Навальный против СМИ

Доблесть журналистики заключается в том, чтобы раскопать и сообщить неизвестное. Доблесть российской журналистики — сообщить о том, что и так всем известно.

Алексей Навальный опубликовал расследование, в котором утверждается, что мать спикера Госдумы Вячеслава Володина владеет большой недвижимостью. Как водится, расследование выполнено в журналистской манере. Навальный уже давно использует журналистику для своих целей, которые, конечно же, не журналистские. И делает это лучше многих (или даже всех) российских СМИ.

Для этих целей нужен «хайп», поднятый очередным разоблачением. Но рост эмиссии ведет к девальвации. Сетевая общественность уже привыкла к разоблачениям Навального, не говоря уж о привычке к манерам властей. Поэтому Навальному и его сторонникам хотелось бы, чтобы скандал вышел за пределы сети, прошелестел по СМИ, привел к каким-то последствиям.

Этого не произошло. В своем фейсбуке Навальный повесил 17 августа пост под заголовком «Кое-что о “немногих деловых СМИ, считающих себя приличными изданиями”», в котором перечислил ведущие деловые СМИ, опубликовавшие заметку с информацией о квартире матери спикера Госдумы: «Коммерсант» — 0 заметок, «РБК» — 0 заметок, «Ведомости» — 0 заметок. Может быть, иронизирует Навальный, они посчитали эту историю малозначимой? Навальный предлагает посмотреть сайт «Ведомостей» по запросу «Володин» и обнаружить там «такие важнейшие новости», как «Володин видит в словах Трампа возможность признания Крыма частью России» или «Володин усомнился в желании депутатов отдыхать в недружественных России странах».

Дальше следует оскорбительная сентенция: «Удивительно как Кудрявцеву (Демьян Кудрявцев, медиаменеджер, член совета директоров «Ведомостей». — Ред.) удалось превратить лучшую газету страны, определяющую передовые стандарты журналистики, в сборище трусливых мурзилоидов буквально за два года».

В Фейсбуке последовала резкая реакция журналистов «Ведомостей» и сочувствующих, которые указали Навальному, что если уж он радеет за идеалы демократии, то должен знать, что в их ряду числится и проверка фактов независимой прессой. Поэтому журналисты направили запросы, чтобы перепроверить фактуру в расследовании Навального и опубликовать уже свой материал.

Ссылки на «Догму», легендарный внутренний регламент «Ведомостей», после которых все должны встать и запеть, не учитывают одну вещь: процедура не составляет смысла журналистики.

В развернувшейся перепалке прозвучали также тезисы о том, что журналисты должны оставаться в стороне от политических игр. То есть фактчекинг нужен еще и для того, чтобы не стать каналом слива, — это если таким каналом вдруг является сам Навальный. Кроме того, блогер — любитель и просто не понимает профессиональных стандартов деловой журналистики.

Взаимное раздражение между Навальным и журналистским цехом нарастает давно. Частично сказывается внутринишевая конкуренция: Алексей Навальный делает работу СМИ, особенно в той части, которая на Западе считается наиболее важной, — watchdog journalism, accountability journalism, то есть надзор за властью, охрана институтов и принципов демократии. За последние 10 лет Навальный, какими бы ни были его мотивы, произвел в этой сфере больше расследований, чем все российские СМИ, вместе взятые. Честно говоря, даже трудно припомнить, была ли за последние годы хоть одна история, всколыхнувшая общество и раскопанная именно СМИ. Издания в лучшем случае следовали за уже поднявшимся хайпом. Но и эта доблесть отечественной журналистики — смело сообщать о том, что все и так уже знают, — встречается все реже.

Навальный, которому 10 лет назад внимание передовых СМИ льстило, он был их тайным любимцем, теперь дерзит им и раздражается. Отказывает в интервью и комментариях, говорит: читайте, мол, ФБК, там мы уже всю работу за вас сделали. Публика тоже все видит и тоже журналистам пеняет. Такое отношение не может не сказаться на их настроениях. Теперь они будут еще охотнее придерживаться популярной среди охранителей версии о том, что Навальный работает на сливах (как будто она что-то оправдывает или отменяет).

За этой ссорой смежников скрываются куда более глубинные процессы. «Нежелание быть использованными» сигнализирует о новой функции СМИ, которая благодаря интернету распространяется на всех медиарынках, но на российском — с особой обреченностью.

СМИ теперь — платформа валидации, но не информации. Это нечто вроде штампа в паспорте, чтобы признать уже существующие отношения официальными. Навальному публикация в «Ведомостях» или «Коммерсанте» была нужна именно для этого: чтобы сделать и так уже нашумевшую сетевую публикацию признанным в офлайне событием. А не для того, чтобы добыть, упаковать или распространить факты. Это он и без СМИ может. Причем часто лучше по всем трем показателям: добыча, упаковка, распространение.

Именно поэтому Навальный относится с презрением к журналистским разговорам о профессиональных стандартах. Пресловутый фактчекинг к сути истории ничего не прибавляет и от нее не убавляет. Для самой истории он избыточен. Это такой вариант итальянской забастовки: перенос смысла с результата на процедуру. Ссылки на «Догму», легендарный внутренний регламент «Ведомостей», после которых все должны встать и запеть, не учитывают одну вещь: процедура не составляет смысла журналистики. Она служит защитным механизмом — всего лишь. По идее, для общества, но в наших условиях — для редакции. Фактчекинг всплыл не затем, чтобы рассказать (рассказано уже), а затем, чтобы уберечься.

А в данном конкретном случае следование «Догме» вообще исказило отношение журналистов к событийности. Журналисты «Ведомостей» сфокусировались не на значимом, а на подтверждаемом. Просто потому, что «Догма» требует подтверждений. Они начали возиться и дублировать расследование Навального, проверять изложенные в нем факты и слать запросы, чтобы подстраховаться. Тогда как достаточным инфоповодом, чтобы сообщить значимую информацию, мог бы послужить совершенно другой, очевидный и неопровергаемый, факт — публикация этого расследования Навальным. Было бы желание, свободное от догм. Этот факт ни в каком фактчекинге не нуждался.

«Ведомости» и иже с ними нужны Навальному — и обществу в целом в данной истории — как портал из онлайна в офлайн.

Но «Ведомости», скорее всего, не захотели следовать за Навальным. Они хотели изобразить продукт с собственной добавленной стоимостью. Этим «собственным» продуктом стал акцент на том, что «Навальный потребовал досрочно прекратить депутатские полномочия Володина». То есть формальный инфоповод для заметки как бы другой. Но ведь в реальности-то за тему взялись после и из-за Навального. А добавленная стоимость в виде смещенного акцента значима для самомнения редакции и еще для «Догмы», но не для информированности публики.

Впрочем, столь пристальное внимание именно к «Ведомостям» вызвано тем, что они-то как раз информацию о расследовании Навального опубликовали (и еще тем, что Навальный именно их наиболее грубо оскорбил, пока они эту публикацию готовили). Другие деловые СМИ вообще его не заметили в картине дня.

Сложилась ситуация, в которой ведущему производителю антикоррупционных сенсаций не нужно от СМИ ни расследований, ни распространения. Они не то что не хотят — они, даже когда хотят, ничего нового добавить не могут. Для Навального независимые издания «сидят тут не как женщина», а именно «как градусник» из известного анекдота. Ему нужно, чтобы они зарегистрировали уже случившийся сетевой факт, развиртуализировали сетевое событие своей институциональной репутацией. Чтобы ввели событие нового соцмедийного мира в старый мир бюрократических институций. «Ведомости» и иже с ними нужны Навальному — и обществу в целом в данной истории — как портал из онлайна в офлайн. А не какая-то там журналистика и фактчекинг.

Даже «Ведомости», наиболее достойное деловое СМИ, проверив и перепроверив факты, соблюдя все, что там надо соблюсти, сообщили своей аудитории то же самое, что она уже знала от Навального. Ведь у них качественная, то есть хорошо информированная интернетом, аудитория. Аудитория лишь наблюдала с вялым досужим любопытством: осмелятся «Ведомости» (или кто-то еще) или нет. Вот и весь запрос на платный контент.

Раздражение Навального — раздражение не несведущего в нормах СМИ любителя, а профессионального пользователя, хоть и весьма специфического. Да, он хочет использовать СМИ в своих интересах. За такого пользователя ухватились бы ведущие мировые СМИ. Как за Ассанжа, например. Заключили бы с ним эксклюзивные соглашения, вели бы партнерские расследования. Однако других СМИ у нас для Навального нет. Так что тон он выбрал недальновидно — именно с точки зрения профессионального использования СМИ. А по отношению к журналистам «Ведомостей» этот тон вообще необоснованно оскорбителен. Впрочем, он, кажется, поставил на них всех крест.

В целом же процесс превращения СМИ из медиа в регистратуру носит глобальный характер. Просто в России он идет с отягчающими обстоятельствами. Но везде и повсюду онлайн со всем его разнообразием мотивов — коммерческих, политических, диверсионных — выполняет медийные функции гораздо лучше, чем старые СМИ, выросшие из офлайна и для офлайна. Однако офлайн значим как пространство жизни и решений. Поэтому функция традиционных СМИ меняется. Они все больше служат не для добычи и распространения неизвестного, а для официального архивирования уже известного.

Когда-то давно интернет воспринимался как быстрый каталог текстов. Теперь СМИ стали медленным каталогом интернета. Они замедляют и упаковывают содержание сети для институций, которые живут медленнее, чем сеть, и верят в застывшие вещи. В факт, в истину.

Журналистика в этих условиях нужна как посредник между миром сети и миром институтов. СМИ оказались этаким Хароном — перевозчиком умерших новостей из нынешнего в прошлое. И да — при этом они умершие новости по старой памяти еще и фильтруют сообразно тому, кто на что выучен.

Понравился материал? Помоги сайту!