Разговор c оставшимся
Мария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20245158Основатель сетевой энциклопедии Lurkmore Дмитрий Хомак объявил в своем Фейсбуке о заморозке ресурса, ссылаясь на постоянные блокировки со стороны Роскомнадзора. «Вкратце: мое личное душевное равновесие нарушила вовсе не блокировка “Лурка” и не то, что деньги кончились совсем, а история с фондом “Династия”. Если уж с большими и серьезными людьми так, то нашей песочнице — точно кранты. Просто не заметят», — написал он при этом.
— Вы говорите, что «замораживаете» портал Lurkmore. Что это значит?
— Мы перестаем бороться за аудиторию — и с зарубежной, уходящей от блокировки аудиторией будем жить. На плановом развитии или перепрофилировании ресурса поставлен крест. Мы превращаемся в архив самих себя.
— Что изменилось? Роскомнадзор стал предъявлять к вам больше претензий?
— После первых историй с Роскомнадзором мы периодически устраивали медиаскандалы. Чтобы напомнить: можно обойти блокировки, они не всесильны. Но они ставили заглушки на отдельные страницы по требованию властей. В какой-то момент все понеслось очень уж быстро, появилось огромное и совершенно чудовищное количество «анонимок» (писем с жалобами в адрес тех или иных ресурсов. — Ред.). И писем из Роскомнадзора со ссылкой на две строчки безымянного экспертного заключения.
А я уже уехал (в позапрошлом году Дмитрий Хомак получил гражданство Израиля, а в прошлом — перебрался туда. — Ред.). Времени не хватало. Ребята были за то, чтобы еще в 2012 году закончить с Россией, я все-таки настаивал: десятки тысяч людей вкладывались в этот проект своим временем, силами… Мы планировали выйти с проектом о популяризации науки. Это могло стать дочерним проектом, но в последние три года я думал, как свалить из России. Однако когда «Династию» признали иностранным агентом, мечты прекратились.
— Блокировки начались в 2012 году?
— Вступил в силу закон о защите детей от информации. Сам Роскомнадзор теперь решает, что педофилия, а что нет. Это — дикий цирк. Есть только смешные тексты, за которые прессуют постоянно. У «Лиги безопасного интернета» есть целые заводы по производству «анонимок». А с февраля 2014 года можно блокировать сайты по подозрению в экстремизме.
Мы планировали выйти с проектом о популяризации науки.
— Вы не думали перерегистрировать сайт за рубежом, чтобы спастись от Роскомнадзора?
— Правда, физическое отсутствие в России защищает от многого. Сайт хостится в Голландии, домен — в Королевстве Тонга, я — в Израиле, аудитория сайта — в России. Роскомнадзор защищает россиян от нашего сайта. Либо мы своими руками цензурируем все, на что он намекнет, либо остаемся без российской аудитории. Мы — не коммерческая структура и могли бы бороться. Но эта ситуация не улучшает инвестиционный климат.
— Кто финансирует сайт?
— Никто. Деньги частично мои, частично — трех администраторов, которых я лучше не буду называть. Из нормальных рекламодателей с нами никто связываться не хотел, а после первых блокировок — тем более. Баннерная реклама окупала сайт: он стоил около тысячи евро в месяц.
— Вы искали инвесторов?
— Я — так себе финансовый директор. Ходил по знакомым, меня спрашивали: «Как будем деньги отбивать?» Могу организовать проект, который бы привлек большое количество людей, но что потом с ними делать? Сторонних инвесторов никогда не было.
— Кто кроме вас входит в команду?
— Модераторы, которых я не знаю, человек десять или чуть меньше. Я работаю по связям с общественностью, определяю общую идеологию ресурса. Есть те, кто занимается технической частью, — два-три человека. Зарплат не было.
Такие проекты сейчас не летают — слишком много всего происходит, слишком много народу в интернете.
— А про краудфандинг вы не думали? Ресурс все-таки очень популярен.
— Не вижу проекта, который не будет заблокирован через три недели.
— Что теперь думаете делать?
— Я медийщик, что не продается на русском рынке. Чувствую очень большую растерянность. В июле будет 8 лет, как я занимаюсь сайтом. Теперь попробую пойти программистом в Израиле — но это, конечно, пораженчество. На 9-м канале работаю, но это даже не четверть ставки.
— Не жалко вам «Луркморья»?
— Свою нишу мы, дети нулевых, досидели до конца. Такие проекты сейчас не летают — слишком много всего происходит, слишком много народу в интернете. Хотя есть много локальных энциклопедий — например, «Орлец». Которые постоянно борются с чудовищным давлением властей. Кто-то может взять наши данные и сделать что-то свое. Но опасности понятны, а выгоды — не очень.
— Интернет очень изменился по сравнению с тем временем, когда вы начинали делать ресурс?
— В интернет пришли депутаты. То же самое в сильно смягченном виде есть и в США, и в Великобритании, и во Франции. Везде пытаются сделать интернет более домашним и похожим на телевизор — но такого чудовищного размаха, как в России, не было нигде. А еще три года назад у нас был самый свободный интернет.
— Что произойдет с поколением Lurkmore после Lurkmore?
— То же, что и с Россией. Большинство из него рефлекторно привержено власти, порядку. Если оно и есть, то начисто лишено карьерных возможностей. Можно встраиваться в вертикаль «Единой России».
Понравился материал? Помоги сайту!
Запрещенный рождественский хит и другие праздничные песни в специальном тесте и плейлисте COLTA.RU
11 марта 2022
14:52COLTA.RU заблокирована в России
3 марта 2022
17:48«Дождь» временно прекращает вещание
17:18Союз журналистов Карелии пожаловался на Роскомнадзор в Генпрокуратуру
16:32Сергей Абашин вышел из Ассоциации этнологов и антропологов России
15:36Генпрокуратура назвала экстремизмом участие в антивоенных митингах
Все новостиМария Карпенко поговорила с человеком, который принципиально остается в России: о том, что это ему дает и каких жертв требует взамен
28 ноября 20245158Проект «В разлуке» начинает серию портретов больших городов, которые стали хабами для новой эмиграции. Первый разговор — о русском Тбилиси с историком и продюсером Дмитрием Споровым
22 ноября 20246702Три дневника почти за три военных года. Все три автора несколько раз пересекали за это время границу РФ, погружаясь и снова выныривая в принципиально разных внутренних и внешних пространствах
14 октября 202413256Мария Карпенко поговорила с экономическим журналистом Денисом Касянчуком, человеком, для которого возвращение в Россию из эмиграции больше не обсуждается
20 августа 202419718Социолог Анна Лемиаль поговорила с поэтом Павлом Арсеньевым о поломках в коммуникации между «уехавшими» и «оставшимися», о кризисе речи и о том, зачем людям нужно слово «релокация»
9 августа 202420391Быть в России? Жить в эмиграции? Журналист Владимир Шведов нашел для себя третий путь
15 июля 202423033Как возник конфликт между «уехавшими» и «оставшимися», на какой основе он стоит и как работают «бурлящие ритуалы» соцсетей. Разговор Дмитрия Безуглова с социологом, приглашенным исследователем Манчестерского университета Алексеем Титковым
6 июля 202423791Философ, не покидавшая Россию с начала войны, поделилась с редакцией своим дневником за эти годы. На условиях анонимности
18 июня 202428969Проект Кольты «В разлуке» проводит эксперимент и предлагает публично поговорить друг с другом «уехавшим» и «оставшимся». Первый диалог — кинокритика Антона Долина и сценариста, руководителя «Театра.doc» Александра Родионова
7 июня 202429085Иван Давыдов пишет письмо другу в эмиграции, с которым ждет встречи, хотя на нее не надеется. Начало нового проекта Кольты «В разлуке»
21 мая 202429735