«Нас онлайн очень выручил»

Вовсю бушует второй локдаун. С прошлой недели по указу мэра Москвы вновь приостановлена деятельность музеев. Центр Вознесенского продолжает свою онлайн-программу по связи международных контекстов и диалогу культур. Специально для COLTA.RU Линор Горалик поговорила с генеральным директором центра Ольгой Варцевой, почему именно сегодня международный разговор оказывается столь важным, а онлайн открывает закрытые ранее возможности.

— Программа Connecting Cultures была придумана не в последнюю очередь как отклик на онлайн-вызов, связанный с текущей коронавирусной ситуацией. Как она была придумана, как развивалась — чем отличается реальная программа от того, что виделось вначале?

— Изначально программа задумывалась вообще не такой, какой оказалась. Я хотела двигаться в сторону детских форматов, и мы начали разрабатывать программу вместе с Яной Котляр-Галь, атташе по культуре посольства Израиля в России. Все это должно было происходить офлайн, но, когда началась история с карантином, мы поняли, что не хотим останавливаться, — и стали выдумывать новую программу. В результате она открылась онлайн-показом блестящего израильского фильма «Бумажная свадьба» и его обсуждением — и это оказалось ключевым моментом: мы поняли, что для нас принципиально важно не просто показывать, а привлекать к дискуссии и создателей, и зрителей или читателей. Их диалог — не менее ценная часть программы, чем сам предмет обсуждения.

— Сразу ли вы планировали эту программу как работу с таким количеством стран, которое вовлечено в нее сейчас?

— Нет, программа буквально разрабатывалась на ходу. Поняв на примере работы с Израилем, что программа интересна, мы решили обратиться к театру и документальному кино Литвы, а с 2021 года планируем работать с Украиной, Исландией и странами Африки. Мы стараемся искать не самые очевидные направления и представлять те события и тех героев, которые, на наш взгляд, заслуживают особого внимания прямо сейчас.

— У вас, таким образом, должен быть ответ на сакраментальный вопрос современности: все ли конвертируется в онлайн? Вы показываете перформансы, вы готовитесь ставить спектакли онлайн в рамках проекта о ВИЧ и СПИДе «Одной крови», вы планируете организовывать онлайн-выставку. Можно ли сделать вывод из вашего опыта, что онлайн оказывается универсальным инструментом?

— По крайней мере, мы пытаемся делать его универсальным инструментом — насколько у нас это получается и будет получаться, посмотрим. Мы не хотим сидеть и рефлексировать насчет того, как жалко, что нас закрыли. Мы собираемся работать — да, будем ставить спектакли онлайн, да, будем пробовать делать выставку онлайн, да, раньше мы никогда такого не делали. Попытаемся.

— Вы говорите о том, чтобы представлять читателю, зрителю, слушателю не самые известные имена, не самые известные постановки, не самые разведанные страны. Это значит, что перед каждым мероприятием вам приходится преодолевать определенное сопротивление, связанное с незнанием и недоверием со стороны аудитории, и каждый раз объяснять, что это будет, как это будет и почему на это стоит прийти. Как вы это делаете — ведь это сама по себе очень нелегкая задача?

— Да, это отдельная задача, но важно, чтобы, с одной стороны, появлялись сложные, не всегда хорошо известные имена и события, а с другой — они складывались в цельную программу с привкусом нового и неизведанного. Мы создаем некий поток интереса для аудитории и постепенно включаем в него то, о чем нам самим хочется поговорить. Мы доверяем принципу, что если это интересно нам, то это будет интересно и другим, — у нас все-таки очень тесный контакт с нашими зрителями.

— Получается ли расширять эту аудиторию?

— Не просто получается, но за счет того, что мы перешли в онлайн, мы увеличили свою аудиторию на 40% по сравнению с нашими офлайновыми мероприятиями. Получилось так, что нас онлайн очень выручил. Имея офлайновый зал в 80 человек, мы не наберем аудиторию больше, чем 80, а в онлайне перспективы роста неограниченны. Кроме того, у нас фантастически расширились географические возможности — в прямой эфир к нам выходят спикеры из Израиля, Америки: люди, которые никогда бы до нас не доехали по логистическим и финансовым причинам. Сейчас наша цель — не только расширить аудиторию и круг людей, с которыми мы делаем встречи, но и работать над качеством. Мы хотим добиться более высокого уровня съемок, найти технологически более совершенную альтернативу Zoom, мы хотим, чтобы то, что мы делаем, было не только интересно, но и красиво; у нас есть референсы, на которые мы ориентируемся, как, например, конференции TED или YouTube-каналы с миллионными просмотрами.

— Что ваш опыт говорит о том, как должно строиться онлайновое культурное мероприятие по сравнению с офлайновым? Что организатор должен предусмотреть?

— Естественно, должны быть хорошая картинка, хорошая связь — словом, адекватные технические параметры. Очень важен тайминг. Если в офлайновом взаимодействии проблемы тайминга сглаживаются, становятся не так заметны, то любая пауза в онлайне ощущается очень тягостной. Если ты задерживаешь начало трансляции буквально на минуту, то у тебя отключаются зрители. Если ты затягиваешь мероприятие, у тебя отключаются зрители. Помимо четкого тайминга должна быть и четкая динамика. То, что в личном общении прощается, здесь воспринимается жестче.

— Если я правильно понимаю, среди участников Connecting Cultures есть те, кто впервые выступает перед русскоязычной аудиторией? Удается ли поговорить о том, что они при этом чувствуют, как это для них проживается?

— Большинство наших спикеров хорошо знакомы с российской аудиторией, даже делали какие-то проекты в России, но есть и те, кто встречается с ней впервые. Новизна, связанная с аудиторией, вряд ли добавила отдельных сложностей. Я бы сказала, что сложностей с Zoom было не меньше. Было непривычно давать интервью в Zoom и делать это из дома. К сожалению, разница онлайна и офлайна в том, что тебе не удается поговорить с выступающими о том, что они чувствуют, — у вас просто нет для этого обстановки. Когда ты привозишь выступающего в Россию, то это совсем иначе, у каждого есть какие-нибудь истории, связанные с Россией или русской культурой, но здесь для этих историй нет места.

— Кстати, об обратной связи: охотно ли аудитория включается в дискуссию, тем более с учетом того, что многие впервые слышат имя выступающего автора, режиссера, сценариста — только когда вы анонсируете программу?

— Да, нам охотно задают вопросы и потом участвуют в обсуждении. Если контент задевает злободневные темы, то бывают и негативные реакции — это тоже было открытием, что наша наработанная в офлайне аудитория не пошла за нами в онлайн в полном объеме и смотреть нас стали новые люди с другими запросами.

Но все же чаще люди охотно расспрашивают авторов о том, как то или иное произведение было создано, что их мотивировало, что они планируют делать дальше, что для них значит тот или иной момент спектакля, фильма, книги. Эти встречи — редкая возможность для зрителя залезть в творческую кухню. Мне кажется, здесь действует прием демистификации: мы не только показываем трюки, мы рассказываем, как они исполняются.

— Очень многие культурные проекты хотели бы работать с посольствами и представительствами других стран; вы это умеете — как рассказать консульству какой-нибудь страны о своем проекте так, чтобы оно захотело с тобой сотрудничать?

— Первый опыт нашего взаимодействия с посольством другой страны был еще до проекта Connecting Cultures — это было взаимодействие по выставке «Поэт и Леди», посвященной многолетней дружбе Андрея Вознесенского и Жаклин Кеннеди-Онассис. Когда мы начали готовить этот проект, то поняли, что без согласия и поддержки американского посольства нам вряд ли стоит в него вступать, — но при этом мы не представляли себе их реакции. В результате, когда мы написали письмо, что хотим сделать проект о дружбе знаменитого поэта с первой леди США, мы получили действительно горячую поддержку, на которую совершенно не рассчитывали. Сначала к нам приехали познакомиться первые лица посольства, потом нам помогали наладить контакты с Библиотекой Конгресса США и найти дополнительные материалы. У нас на открытии был представитель американского посольства, к нам приезжала Джули Фишер, временный поверенный в делах США в РФ. Конечно, этот опыт придал нам смелости, и потом, когда мы познакомились с Яной, с которой очень легко работать и которая очень легко загорается общим делом, все пошло на лад. Позднее, куратор нашей театральной программы Юлия Гирба познакомила нас с атташе по культуре посольства Литвы Ингой Видугирите-Пакерене, и мы вместе разработали прекрасную программу, которую открыл посол Литвы в РФ Эйтвидас Баярунас. Он выступил с приветственной речью перед онлайн-показом спектакля «Наш класс» Оскораса Коршуноваса. А дальше постепенно нарабатываются личные контакты, и с каждым разом становится легче.

— Почему, по вашему ощущению, консульства и посольства так легко отзываются на такого рода культурные проекты?

— Мне кажется, что сейчас, когда у нас со столькими странами непростые отношения, культура — это единственный коридор, по которому можно свободно перемещаться. Этого не хватает и той и другой стороне, мы за это беремся и с удовольствием эту тему развиваем. Здесь существует обоюдный интерес к тому, чтобы вместе что-то делать. Культура оказывается единственным мостиком над бушующей рекой, по которому можно ходить друг к другу безопасно, и этот мостик ценен обеим сторонам.

— Что из того, что ставилось, показывалось, проводилось в рамках Connecting Cultures, было самой большой удачей — и почему?

— Было яркое интервью с Оскарасом Коршуновасом, был очень удачный рассказ про победившую на Венецианской биеннале оперу-перформанс, для которого мы собрали вместе трех авторов.

Запомнились мероприятия по документальным израильским фильмам. Мне сложно выделить один проект, который превзошел остальные, у нас довольно ровная программа, и по просмотрам это тоже видно: нас всегда смотрит примерно одинаковое количество людей, причем у меня есть чувство, что она ровная и по настрою, и по ценностям.

— Как работает радар, помогающий определить, что вот это должно быть в программе, этого автора надо пригласить? 

— Я даже не буду претендовать на объективность — мы просто смотрим и говорим: «Вот это нам будет интересно». У нас нет прописанных критериев.

— Обычно аудитория уже знакома с именами, которые вы ей предлагаете в рамках мероприятия, — или узнает их от вас и доверяет Центру Вознесенского настолько, что соглашается прийти просто потому, что эти имена выбрали вы?

— Я думаю, посещаемость складывается из двух факторов. Первый — это действительно доверие к Центру Вознесенского, тем более что мы всегда вводим зрителя в контекст — заранее рассказываем о спикере и его работе, о том, почему на событие надо обратить внимание, о чем мы будем говорить с нашим героем. А второй — это интерес к контенту, к конкретному мероприятию. Но, действительно, встреча с творчеством определенного человека часто впервые происходит у нас на площадке. У нас замечательная аудитория, которая очень тепло к нам относится. Она разнонаправленная, но у нее есть объединяющие характеристики, среди которых — интерес и доверие к современному искусству в широком смысле слова. Есть ощущение, что мы движемся с ней вместе, и те, кто прирос к нам за время онлайна, составляют с изначальной аудиторией единое ядро. Это и есть то самое ядро, которое надо расширять, — ровно поэтому мы думаем о продолжении онлайн-работы. Те, кто к нам приходит сейчас, — это ровно те люди, ради которых мы строили нашу программу, те, чьи интересы мы старались предугадать.

— При такой загруженности культурного онлайн-пространства мероприятиями, направленными на эту аудиторию (если я правильно понимаю, кто эту аудиторию составляет), как люди выбирают прийти именно к вам, чем они руководствуются? 

— Мне кажется, нас выбирают тогда, когда не просто хотят что-то узнать, а хотят что-то переосмыслить, выйти с какими-то новыми идеями после просмотра. Я надеюсь, что многие наши события дают людям такой материал, с которым потом можно посидеть и подумать. Например, поэтому мы очень любим работать с документальным кино: оно никогда не заканчивается в тот момент, когда закончился фильм.

— По вашему ощущению, из всех программ, которые вы делали, возникает какое-то единое синергетическое высказывание?

— Мне кажется, да. Мы всегда говорим всей нашей программой: Connecting Cultures — это мини-путешествия по важным культурным событиям другой страны. Если бы люди ехали в эту страну, они бы составляли себе список музеев и театров: вот с нашей помощью они могут узнать, что там происходит с литературой, театром, кино и так далее. Это своего рода мониторинг культуры сегодняшнего дня.

— Что дальше? 

— В 2021 году у нас есть желание поработать с Южной и Центральной Африкой. Очень интересно поговорить об Украине и о том, что там сегодня происходит. Хочется показать Исландию в отрыве от ее уникальной природы и сфокусироваться на культурном контексте. И поскольку 2021 год — это «перекрестный год российских и итальянских музеев», то в планах обратиться и к Италии.

— Есть для вас во всем этом какой-то личный урок?

— Мне кажется, что такие проекты приходят через личное общение, а главный вывод такой: культура — это люди.

Понравился материал? Помоги сайту!