Реальность художественная и историческая: по поводу одного фильма

О художниках судят, как правило, по их лучшим творениям. Кто будет помнить неудачи? Кому они интересны? Придерживаясь такого позитивного подхода, я отметил, что в документальном фильме Сергея Качкина «Пермь-36. Отражение», презентация которого состоялась 29 ноября в московском киноцентре «Октябрь», не все так плохо. Да, фильм затянут, в нем много неоправданных пауз, претендующих на многозначительность, но производящих впечатление неловкости — как неловко за чтеца, позабывшего слова в стихотворении. И уж вовсе непонятно, зачем автор отдал в своем фильме так много пространства пропагандистам из КПРФ — их беспомощным аргументам, убогой идеологии и хамоватому поведению.

С другой стороны, у художника свое видение реальности. Вот показалась ему эта тема важной — он на ней задержался. Показалось что-то незначительным — прошел мимо.

Главный герой фильма — колония ВС 389/36, советский лагерь для политических заключенных в Пермской области. Один из многих. Есть и три персональных героя — бывшие политзэки Виктор Пестов, Михаил Мейлах и Сергей Ковалев. Каждый из них рассказывает о себе, о своих взаимоотношениях с коммунистической властью и лагерным начальством. Это — «Пермь-36».

А вот ее «Отражение»: Музей истории ГУЛАГа, которым стал бывший лагерь; фестиваль «Пилорама», который до недавнего времени ежегодно проводился в окрестностях музея; история конфликта с властями, которые решили заменить экспозицию о политических репрессиях в СССР экспозицией о героических буднях лагерных вертухаев и служащих НКВД.

С другой стороны, у местных властей, хотя они и не художники, тоже свое видение реальности. Им теперь кажется, что НКВД — это модно и актуально, а политические репрессии вернулись в жизнь, перестав быть историей. Согласитесь, опасная тема для чиновников, нанизанных на вертикаль власти.

Обо всем этом — в фильме Сергея Качкина. И пусть мне что-то не понравилось в деталях, в самом главном он замечателен — в воспоминаниях политзэков. Правда, и у меня, хотя я тоже не художник, оказалось свое видение реальности. Точнее говоря, одного из героических персонажей фильма. Начну издалека.

Александра Гинзбурга, известного диссидента и одного из самых авторитетных участников демократического движения в СССР, арестовали в феврале 1977 года. С него начался разгром Московской Хельсинкской группы. Следователи КГБ вызывали на допросы десятки людей, которым присваивали статус свидетеля и требовали показаний на Гинзбурга. Большинство, следуя славной диссидентской традиции, от дачи показаний отказывались. Некоторые отвечали на вопросы следователей уклончиво, но обязательно так, чтобы их ответы не могли быть потом использованы против подсудимого.

Среди многих других отказавшихся от дачи показаний был Владислав Узлов. Обычно такие отказы заканчивались ничем — доказать, что свидетель знал что-то существенное, но умолчал, было затруднительно даже для советского правосудия. Но в случае с Узловым следователи КГБ решили возбудить уголовное дело за отказ от дачи показаний. В этом конкретном случае у них были доказательства того, что Узлов получал от Гинзбурга антисоветскую литературу. Правда, получал не напрямую, а через посредника.

Кто представил такие доказательства? Да сам посредник и представил! Кто был этим посредником? Виктор Пестов, один из героев фильма «Пермь-36. Отражение». Мало того, он дал уличающие показания и на самого Александра Гинзбурга.

Из обвинительного заключения по уголовному делу № 9 по обвинению Узлова Владислава Николаевича в совершении преступления, предусмотренного статьей 182 УК РСФСР:

«В процессе расследования уголовного дела в отношении ГИНЗБУРГА А.И., свидетель ПЕСТОВ Виктор Георгиевич на допросе 3 июня 1977 года показал, что в июле 1976 года он получил от ГИНЗБУРГА различную антисоветскую литературу, из числа которой впоследствии передал для чтения УЗЛОВУ Владиславу Николаевичу сборник “Из-под глыб” и книгу “Архипелаг ГУЛаг”. При этом свидетель заявил, что УЗЛОВУ было хорошо известно о получении ПЕСТОВЫМ указанной литературы от ГИНЗБУРГА (л.д. 14-15)».

Вот так, одним выстрелом, заложил сразу обоих: Гинзбурга — за распространение антисоветской литературы, Узлова — за сокрытие информации от следствия. Владислава Узлова судили и приговорили к 6 месяцам исправительных работ. Александра Гинзбурга в 1978 году приговорили к 8 годам колонии особого режима. Годом позже его в составе группы из пяти политзаключенных обменяли на двух провалившихся в США советских шпионов.

В деле Гинзбурга показания Пестова были далеко не на первом месте. Для Узлова дело даже не закончилось тюрьмой. Однако вряд ли все это можно считать настолько извинительными обстоятельствами, что оказалось впору снимать восторженный фильм о стукаче.

Месяц назад я встретил Виктора Пестова на конференции «Крымский форум» во Львове. Он тихо подсел за наш столик во время обеда. Я молча пересел за другой стол. Теперь он встретился мне в кинофильме. Сначала меня это даже позабавило, но тут я вспомнил старое арестантское правило: если ты знаешь, что какой-то зэк — стукач, и не возражаешь против того, чтобы он пил со всеми чай, то часть его вины падет на тебя. Тюремный мир бережется от стукачей.

Наш мир заслуживает иммунитета от стукачей не меньше тюремного. Пусть себе живут, но как-нибудь отдельно. Досадно, что Виктор Пестов появился в одном документальном фильме в компании Михаила Мейлаха и Сергея Ковалева. Независимо от того, какое у автора фильма художественное видение реальности.

Понравился материал? Помоги сайту!