Что мешает антивоенному движению объединиться?
Руководитель «Теплицы социальных технологий» Алексей Сидоренко разбирает трудности антивоенного движения и выступает с предложением
24 января 202316357Сегодня и в воскресенье, 25 января, на московском фестивале 2morrow показывают «Письма к Максу» Эрика Бодлера — эпистолярное кино об Абхазии. Текстовая основа картины — 74 письма, которыми обменялись Эрик и Максим Гвинджия, визуальная — пейзажи сегодняшней Абхазии, уже 20 лет находящейся в своеобразном анабасисе, тяжелом переходе от сепаратизма к политической субъективности (подробнее о фильме можно прочесть здесь). Анна Меликова поговорила с Эриком Бодлером о его намеренном уходе от претензий на объективность, применимости «теории пейзажа» Масао Адати к ландшафтам Абхазии и реакции грузинских зрителей на фильм.
— В фильме про Масао Адати вы рассказываете о человеке, лишенном свободы передвижения. В «Письмах к Максу» — показываете страну, которой мировое сообщество отказывает в праве на законное существование. Почему тема лишений и ограничений так привлекает вас?
— Этот вопрос можно было бы полностью «перевернуть»: свобода Масао Адати проистекает из его стремления восстать, жить по-другому, сбежать из «нормативной» Японии. Так что, возможно, это фильм о свободе, а не о лишении прав. И, возможно, «Письма к Максу» — это фильм о жизни вне норм, жизни на грани, что предполагает как некоторые преимущества, так и определенные неудобства. Думаю, эти фильмы больше о переосмыслении нормы, чем об осуждении отказа кому-либо в правах.
— Съемки фильма становятся результатом вашего анализа проблемы или же это попытка определиться с собственным отношением к ней (к связи между кино и революцией, к разнице между свободой самоопределения и сепаратизмом)?
— Здесь речь не идет об артикуляции видения проблемы. Я бы сказал, что съемка фильма — это результат попыток понять проблему и найти форму, которая отражала бы этот процесс. Пьер Зауи написал пьесу под названием «Анабасис страха: попытка (не)понимания». Думаю, название подобрано очень точно. Потому что есть вещи, которые невозможно по-настоящему понять. Здесь важно то, что мы хотя бы задумываемся о проблеме, удерживаем ее в своем сознании.
— Как в этом (не)понимании вам помогла придуманная Адати «теория пейзажа», которую вы использовали при съемках фильма о нем?
— Это, скорее, концепция, а не действительно работающая теория. По словам тех, кто впервые ее использовал (Масао Адати и его друзей, снявших фильм «А.К.А. серийный убийца»), теория реализуется следующим образом: вместо того чтобы направлять камеру на героя фильма, ее можно направить на пейзажи, которые видит этот герой, и тогда, возможно, эти пейзажи раскроют механизм действия силы, предопределившей то или иное развитие событий, раскроют обстоятельства, обусловившие отчужденность героя, и, следовательно, помогут объяснить мотивы его преступлений. В случае с «Анабасисом» я был больше заинтересован в том, чтобы зритель задумался о теории, нежели в том, чтобы он узнал что-то конкретное об Адати через применение его теории. Я хотел повернуть теорию «спиной» к теоретику. Но я также считаю, что с теорией пейзажа возникают проблемы, когда кто-то надеется через нее объяснить нечто вроде серийных убийств: это весьма детерминистский подход, он отрицает свободную волю субъекта.
— А в случае с «Письмами к Максу»? Можно ведь сказать, что вы продолжаете использовать эту теорию.
— Думаю, я больше интересовался съемкой пейзажей потому, что фильм посвящен земле, статусу земли и формам ее представительства в визуальном и политическом смысле этого слова.
— Помогла ли вам ваша дружба с Максимом Гвинджией лучше понять ситуацию с Абхазией или же, напротив, усложнила это понимание? Некоторые критики указывали на то, что фильм оказался не настолько острым и провокационным, насколько он мог бы быть.
— Я «повстречал» Абхазию и Макса в одно и то же время. В моем опыте они сливаются воедино. Поэтому я и снял фильм о дружбе и национальном существовании. Естественно, здесь обнуляется сама возможность объективности. Но, по правде говоря, меня всегда больше интересовала ясная и честная субъективность, чем невозможные претензии на объективность при создании фильма. Для меня важно, поднимает ли этот фильм сложные вопросы, связанные с Абхазией. Думаю, что поднимает, и моя дружба с Максом сообщает этим вопросам еще одно измерение, дает контекст, в котором они задаются, при этом не устраняя их и не смягчая жестокости всей ситуации.
На протяжении двадцати лет по поводу Абхазии существуют конкурирующие нарративы. В этом фильме не пишется невозможная историография. В нем не проверяются и не документируются какие-либо из конкурирующих претензий на землю. Проект начался со следующего наблюдения: Абхазия как территория и население существует уже двадцать лет, и тем не менее, по всей вероятности, в обозримом будущем она продолжит пребывать в состоянии неопределенности, что делает само создание этого нарратива чем-то, что стоит исследовать.
— Вы реконструируете прошлое, снимая Макса как бы в тот момент, когда он впервые смотрит телевизионное обращение Д. Медведева о признании Россией независимости Абхазии и пытается вновь почувствовать радость, которую испытывал в 2008 г. Здесь вы обыгрываете фактор времени: герой возвращается в прошлое, уже обладая знанием о последовавших событиях, а поэтому и само прошлое не может оставаться неизменным.
— Утопия и антиутопия, обещания и разочарования — все это противопоставления, важные и в фильме, и в истории Абхазии. Для многих людей, особенно людей поколения Макса, Абхазия была обещанием, и оценка этого обещания двадцать лет спустя становится важным вопросом в настоящем. Так что в фильме разрывы между картинкой и голосом или роль реконструкций и поддельного торжества являются способами отразить эти противопоставления.
— Получали ли вы какие-либо рецензии/комментарии от грузинских зрителей или кинематографистов? Думаю, один из самых важных вопросов, которые вы задаете Максу, относится к коллективному забвению грузин, вынужденных покинуть эту территорию.
— На фестивальных показах я регулярно встречаюсь с грузинскими зрителями, иногда с грузинскими беженцами из Абхазии. Обсуждения, следующие после показа, обычно проходят в гораздо более позитивном и конструктивном ключе, чем обсуждения до. По моему опыту, зрители грузинского происхождения очень хорошо понимают то, как в фильме формулируется вопрос о забвении. Пока люди, кажется, в основном готовы принять точку зрения Макса. Они понимают, что моя позиция как создателя фильма отличается от позиции Макса как бывшего госслужащего. Поэтому дискуссии очень конструктивны.
— А вообще эти 74 письма реальны (в материальном смысле) или же эта переписка, подобно Абхазии, существует, не существуя?
— Письма реальны. Но иногда реальность причудливее выдумки…
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиРуководитель «Теплицы социальных технологий» Алексей Сидоренко разбирает трудности антивоенного движения и выступает с предложением
24 января 202316357Маленький путеводитель по самому необходимому для вашего спокойствия и продуктивности — от новых цифровых сервисов до практик XIX века
26 декабря 202243551Разговор о полезных уроках советского диссидентства, о конфликте между этикой убеждения и этикой ответственности и о том, почему нельзя относиться к людям, поддерживающим СВО, как к роботам или зомби
14 декабря 202260039Известный социолог об огромном репертуаре неформальных практик в России (от системы взяток до соседской взаимопомощи), о коллективной реакции на кризисные времена и о том, почему даже в самых этически опасных зонах можно обнаружить здравый смысл и пользу
5 декабря 202237357Что становится базой для массового протеста? В чем его стартовые условия? Какие предрассудки и ошибки ему угрожают? Нужна ли протесту децентрализация? И как оценивать его успешность?
1 декабря 202288211Сможет ли Web 3.0 справиться с освобождением мировой сети из-под власти больших платформ? Что при этом приобретается, что теряется и вообще — так ли уж революционна эта реформа? С известным теоретиком медиа поговорил Митя Лебедев
29 ноября 202252624Горизонтальные сообщества в военное время — между разрывами, изоляцией, потерей почвы и обретением почвы. Разговор двух представительниц культурных инициатив — покинувшей Россию Елены Ищенко и оставшейся в России активистки, которая говорит на условиях анонимности
4 ноября 202238033