Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20244980Сериал «Таинственная страсть» был анонсирован Первым каналом как Событие. Канал постарался, в передаче у Андрея Малахова мелькнули оставшиеся в живых персонажи, диалог Евгения Евтушенко с Соломоном Волковым вытеснил из эфира популярного Ивана Урганта. Рамка богатая, подают с пафосом.
В продюсерах сериала — Константин Эрнст и Денис Евстигнеев, сын Евгения Евстигнеева и Галины Волчек, родившийся чуть позже событий, описанных в позднем и как бы автобиографическом романе Василия Аксенова, но все же косвенно как бы гарантирующий своим присутствием некий уровень подлинности, аутентичности. В ролях шестидесятников — артисты, целое созвездие, лучшие в своем поколении, с портретным гримом, в натуральных декорациях, на деревянных лежаках на фоне реального Карадага…
Ну и, конечно, старые песни о главном: ночной троллейбус с виноградной косточкой.
Смысл обращения к истории — в том, чтобы прибавить к прошлому новое знание или хотя бы новую интонацию.
Впрочем, оказалось, что роман Аксенова стал лишь исходной точкой. Сценарий сочинен Еленой Райской, считающейся крепким профи: ее перу принадлежат четыре десятка сюжетов, самый известный из которых — «Однажды в Ростове», любовная мелодрама на фоне восстания в Новочеркасске.
Интерес к сериалу, усиленно отпиаренному каналом, явно очень велик. Что думают его многочисленные молчащие зрители, мы не знаем, зато та их часть, что имеет доступ к публичному пространству, ужасно расстроена. Вместо ностальгических воспоминаний о 60-х зрителю предложили буквально симулякры — пластиковые подобия любимых поэтов, до буквальности внешне похожие копии, манекены, которые при этом ведут себя как все сериальные персонажи: закатывают глаза, обозначают чувства и — что смешнее всего — запойно пишут и читают стихи, с пафосом черкая пером о бумагу: о мой застенчивый герой… О! О!
Совершенно очевидно, что просвещенные зрители правы в своем негодовании, они иначе воспринимают ту эпоху. Но, с другой стороны, странно волноваться: ведь персонажи сериала столь же похожи на свои прототипы, как и все остальные российские сериальные герои. Они так же далеки от реальных Аксенова, Вознесенского, Евтушенко и Ахмадулиной, как сериальные менты далеки от реальных полицейских, а доктора из фильмов про больницу не похожи на реальных врачей.
Дело, конечно, не в буквальных совпадениях. Не так много осталось тех, кто помнит, что в реальном Доме литераторов в ресторане никогда не танцевали, а настоящие обстоятельства жизни упомянутых персонажей очень отдаленно напоминают те, что нам показали по телевизору. Хуже, что сериал в принципе не создает никакой атмосферы, он вне стиля времени, вне ауры искусства. Однако, извините, это легко прощают телемылу, рассчитанному на повседневное потребление. Да, нет вкуса, запаха и обаяния, но обычно обходимся же. Зато есть трюк: вот смотрите, узнаёте — Окуджава? Не узнаёте? Ну и не надо, мы его в общих чертах обозначили. Есть и знак Высоцкого, и даже манекены Пастернака и Эрнста Неизвестного — этот последний не очень знаком публике, поэтому в кадре лепит скульптуры, чтобы не перепутали. В целом-то всё как надо: вот герои слушают «Голос Америки», вот обсуждают события в Новочеркасске, вот хоронят Пастернака, а вот и Хрущев запретительно машет указательным пальцем. Казалось бы, чего же больше, чем вы недовольны?
На самом деле мне кажется, что люди, которые предъявляют претензии этому сериалу, просто давно не смотрели другую поточную телепродукцию, то есть для них современная российская адаптация к массовому вкусу кажется невероятно обидной, поскольку есть же святое, есть имена, непригодные к унификации и банализации: Высоцкий и Окуджава, Эфрос и Любимов, Евтушенко и Бродский, Ахмадулина и Лаврова, Ефремов и Аксенов… Ряд можно продолжить. Кумиры 60-х и 70-х, знаковые фигуры нашей короткой интеллектуальной весны, и если уж про них кино снимать, то только «Июльский дождь».
Но нет, получите в стандартной упаковке. Мы так живем, все превращая в банальность, ибо любая оригинальная идея встречается в штыки, отметается уже на входе. Время не рисковать. Не пробовать. Никаких вам сейчас Германик с ее «Школами», не это в тренде. За каждым кадром стоит условная депутат Мизулина или министр Васильева с указкой, точно определяя границы наших возможностей. Дело не в том, что есть цензура. Она, конечно, есть, прижилась и расположилась надолго. Но еще до цензуры срабатывает привычка к банальности.
Сериал «Таинственная страсть» плох не тем, что искажает исторические факты, а тем, что банален, как стих графомана. Все в нем предсказуемо и вторично: и отношения героев, и их мотивы, и их протест, и их конформизм. Все это просто многократно уже было, обсуждалось: сначала, как водится, горячо и страстно, потом — вяло и привычно, теперь — тухло и надоедливо. Это нельзя поправить на уровне одного сериала. Это уровень современной отечественной массовой культуры, отравленной эстетическим застоем.
Какими бы ни были культурные герои шестидесятых, они были новыми и живыми, за это их и полюбили. Обидно их показывать в формах, отлитых в ранние восьмидесятые, время ушло. Смысл обращения к истории — в том, чтобы прибавить к прошлому новое знание или хотя бы новую интонацию.
Но сериал «Таинственная страсть» уныло пытается повторить старый, но до сих пор навязчиво звучащий в ушах, не забытый, хотя потерявший былой задор и удаль, мотив.
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20244980Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20246536Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202413114Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202419592Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202420254Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202422904Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202423664Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202428840Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202428967Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202429622