоят вплотную, а обходит их, не топчет зимние газоны и доверчиво поверяет каждому встречному свои радикальные мысли. На этот раз людей было не меньше четырех тысяч, среди них — военные, активисты Ингерманландии, несколько поколений людей. Кто-то в толпе начал было петь «Священную войну», понимая под таковой борьбу за собор. Полиция, хоть и заставила парковку автозаками, была по-прежнему мила и не мешала процессу. На встречах с депутатами нельзя использовать громкоговорители, поэтому Борис Вишневский и Максим Резник говорили в основном для близстоящих. Остальные несколько тысяч человек, казалось, просто рады выйти и поболтать о насущном с незнакомцами. Инвалиды-колясочники, люди с костылями и тросточками, родители с детьми. После краткого вступления было решено «обнять Исаакий», встать кругом рука об руку. Получилось четыре кольца людей, немного смутивших туристов, которые подумали, что это очередь.

Сюрреализм нарастал, и вот уже Виталий Милонов заявляет, что предки депутатов Вишневского и Резника «варили христиан в котлах». Ситуацию на всю страну комментирует в «Вестях недели» Дмитрий Киселев, назвав Вишневского «малахольным» и заметив, что Милонов «порет не по благословению». Медиаволну подхватил Сергей Шнуров, опубликовав в Instagram стишок про Исаакий:

Мерикосы, япошки, пруссаки,
Бездуховность свою всюду сея,
Испохабить хотели Исаакий,
Но поднялась святая Расея.
И теперь они бродят, собаки,
Ошалело повсюду глазея.
— «Не подскажете, где здесь Исаакий?»
— «А нету, тетя, такого музея».

Через какое-то время из-за «глюка» соцсети видео с виршами пропало, но потом вернулось, будучи уже раз в десять популярнее.

Шнуров, как всегда, попал в точку — в середине февраля ряд федеральных СМИ синхронно сообщили, что передача собора якобы не была согласована Георгием Полтавченко с первым лицом и в целом Кремль не приемлет столь напряженной ситуации. Комментаторы поспешили заметить, что, как бы то ни было, президент по-прежнему неплохо «чувствует народ». Но вера в доброго царя не вполне просочилась в сознание протестующих: активисты продолжают составлять судебные иски в связи с нарушениями при исполнении ФЗ № 327 (о передаче церкви имущества религиозного назначения), политологи вовсю расшифровывают «сигнал» из Кремля. Никакой официальной документации — то есть заявки от епархии на передачу Исаакия — до сих пор не появилось. По факту отыгрывать назад нечего, из бумаг было разве что распоряжение городского комитета имущественных отношений, которое скорее констатирует факт, а не регламентирует порядок передачи собора церкви.

Cчитается, что даже перестройка в Петербурге началась с защиты «Англетера».

19 февраля вокруг Исаакия прошел очередной крестный ход. На этот раз массовость была налицо: тут и семинаристы, и группы детей с учителем (воспитателем?), все прихожане, не поленившиеся прийти. Можно, конечно, считать, что всем этим людям заплатили лично представители Московского патриархата, но многие из них шли искренне и не понимали нападок журналистов. Сторонникам передачи собора вновь «повезло» с погодой — по перекрытым дорогам вокруг Исаакия люди шли, сопротивляясь гудящему ветру, под мокрым снегом. Мероприятие немного задержали, потому что в этот же день в соборе служили праздничную литургию в честь Дня православной молодежи. Молодежь — семинаристы-первокурсники — сошла со ступеней собора раньше и встала на ветру в ожидании ректора Духовной академии, архиепископа Петергофского Амвросия. Добрых полчаса парни мерзли без шапок, не двигаясь, изредка сметая замерзшими руками капли талого снега с икон. Фотографы успели отснять каждому целое портфолио портретов и задумались, не предложить ли ребятам шапки. В рядах сочувствующих РПЦ ждали фанатов «Зенита», но несколько человек в спортивной одежде у входа в собор на группировку не тянули, да и участия в действе не принимали. Зато были байкеры и активисты с имперскими флагами. Наконец появился архиепископ, и люди тихо пошли за торжественно-медленной машиной МВД. А после, уже в соборе, организаторы предлагали подписать петицию против фильма «Матильда». Чтобы дважды не вставать.

Как показало время, борьба за Исаакий политизирована чисто внешне. Как и большинство самых настойчивых местных протестов, это скорее возмущение петербуржцев, у которых отнимают нечто статусное, общественное, тем более навязав решение «сверху». Достаточно вспомнить «мост Кадырова» или так и оставшийся нереализованным проект газпромовского «Охта-центра». В первом случае «рука Москвы» нарисовала на карте Петербурга неоднозначный топоним. Здесь к таким вещам относятся не утилитарно: считается, что даже перестройка в Петербурге началась с защиты «Англетера» (по иронии, в марте 1987 года прошла несанкционированная массовая акция в защиту от сноса гостиницы у Исаакия, перетекшая в круглосуточное дежурство; «Англетер» отстроили заново, а вот СССР — пока что нет). И про улицу Рубинштейна снимают клипы, все же не осмеливаясь переименовать ее в «улицу Довлатова», хотя так хочется. Ну а дорогущее барокко Исаакия, налепленное поверх имперского классицизма, — вообще плоть от плоти жителей болот. Уникальный с инженерной точки зрения, в свое время такой же позорно-грандиозный, как «Зенит-арена», Исаакий ближе сердцу петербуржца, чем собор Святого Петра и все сокровища Ватикана вместе взятые. И вдруг его «отдают» религиозной организации, да еще Московскому патриархату, кулуарно, в праздничные дни. В ущерб городскому бюджету, но, главное, сотням музейщиков, к которым по умолчанию относятся с долей нежности.

А после, уже в соборе, организаторы предлагали подписать петицию против фильма «Матильда». Чтобы дважды не вставать.

Но неужели подобная рефлексия важна кому-то «наверху»? «Я думаю, власть просто заметила, насколько сильный раскол в обществе произошел по незначительному вообще-то поводу, — говорит депутат Законодательного собрания Борис Вишневский. — И решили “свалить” все на местную администрацию. Слухи об отставке Полтавченко? Они каждые два месяца появляются с новой силой, в них ничего необычного нет. Сейчас говорят о совместном использовании собора музеем и церковью. Но ведь так и есть, для этого не нужно ничего менять. Будем бороться дальше». Следующий митинг за сохранение статуса собора наметили на 19 марта. Музей «Исаакиевский собор», правда, отмалчивается (директор Николай Буров настоятельно не советовал сотрудникам ходить на протестные акции, а теперь, в «подвешенном» состоянии, музейщики и подавно не ввязываются в конфликт). Вместо того чтобы лезть на баррикады, неравнодушным к судьбе Исаакия предложили обсуждать судьбу собора в дискуссиях на базе крупных СМИ. Это настолько нонсенс, что вызывает подозрения.

«Кремль испытывал очень сильное раздражение в связи с “Зенит-ареной”, очень сильное, — прокомментировал ситуацию в недавнем интервью политолог Валерий Соловей. — И уже тогда вопрос об отставке Полтавченко был решен. Но господин Полтавченко хотел уйти на новую должность. В связи с этим он предпринял такой ход — передать Исаакиевский собор православной церкви. Причем, что характерно, когда он обнародовал это решение, в Смольном находились только он и еще два-три человека. Все остальные уже покинули работу. То есть это все делалось кулуарно. Он рассчитывал, что это будет воспринято позитивно высшим государственным руководством и защитит его от ухода в никуда. Но возник серьезный политический конфликт». Соловей также считает, что отставки Полтавченко хотят «экономические силы», то есть Аркадий и Борис Ротенберги, у которых якобы есть «свой кандидат» на губернаторское кресло. Кажется, на Исаакии сошлись клином невидимые конфликты внутри власти, генеральная (градозащитная) идея гражданского протеста и популяризация местных оппозиционеров.

Не слишком ли витиевата конспирологическая теория? Кремль ссылается на якобы проведенный в Северной столице соцопрос, по которому большинство жителей, включая верующих, против передачи Исаакия РПЦ. Но многие, занимая твердую позицию в этом вопросе, предпочитают защищать город от самодеятельности Смольного и (тем более) абсурдных идей Кремля независимо от личности в кресле. И Георгий Полтавченко вовсе не годится на роль абсолютного зла: слишком призрачна и мимолетна его власть на фоне славной доминанты Исаакия.

Понравился материал? Помоги сайту!