Девочка на апельсине

Оперу Прокофьева Александр Титель дополнил Малевичем, Пикассо и санитарами скорой помощи

текст: Екатерина Бирюкова
Detailed_pictureСцена из спектакля «Любовь к трем апельсинам»© Олег Черноус / Московский академический Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко

125-летие Прокофьева Музыкальный театр имени Станиславского и Немировича-Данченко отметил постановкой «Любви к трем апельсинам», являющейся повтором продукции худрука театра Александра Тителя и его постоянного сценографа Владимира Арефьева в Латвийской национальной опере трехгодичной давности. Получился симпатичный спектакль с большим количеством оранжевого цвета, но все же заметно пасующий перед остроумием молодого композитора (он же либреттист), поддержанным к тому же блеском и ретивостью оркестра под управлением Александра Лазарева.

Эта развеселая игра в театр по сказке Карло Гоцци, вдохновленная Мейерхольдом, писалась Прокофьевым в самые, казалось бы, неподходящие для веселья 1918—1919 годы. Из объятой революцией России композитор в течение нескольких месяцев упорно перемещался на другую сторону земного шара. Впервые опера была поставлена в Чикаго в 1921 году на французском языке. Но уже в 1926—1927 годах «Апельсины» с большим энтузиазмом были встречены в стране победившего социализма — как и сам их автор. К нынешней премьере приурочена выставка в Атриуме театра, в частности, представляющая уникальные эскизы декораций и костюмов Бориса Анисфельда с чикагской постановки, а также материалы по первым советским спектаклям.

Та эпоха первого авангарда (широко понятая) маркирована в новом спектакле цитатами из классики: «Черный квадрат» Малевича разлетается на части, тромбонист выходит из оркестровой ямы на сцену, напоминая о родченковском пионере-трубаче, девочка из «розового» периода Пикассо балансирует на огромном круглом объекте, намекающем на цитрусовых героев оперы. Но ко второй половине спектакля эта искусствоведческая история как-то сходит на нет.

Зато усиливается еще одна визуальная тема — забавные экспонаты передвижной техники из парка советского периода: от тачанки с пулеметом, которую тащат представители среднеазиатских советских республик, и полевой кухни с дымящейся похлебкой до асфальтового катка и ржавого сломанного вагона, в окна которого выглядывают три оранжевых шара. От удара топора они поочередно лопаются, обнаруживая за собой трех девушек, почему-то обернутых в оранжевые банные полотенца.

Липарит Аветисян (Принц) и Дарья Терехова (Нинетта) в спектакле «Любовь к трем апельсинам»Липарит Аветисян (Принц) и Дарья Терехова (Нинетта) в спектакле «Любовь к трем апельсинам»© Олег Черноус / Московский академический Музыкальный театр имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко

Остальные чудеса и фокусы обустроены примерно так же плакатно и простодушно. Геометрически-супрематические пляшущие фигуры на ножках, которыми безуспешно пытаются рассмешить Принца, страдающего ипохондрией, действительно не слишком уж смешны. Беспроигрышная страшная Кухарка, которую Прокофьев одарил мужским голосом, — и та не кладет зал на лопатки. Принцесса Нинетта превращается в радиоуправляемую крысу и обратно совсем уж по-детсадовски.

Действие оживляет отвязная отсебятина (например, «что здесь происходит?», «а кто художник?»), высвечивающаяся в глубине сцены. Из множества гэгов, среди которых есть даже карнавальные белый медведь с тигром, самыми убедительными являются полосатые обтягивающие штанишки отважной Натальи Мурадымовой, прекрасной певицы серьезных форм, лежащей на полу с задранными ногами в роли Фаты Морганы. Со стороны сильного пола спектакль украшают Липарит Аветисян (смешной и обаятельный Принц), в майке и подтяжках разыскивающий свою любовь, и Валерий Микицкий (Труффальдино-приколист), которому режиссер среди прочего поручил обкакаться от страха в специально для этого выстроенном в центре сцены кособоком заведении.

Конечно, большие надежды возложены на партию хора, который написан Прокофьевым для существующих параллельно основному сюжету и потешно спорящих о путях современного театрального искусства Трагиков, Комиков, Лириков, Пустоголовых и Чудаков. Они здесь оказываются нашими хорошо узнаваемыми современниками: рабочими в оранжевой спецодежде, пожарными со шлангами, регулировщиками, санитарами, журналистами с видеокамерами, микрофонами на палке и смартфонами для селфи. Появившись в Прологе, они выглядят многообещающе и весело, топча нынешним днем усталые символы прошлого века, но действуют однообразно и уже к моменту главного оперного хита — знаменитого марша — порядком надоедают. Спектакль так и повисает в путанице времен, где из каждой эпохи нахватано понемногу, но нигде ни о чем не договорено до конца.


Понравился материал? Помоги сайту!

Сегодня на сайте
Как оставаться социофобом там, где это не приветствуетсяМолодая Россия
Как оставаться социофобом там, где это не приветствуется 

«В новом обществе как таковых болезней нет, не считая расстройства настроения или так называемого мудодефицита. Страны Западного и Восточного конгломератов даже соревнуются за звание самой мудостабильной страны». Рассказ Анастасии Ериной

15 ноября 20211249
Всадники СвободыColta Specials
Всадники Свободы 

Фотограф Артем Пучков проехал от Брянска до Мурманска вместе с трейнсерферами — путешественниками на грузовых поездах

10 ноября 20214785