0,7

«Кинотавр» Роднянского, фестиваль-лаборатория, за десять лет существования не то что отследил — сформировал как минимум две волны отечественного кино. Нет лучшего способа их наглядно узаконить, чем собрать киноальманах. «Короткое замыкание», открывавшее фестиваль семь лет назад, стало чем-то вроде манифеста «новых тихих» — Хлебникова, Германа-младшего, Вырыпаева. «Петербург. Только по любви», очевидно, должен был помочь самоидентифицироваться так называемой новой женской волне, которая захлестнула «Кинотавр» пару лет назад. Речь, разумеется, не просто о кино, снимаемом женщинами, — определять целое направление по гендерному принципу было бы глупо. «Женская волна» — это что-то вроде многословного, эмоционального ответа на драматичную тишину нулевых — искреннее, не герметичное, а подчеркнуто открытое кино, громко говорящее о вещах, которые маскулинность велит замалчивать. Открыточную форму, порядком затасканную со времен пресловутого «Париж, я тебя люблю», — хоровое признание в любви городу — тут освежили не без остроумия. Одним из продюсеров стал Сергей Сельянов — известный первооткрыватель имен и огранщик алмазов. Но вокруг него хоровод водят не суровые авторы вроде Буслова, Мизгирева и Бакурадзе, а чувствительные и остроумные девушки — от Ренаты Литвиновой, опытного посла мира феминных фантазий, до недавней выпускницы ВГИКа Аксиньи Гог, пока не снявшей дебютного полного метра, но прославившейся в профессиональных кругах как минимум двумя оригинальнейшими короткометражками.

Скажем сразу: программным заявлением альманах не стал. Но — еще один плюс любых репрезентативных срезов — обнажил важную структурную проблему. При умении рассказывать увлекательные истории большинство российских авторов игнорирует такую важную вещь, как поиски собственного киноязыка. Мощная самость ожидаемо отличает только известную оригиналку Литвинову, чья новелла ударно завершает сборник. Иронической переработке в этом фрагменте подвергается относительно свежий петербургский сувенирный экспорт — Иосиф Бродский. Символом кучи разного качества посвящений поэту, снятых в последние годы, становится кино в кино — картина «Сны Иосифа», которую снимает некая эмоциональная итальянка Мария-Луиза. Поработать в массовке приезжают героиня Литвиновой, опытная богиня эпизода, и три ее дочери — семья, поднаторевшая играть «четыре возраста одной женщины» и регулярно вызываемая в таком качестве на «Ленфильм» (в основном потому, что давний поклонник матери семейства работает на студии вторым режиссером). Одна из лучших сцен — герои-артисты страстно и пафосно читают Бродского на камеру — так, как принято читать скорее ненавистника колхозов Евтушенко. О предмете Литвинова рассуждает с тем же фирменным сарказмом, с каким в день показа фильма вела церемонию открытия «Кинотавра» (неточная цитата: «Я жду не дождусь найти нового Тарковского в этом конкурсе, россыпи бриллиантов»). Фирменная же литвиновская пестрота кадра, общие планы, бодрая сюжетная истерика (сестры завидуют друг другу, мама устраивает скандал социопатке-гримерше) — это единственная новелла, сделанная крепкой авторской рукой с хорошо узнаваемым режиссерским почерком.

Кадр из новеллы Ренаты Литвиновой «Сны Иосифа», киноальманах «Петербург. Только по любви»© Кинокомпания СТВ

То же самое в некоторой степени можно сказать о сегменте Аксиньи Гог — уверенно наследующей литвиновской температурной феминности и даже развивающей ее в нечто свое. В прошлом году в кинотавровском конкурсе короткого метра показали ее вгиковский диплом «Путешествие Федора по Москве XXI века» — пример редкого в наших широтах магического реализма с моментами чистой синемагии вроде улиц, по которым машины ехали исключительно назад. Примерно таким же городом шиворот-навыворот в ее новелле «Селфи» предстает Петербург — место, куда манерная депрессивная героиня в уморительном исполнении Анастасии Прониной приезжает, чтобы напиться, переспать с незнакомцем, а по окончании этой обязательной программы подростковой расхристанности красиво самоубиться. Случайно встреченный похмельный панк меняет ее взгляды на жизнь и способы уйти из нее — но от судьбы не убежишь. Все герои у Гог слегка готически страдают, одновременно иронизируя над мрачными собой, — это ли не близкий к реальности портрет образцовой петербургской ментальности? Судя по всему, режиссер могла сделать новеллу гораздо мрачнее — но, подозреваю, этому помешало стремление продюсеров к зрительской доступности и общему мажору.

Подтверждением этой догадки выглядят остальные пять эпизодов, зрительское кино разной степени успешности. Предсказуемо лидирует тут Авдотья Смирнова с очередным анекдотом из жизни образованной и застенчивой героини Анны Михалковой, перешедшей сюда из комедии «Кококо». В арсенале бронебойных средств удержания зрительского внимания — лучшие вещи века, от собачек до Михаила Боярского в роли шарлатана-шамана, привлекающего к героине любовную удачу.

Кадр из новеллы Аксиньи Гог «Селфи», киноальманах «Петербург. Только по любви»© Кинокомпания СТВ

Холка к холке со Смирновой идет заметно окрепшая в последнее время Оксана Бычкова — автор, не только с максимальным успехом умеющий снять кино про живых людей и вызвать к ним непритворное зрительское сочувствие, но и феноменально работающий с артистами (романтический дуэт Александра Паля и Нади Лумповой в истории о романе сердобольной филологини с глухонемым харизматиком). Отдельного упоминания заслуживает главный монтажер нового русского кино Иван Лебедев в роли папы героини и одновременно самого себя. Постоянный соавтор Смирновой Анна Пармас, прославившаяся гомерически смешными видео группы «Ленинград», примыкает к составу на правах приглашенной звезды — и в авторском смысле терпит скорее поражение. Парный бенефис звезды «Интернов» и «Простых вещей» Попогребского Светланы Камыниной в роли сорокалетней беременной либералки и главной героини звягинцевской «Елены» Надежды Маркиной в роли ее мамы-сталинистки в силу актерских харизм не может не держать у экрана. Но что здесь сделано по-режиссерски — трудно сказать; пожалуй, ничего.

Та же история с лучшим, наверное, из представленных в альманахе сюжетов, написанным сценаристкой Натальей Назаровой. Единственная гордость работающей на стройке героини, сыгранной брутальной гранд-дамой комедии Анной Уколовой, — ребенок, поющий в хоре мальчиков. Проблема в том, что ребенок не настолько мальчик, как хотелось бы матери. Комедия про околокультурные и окологендерные штампы — сама по себе вещь настолько редкая, что только за это автора бы стоило похвалить. Автора, но не постановщика (та же Назарова): по-режиссерски сюжет не осмыслен вообще, в сериальной манере снятый фильм выглядит незатейливым видеорядом к отличной истории.

В новелле же Натальи Кудряшовой, прогремевшей в прошлом году на «Кинотавре» и Берлинале с фильмом «Пионеры-герои», осмысляющим феномен неудовлетворенного пионерского героизма последнего советского поколения, нет не только режиссерского решения, но, увы, и истории как таковой. Фильм повествует об экскурсоводше (Полина Кутепова), поточно, на школьном английском барабанящей одни и те же тоскливые рассказы приезжим американцам. Очередная группа, в составе которой среди прочих имеются раскрепощенный американский тинейджер и загадочный американский индеец, неожиданно демонстрирует бóльшую любовь к незнакомому городу, чем сама петербурженка. В результате героиня из заскорузлого автомата превращается в живого человека. Я сейчас рассказываю не столько о фильме, сколько о его замысле. Видно, что была задумана — прямо по учебнику — «арка героини», история об одном славном изменении от мертвого к живому. Налицо, увы, некоторая умозрительность сделанного (как и в упомянутых «Пионерах-героях»): автор умнее режиссера, хотя они, по всей видимости, — одно и то же лицо.

Итог: в нашем кино по-прежнему много хороших артистов. Все в порядке с умными сценаристами. Вообще — много отличников. Авторов по-прежнему критически мало. Как показала пресс-конференция фильма (цитата благодарной зрительницы: «Я бы пошла на этот фильм с пятью подругами и бутылкой шампанского»), зрителю вполне достаточно перечисленного. Людям, пытающимся вписать происходящее в современном российском кино в некий культурный контекст, — увы, нет.

Понравился материал? Помоги сайту!