Авдей Тер-Оганьян: «Гораздо скандальнее, чем для России»

В сентябре в пражской галерее Tranzitdisplay пройдет учредительный съезд нового международного движения Союз советских художников. Инициатор союза — известный российский художник Авдей Тер-Оганьян, более 10 лет проживающий в столице Чехии. Тер-Оганьян вместе со своими соратниками предлагает направить усилия на живопись с натуры, которая сегодня является, по его словам, самой табуированной темой в современном искусстве. На конференции художники обсудят проблемы и перспективы «советского» искусства. Художники ожидают гостей из Москвы и из местных художественных заведений. А после окончания конференции союз проведет совместный пленэр. В планах художников — ежегодные съезды. Следующим пунктом может стать один из городов Израиля, Москва, Санкт-Петербург и другие города. Александр Колесников поговорил с организатором мероприятия и инициатором движения Авдеем Тер-Оганьяном и спросил, зачем он все это делает.

— В чем суть Союза советских художников? Почему именно такая стратегия?

— В основе движения лежит советская художественная школа и все, что с ней связано. Время показало, что те, кто опирается на эту традицию, работают гораздо тоньше, интереснее, чем те, кто от нее отказался.

В живописи и в искусстве в целом сейчас, мне кажется, тупик и кризис. Концептуальные стратегии, которые активно продвигают и преподают и в России, и в Европе, по сути себя исчерпали. У всех одни и те же понятные методы. Когда-то это была новация, но сейчас заниматься примитивными словесными парадоксами, по-моему, крайне неинтересно и вторично. Единственной табуированной сферой современного искусства остается живопись с натуры.

Власть захватили кураторы, критики, все эти, условно говоря, концептуалисты, в искусстве которых главное — манипуляция словами и смыслами. За ними стоит поддержка институциональной критики. Вся эта мафия, на мой взгляд, упорно отодвигает в сторону живопись и пластические искусства. То есть сегодня главный — тот, кто умеет красиво говорить, имеет доступ к медиа или статус писателя. В пластических искусствах это не так, там невозможно манипулировать мнением. Художник видит, кто хорошо рисует, а кто плохо. Поэтому концептуалисты упорно задвигают живопись на периферию. Они задвигают и весь советский период, всячески подчеркивают свой антикоммунизм.

— То есть художником сегодня может стать любой человек?

— Я за год могу сделать из любого дурака современного художника-концептуалиста. Если человек имеет высшее образование, умеет хорошо писать, ему нужно прочесть пару книг и понять принцип создания произведения современного искусства, которое по сути превратилось в иллюстрации к темам. Если ты что-то делаешь, например, на тему феминизма, нацизма, антисемитизма, гомофобии, это автоматически хорошо.

Поэтому меня очень волнует проблема художественного образования. Все участники группы «Новый Барбизон» преподают, и в выставке союза будут принимать участие ученики этой группы. Это блестящий результат, ведь прозападная, модная израильская система художественного образования ничего не дает. Местные художники только болтают и читают книжки, а рисовать совсем не умеют. Когда Зоя Черкасская (группа «Новый Барбизон») со своей неоконченной академической детской художественной школой в Киеве оказалась в Израиле, она рисовала лучше местных преподавателей-профессоров. Член чешской группы союза, профессор Василий Артамонов, преподает в Брно, заведует одной из живописных мастерских на художественном факультете технического университета в Брно, учит студентов работать с натуры.

— Откуда у движения такое название?

— Во-первых, название движения отсылает к советскому культурному наследию. Во-вторых, группы, которые самостоятельно на местах принимают решения, напоминают Советы (Советы — органы власти, выражавшие интересы рабочих, организованные по производственному, а не по территориальному принципу. Впервые возникли в Иваново-Вознесенске (сейчас Иваново) в ходе первой русской революции 1905 года, формировались из стачечных комитетов. После Великой Октябрьской революции 1917 года пришли на смену парламентским органам власти. — А.К.). В союз входит группа в Израиле («Новый Барбизон»), создается группа в Чехии (художники Алексей Клюйков, Василий Артамонов, Доминик Форман, Алиса Никитинова и ряд других). Кроме того, на конференцию мы зовем художников из России — Михаила Миани, Васю Хорста, фотографа Вивиан Дель Рио. Этим составом мы собираемся сделать ряд выставок на основе натурной живописи. В-третьих, советский проект предполагает интернационализм, это открывает двери всем художникам из бывших республик СССР. Там много людей, потенциально готовых с нами сотрудничать. Но мы не ставим целью набрать как можно больше людей. Организация, конечно, с одной стороны, открытая, но мы будем принимать художников именно по художественным критериям.

Нам всячески пытаются навязать понимание советского как искусства натурализма 1940-х годов. Мы же смотрим на это широко: от Пикассо до академизма. Единственное, что выходит за пределы нашего интереса, — это чистая абстракция и чистый концепт. Крайние формы модернизма и концептуализма с уходом в сторону литературы — весь этот аналитический, научный период искусства, самоанализ, свое дело сделал. Мы все его уже впитали и освоили. Работа с натурой все равно остается главной, а модернизм — аналитическая часть наследия, как школа.

— Политическая составляющая есть в движении?

— Не все члены нашего движения являются в политическом смысле левыми. Но мы понимаем, что в искусстве все-таки главное — работа художника, а не его политические позиции. Ведь если художник хороший, он отражает реальность, даже если он и несоветский. В основе чешская группа занимает вполне определенные левые позиции. Например, художник Доминик Форман — член организации «Социалистическая солидарность», является редактором журнала Solidarita. Но мы не делаем акцент на политической ангажированности, мы видим, как это происходит в современном искусстве, где главным критерием является политическая позиция. Мы исходим из того, что прежде всего в искусстве должны быть видение художника и отражение реальности.

— Ты много лет не был в России. Как ты оцениваешь ситуацию в российском обществе? Интересно ли сейчас искусство в России?

— Я очень критично смотрю на то, что происходит в России. Идет волна дебилизации населения. Взрослые люди с высшим образованием до хрипа обсуждают покемонов и вероятность поездки на Олимпиаду российских спортсменов. Причем этот интерес обывателя к спорту настолько глубок, что даже спорить с ним глупо. Как же так? Сборная, Россия. Спортсмены стали элитой общества, это престижная профессия, за этим стоит большая политика. Выходит, можно и всерьез обсуждать. Хотя это ведь полная ерунда: игра взрослых мужиков в мяч, бег наперегонки, метание копий и дисков. Массовая культура навязывает эти инфантильные ценности. Весь Фейсбук, мои знакомые, шутит каждый день на новую тему. У них в голове вообще ничего не держится. Сегодня мы то обсуждаем, завтра это. Сегодня мы шутим про Турцию, завтра — грустим о трагедии в Ницце. Сегодня веселимся, завтра плачем.

Это можно назвать кризисом демократии. Как эти люди могут выбирать правительство, если они все время ловят покемонов? Да, человек имеет право на труд, он может голосовать, но, с другой стороны, если они идиоты — какая тут политика? Этим идиотам показали по телевизору репортаж за войну — они и проголосуют. Завтра покажут другой сюжет, антивоенный, — они будут против.

Все-таки люди раньше были больше привязаны к реальности. Мне кажется, даже простые крестьяне 100 лет назад были более прагматичными, когда выдвигали требование раздела земли. Большинство их читать и писать не умели, но у них были вполне реальные интересы. А сейчас люди с высшим образованием днем горбатятся, а вечером и по выходным ловят покемонов.

— То есть люди хотят уйти от реальности?

— Это закономерная реакция на ценности общества, в основе которого лежат деньги. Реальная жизнь отличается от новостей. Массовая культура тотальна, сознание людей такое, что они ничего не держат в голове. Постмодернизм — это кризис компетентности. Ярким примером является критика Петра Павленского, которой я недавно был свидетелем. Сейчас его критикуют за то, что он поддержал «приморских партизан». Поэтому, дескать, он нацист и антисемит. Как будто нет больше никаких критериев! Если антисемит и гомофоб — значит, плохой, если нет — значит, молодец. Как будто мы в гей-клубе в Израиле! Выходит, у Павленского всего один недостаток: он хотел отдать деньги «приморским партизанам», которые сказали «Хайль Гитлер!». Это же смешно! Эти ребята стреляли в милицию, это что, нормально?! Они убивали простых, рядовых милиционеров. Русские революционеры так не делали. Я против фашизма, антисемитизма, гомофобии в реальном проявлении, категорически против людей, которые ходят по улицам и бьют геев. Но зачем из геев делать главный критерий? Это дебилизация всех абсолютно.

— Какой ты ожидаешь реакции в Праге?

— Вообще любое советское — это для чехов уже бомба. Потому что советское здесь приравнено к фашистскому. Для Праги это будет вдвойне провокационная выставка. Потому что рисовать здесь никто не умеет, все забили на живопись. Натурная живопись считается просто ерундой, а Ленин и Сталин — хуже Гитлера. Это гораздо скандальнее, чем для России. Посмотрим, что будет.

Понравился материал? Помоги сайту!