Интервью с Аттилой

Когда мы говорим «венгерский рок», лишь меломаны эпохи Scorpions или студенты-филологи угро-финского направления могут назвать популярные и в Советском Союзе группы Omega, Locomotiv GT или Illés. Однако в Венгрии конца 70-х и 80-х были очень интересные психоделические и постпанк-группы, которые до сих пор активны. Завсегдатаи «Китайского летчика» и «Проекта ОГИ» двухтысячных помнят левитационную восточную психоделику Kampec Dolores или научный социо-джаз-панк группы Tudósok («Ученые»). Теперь в Москву и в Санкт-Петербург едет главная группа золотого поколения венгерского андеграунда — Vágtázó Halottkémek (VHK), чье название переводится с венгерского как «Скачущие коронеры». В симпатиях к VHK были замечены Игги Поп, Джелло Биафра, Генри Роллинз и Einstürzende Neubauten. И хотя состав группы с середины 70-х изрядно изменился, во главе ее стоит все тот же неукротимый панк-шаман Аттила Грандпьер, помимо прочего — известный астрофизик, член Венгерской академии наук, один из главных венгерских исследователей небесных тел и происхождения Солнца. В преддверии концертов VHK в московском клубе «Шаги» и на фестивале СКИФ в Санкт-Петербурге Шандор Козлов побеседовал с Аттилой о восточноевропейской андеграундной сцене, о международном успехе VHK, об истоках венгерского народа и гравитационных волнах.

— Группа VHK впервые едет выступать в Россию, но в молодости ты приезжал в Советский Союз как частное лицо. В 1983-м ты работал в Бюраканской обсерватории. Как тебе запомнилась та поездка?

— Она имела для меня огромное значение, я осознал, что русский язык для меня — ворота в древнюю культуру евразийской степи, с которой я, как оказывается, состою в постоянной связи. Когда из меня, 17-летнего подростка, в экстатическом состоянии на одной домашней вечеринке вырвалась песня-вопль, окружающие сказали: «Аттила, мы и не знали, что в тебе живет муэдзин» — потому что из меня вырвалась особая мелодия, молитва восточного типа. Подобное случалось и после, я и мои коллеги нашли много общего с песнями афганских хевра кадиша, с древней сакральной народной музыкой якутов и саков. Не случайно и в музыке VHK такую большую роль играет народная музыка, имеющая древнюю силу. Большое значение для меня имело и то, что в Бюракане каждое субботнее утро у меня была возможность дискутировать о последних научных достижениях со всемирно известным академиком Амбарцумяном. Там я быстро выучил русский, от чего я до сих пор получаю большую пользу, потому что во многом из того, над чем я работаю, мне нужна и русскоязычная литература.

Vágtázó Halottkémek — «Halló Mindenség»

— Когда смотришь из России, кажется практически невозможным, что такая группа, как VHK, смогла возникнуть уже в семидесятые годы в социалистической Венгрии. Какой музыкой вы увлекались, что оказало на вас самое большое влияние?

— Самыми определяющими для нашего творчества стали научные работы моего отца Эндре Коложвари Грандпьера — известного писателя, историка и философа. Благодаря его исследованиям у нас возник интерес к древним народам и культурам, к изучению космического характера музыки. Культура древних народов порождает подлинный инстинкт создания музыки. Эта древняя сила — космическая, созидающая сила жизни, которая пронизывает всю Вселенную, о чем я писал в своей книге «Живая Вселенная». В первую очередь, влияние на меня оказала народная музыка древних венгров, гуннов, тувинцев, монголов, китайцев, индийцев, евразийских народов. Я был большим коллекционером музыки. Важную роль сыграли и такие бешеные группы, как Blue Cheer с их легендарным альбомом «Vincebus Eruptum», безбашенные МС5, Stooges, поющий с первобытной силой Эрик Бёрдон и группа Animals.

— А были у VHK единомышленники в Восточной Европе — Польше, Чехии, ГДР или Югославии?

— На меня большое влияние оказали польская музыкальная жизнь и польский театр пантомимы. Мы также были знакомы с очень интересными чешскими группами 60-х — 70-х годов.

— Каким был первый музыкальный прорыв VHK? Какие воспоминания о вашем первом выступлении за рубежом?

— Первым западным выступлением мы обязаны берлинской группе Die Tödliche Doris: они увидели нас в фильме «Ночная песнь собаки» Боди Габора — там VHK сыграли значимую роль. В 1984 году мы выступили в берлинском клубе Front Kino, и в тот же вечер мы получили шесть приглашений сыграть в других немецких клубах. С 1982 года мы были хорошо знакомы с Кирстен Дельхольм — звездой датской авангардной сцены, с которой мы сотрудничали в создании Ритуального театра. Кирстен узнала о нашем выступлении в Front Kino и на следующий же день организовала концерт в Копенгагене. Смешно, что после этого выступления к нам приклеился ярлык «самой дикой группы планеты». Так нам открылась дорога в Европу. Один из лучших западногерманских менеджеров того времени Дитмар Лупфер стал представителем группы, и с этого момента мы регулярно выступали на Западе. В Германии мы числились уже как одна из топовых местных групп, для простоты мы даже взяли себе немецкое название, дословно переведенное с венгерского как Rasende Leichenbeschauer. В одном из самых популярных немецких путеводителей по Венгрии мы числись как местная достопримечательность.

— В разное время VHK получали комплименты от Джелло Биафры, Генри Роллинза, Игги Попа, групп Neurosis и Einstürzende Neubauten. Биафра и Стив фон Тилл издавали ваши пластинки на своих лейблах Alternative Tentacles и Neurot Recordings. Какие у тебя с ними сейчас отношения?

— К сожалению, уже не такие тесные, как раньше. Последняя встреча с Джелло Биафрой была в 2012 году, когда мы вместе выступали в Будапеште. Со Стивом я встречался на его сольном концерте в клубе А38.

VHK — «Hajnal, szemed, csillagod»

— Шаманская музыка VHK отсылает нас в мир древних, кочевых венгров, где доминировали языческие ритуалы и культ природной силы. На территории России по сей день живут родственные венграм угро-финские народы, среди которых и сегодня распространены языческие обряды. В текстах и музыке VHK ты как раз воссоздаешь эти эстетику и мировоззрение. Твой отец был также известным ученым, исследователем этого периода и ярым противником общепризнанной теории обретения родины и освоения Карпатского бассейна венгерскими племенами. Каковы твои взгляды на древних венгров и их культуру?

— В 2011 году мой отец написал книгу под названием «Главные секреты нашей истории», где, сопоставляя венгерские хроники, выявил, что венгры образца 1100-летней давности жили в уникальном социальном равенстве и свободе. Центральной идеей философии древних венгров было главенство народа, то есть представление о том, что у народа есть призвание, которое связывает его с большим целым, природой, Вселенной и Богом. Призвание народа и было его идеологией, то есть древние венгры не жили по системе западноевропейской властной вертикали. Народные собрания служили ценностям общества, а судьи, не соблюдающие интересы общества, отстранялись от должностей. И примечательно, что у наших предков было очень много общественно-правовых учреждений, следивших за соблюдением права на свободу. Это была уникальная система общественного строя, в которой жили венгры и выражали свою любовь к жизни, устраивая экстатические праздники. На территории древнего Евразийского континента жили на протяжении тысячелетий от Карпатского бассейна до Тихого океана скифы (сегодняшние сикейи — греческое название нашего народа), гунны (так называли нас китайцы), савиры (народы Арпада). Такая огромная народность не могла бесследно исчезнуть. Они и не исчезли. Во второй половине первого тысячелетия большинство из них смешалось со славянскими народами.

Русский язык — это ворота в древнюю культуру евразийской степи.

— Ты также являешься международно признанным ученым — астрофизиком и членом Венгерской академии наук. В последние годы одной из самых обсуждаемых научных тем стало изучение гравитационных волн — были предположения даже, что Нобелевскую премию 2016 года присудят их исследователям. Гравитационные волны были последними из предсказаний Эйнштейна, которые еще не получили научного доказательства. Какие еще неоткрытые рубежи лежат перед современной физикой?

— Квантовая физика была последним серьезным прорывом в этой области науки. Я уверен, что наш мир устроен намного сложнее, чем то, что мы знаем о нем из науки последних 400 лет. Другими словами: следующих научных открытий стоит ожидать не в области физики, а в области изучения и освоения жизненных механизмов и основных законов биологии. Это означает, что весь взгляд на научную физику также изменится. Вместо материи центром изучения станет жизнь. Будучи астрофизиком, с середины 70-х годов я активно изучаю биологическую природу Солнца. В этой сфере огромных успехов добились именно такие ученые из России, как основоположник гелиобиологии Александр Чижевский. В 2015 году вышла моя книга «Гелиос: Солнце и жизнь с новой точки зрения», где, основываясь на сорокалетних научных исследованиях, я выявляю, насколько известные нам физические теории не способны объяснить солнечную активность, ее энергетику и динамику, поэтому ответ надо искать в изучении биологических механизмов. Известный биолог венгерского происхождения Эрвин Бауэр написал свой основной научный труд по принципу устойчивого неравновесия живых систем тоже в России. Мне удалось доказать, что теория Бауэра вполне соответствует законам теоретической физики, которая относит основные уравнения физики к поведению мельчайших частиц и выводит их на математически точную плоскость изучения универсальной биологии. В 90-е годы особое развитие получила астробиология, которая исследует связь земной жизни и Вселенной. Астробиологи выявили, что жизнь — это «космический приказ», ей нужно осуществиться повсеместно и с максимальной скоростью там, где для нее созданы нужные условия, а где их нет, условия должны создаваться автоматически. Теория антропической космологии выявила, что константы физики Вселенной, формы физических уравнений и квантовые флуктуации таковы, что могут создать условия для зарождения жизни. Гипотеза Геи, сформулированная Джеймсом Лавлоком, согласно которой планета Земля функционирует как суперорганизм, выстраивает теории того, что Земля как небесное тело имеет систему самоуправления, она как живой организм уравновешивает собственное содержимое. Таким образом, моя теория Гелиоса также оказалась достаточно актуальной. Очень надеюсь, что моя книга выйдет и на других языках и дойдет до российского читателя. Особенно потому, что русские — единственный народ, освоивший философию космизма, яркими представителями которого являлись такие ученые, как Константин Циолковский, Владимир Вернадский и Александр Чижевский. Философия космизма во многих аспектах пересекается с моей теорией живой Вселенной, которая во многом обязана этому течению.

— Чего ты ждешь от поездки в Москву и Санкт-Петербург?

— Мое давнее желание — наладить связи с русскими музыкантами и учеными. Я еще ни разу не бывал в Петербурге, хотя всегда очень хотел посетить этот город. В последние десятилетия серьезно вырос интерес к России и ее древним народам, а также к культуре скифов. В прошлом году вышла моя книга «Душа и Вселенная — возрождение души», в которой я показываю, что в этой местности — от Среднекарпатской низменности до Тихого океана — существовала древняя высокая культура, которая своими обширнейшими знаниями превосходила тогдашний кругозор всей западной цивилизации. Причем задолго до появления китайской и месопотамской цивилизаций. Меня переполняет волнение еще и от осознания того, каких музыкантов я смогу послушать и увидеть в Москве и Санкт-Петербурге, потому что они кажутся мне необычайно интересными. И, конечно же, самое волнующее — как местная публика примет выступление группы VHK.

28 сентября VHK выступят в Москве вместе с Lucidvox, «Радой и Терновником» и Usssy в арт-клубе «Шаги», а 30 сентября — в Санкт-Петербурге на фестивале СКИФ. Организатор концертов — More Zvukov Agency (Берлин) при поддержке посольства Венгрии и Венгерского культурного центра в Москве.

---

30 сентября редактор раздела «Современная музыка» Денис Бояринов прочитает лекцию «После баттла: что изменилось в российской поп-музыке в 2017-м?» в рамках лекционного марафона COLTA.RU «Новая надежда. Культура после 17-го».

Понравился материал? Помоги сайту!