К пуговицам претензий нет

История Салтычихи, как и предполагала императрица Екатерина Великая, сделав судебный процесс над безумной барыней-садисткой показательным, вот уже более двух с половиной веков является примером дворянского произвола, а само ее имя — нарицательным. И поэтому каждый, кто слышал, что канал «Россия-1» 19 февраля, в день отмены крепостного права, начинает показ сериала «Кровавая барыня», сразу решал: речь пойдет либо об ужасах крепостничества, либо, например, об оправдании неправедно обвиненной в чужих грехах женщины.

Но сериал оказался совсем о другом. Его авторы — режиссер Егор Анашкин, сценарист Марика Девич (Марина Ермоленко) и продюсер Илья Неретин — использовали расхожий сюжет для создания произведения в жанре ужастика, где есть кровь, мистика, грех, безумие, страсть и жестокость, но нет ничего реального, социального, исторического.

Дарья Салтыкова, известная как Салтычиха, родилась в 1730 году в Москве, принадлежала к семье состоятельной и почтенной, находящейся в родстве почти со всеми знатными семействами российского дворянства — Мусиными-Пушкиными, Строгановыми, Татищевыми, Толстыми. Точных сведений о ней немного: по одним источникам, она была богомольной и образованной, по другим — темной и малограмотной. Замуж вышла за Глеба Салтыкова, родила двух сыновей, а овдовев в 26 лет, осталась владелицей 600 душ крепостных, что было не так уж и много — у отца Александра Сергеевича Пушкина, например, было 1200 душ, — но и не мало, поскольку больше 500 душ имели в то время всего 5% дворян Российской империи.

Жертвами ее были в основном женщины, и ходили слухи, что сама она была совсем лысая, оттого — из ревности к пышным чужим косам — лютовала.

Нравы тогда в России были, увы, дикие, и насилие не считалось чем-то особенным, бить крепостных тогда было нормой, но вот убивать уже запрещалось. Поэтому важной особенностью процесса над Салтыковой оказалось привлечение к ответственности за пособничество и сокрытие преступлений нескольких чиновников. А суть обвинений сводилась не только к особой жестокости вдовы, но и к использованию ею своего привилегированного происхождения и родственных связей, чтобы уйти от ответственности. Впрочем, есть версия, что была Салтыкова оклеветана, что потому и следствие шло много лет, что подсудимая не признавалась, а никаких мертвых тел так и не было найдено. Дескать, оговорили свою барыню крепостные, которых подкупили родственники мужа Дарьи то ли из-за ее имения, то ли по более сложным причинам, связывающим семейство Салтыковых с наследниками престола. Отсутствие точной информации делает эту часть истории совсем туманной.

Считается доказанным, что Дарья Николаевна, оставшись после смерти мужа одна в имении, сначала колотила поленом девушек за плохое мытье полов, а потом таскала их за волосы, да так, что убитые ею оказывались порой и совсем без волос. Жертвами ее были в основном женщины, и ходили слухи, что сама она была совсем лысая, оттого — из ревности к пышным чужим косам — лютовала. Ходили еще слухи, что была Салтыкова людоедкою, и именно этим объяснялся ее выбор жертв: женское тело на вкус слаще и мягче.

Во всяком случае, у авторов сериала было много разных вариантов на выбор, вплоть до известного тогда секретного ведомства с паролем «Слово и дело», но они связали события в единый сюжет не сложными династийными интересами, не политическими или имущественными целями, а чисто для удовольствия публики — любовью и насилием.

В версии сериала сплетаются популярные для развлекательной литературы линии — наследственного безумия, психологической жестокости родителей и страстной любви. Бедный одинокий ребенок: сумасшедшая ее мать, заточенная в монастырь, объявлена умершей, к монахиням для изгнания бесов отец отправляет и дочь, когда она впервые проявляет свои дурные наклонности. Отец не зол, но он в руках интриганов Салтыковых, которые из корысти его шантажируют и заставляют выдать Дарью, уже готовую принять постриг, за своего племянника.

Все боятся и ненавидят всех, для бедной Дарьи все были жребии ужасны, но появляется красавец Сергей Салтыков, родственник жениха, и разгорается пламя великой любви. Однако Сергей слаб и низок душой и легко соглашается на предложение дядьев приударить за ее высочеством Екатериной. И вот — главный поворот сюжета. Именно ревность к золотоволосой принцессе запускает в душе Дарьи механизм агрессии.

Так организован главный конфликт — темный демон Салтыковой против светлого ангела императрицы. Тут сразу и дворцовые тайны, и колдовские чары, и убийства, и демонизм, и карета, запряженная вороными конями, скачет по узким улицам неизвестно какого города. Авторы утверждают, что снимали не исторический фильм, а страшную сказку типа истории Синей Бороды. Достоверность их интересовала только в костюмах.

Егор Анашкин — режиссер нового поколения, ему еще нет сорока, и он знаком с современными приемами кино. Решив снимать сериал про Салтычиху в духе готической сказки, он приглашает на главную роль красавицу Юлию Снигирь и всячески ее демонизирует с помощью грима, одежды и нетрадиционных ракурсов. Музыка тоже используется весьма активно — за навязчивые скрипы, стоны и завывания отвечает композитор Дмитрий Даньков. Операторские ракурсы помогают при небольших средствах создавать ощущение довольно плотной живой среды. Модные ныне приемы цветокоррекции погружают действие в холодновато-блеклые тона.

Киноприемы не очень работают на телевидении, и если в кинотеатре визуальная изобретательность способна увлечь, то в телевизионном показе главную роль играет нарратив, история.

Исторические аксессуары дополняются предметами «под старину», место действия — если исключить ростовские маковки церквей — неопределенное, условная «историческая» среда, балы и интерьеры вызывают воспоминание скорее о британских сериалах, чем о русской действительности XVIII века, образ которой, впрочем, так и не создан нашим кино. Кажется, что авторы «Салтычихи» ориентировались на прошлогоднего «Гоголя. Начало» или «Вия» Олега Степченко, который был самым кассовым фильмом 2014 года.

Проблема, однако, в том, что киноприемы не очень работают на телевидении, и если в кинотеатре визуальная изобретательность способна увлечь, то в телевизионном показе главную роль играет нарратив, история, а по этой части «Кровавая барыня» явно прихрамывает. С первой сцены, в которой Екатерина по неясным пока зрителям причинам заменяет Салтыковой смертную казнь на вечное заточение в яме, ясно, чем дело завершится. Интрига заключается в том, каким образом придет к своему трагическому концу эта черноглазая красотка-ведьма, похожая на панночку из старого советского «Вия».

Но, решив снимать сказку, авторы отбросили не только исторические подробности, но и психологические нюансы, логические обоснования. Герои действуют, повинуясь воле сценариста, как марионетки — движениям кукловода. От этого их поступки приобретают странную механистичность. Кто и куда поехал, откуда вернулся, какова география пространства — все эти вопросы, как ни странно, важны даже для фантастической реальности. Отбросив нужду в выстраивании цельного мира, авторы сериала положились только на картинку. Но как бы изящно ни были сняты любовные сцены с Северией Янушаускайте и Петром Рыковым, как бы ни множились силуэты Юлии Снигирь в момент, когда ее героиня, оседлав собственного мужа с помощью магического средства (секс с затуманенным снадобьем телом понадобился ей, чтобы оправдать появление ребенка, зачатого от любимого), терзает его душу, — никакой эмоциональной реакции это не вызывает.

Мистический сериал, воздействующий на воображение зрителя, — очень трудная задача. Невозможно придумать сюжет, имея единственный прагматический мотив: привлечь аудиторию, сделать рейтинг. Нужно хоть чуть-чуть верить в тот мир, который пытаешься создать. Собственно, нужны правда, искренность и желание рассказать что-то важное. Только тогда получается хорошее развлекательное кино. В других случаях не получается ничего хорошего.

Понравился материал? Помоги сайту!