«Как изменить мир»: рецепт просрочен

Во многих офисах Greenpeace, во всяком случае, в тех, где мне удалось побывать, обязательно висит черно-белое фото основателей организации, стоящих на палубе их первого судна. Легендарный снимок, в общем-то; своего рода напоминание о том, как все начиналось 40 лет назад; память об эпохе, которой больше нет. Для меня это — ностальгия по времени, в котором я никогда не жил, а так хотел бы. По времени хиппи, добром и любовью хотевших изменить — и менявших — мир к лучшему. Менять было что. Война во Вьетнаме, затем холодная война, сопутствующая гонка вооружений, ядерные испытания, массовое истребление китов, повсеместные вырубки лесов и много чего еще. Мир стоял на грани катастрофы — так мы, во всяком случае, думали тогда. И все же это было время инициатив, время проявления героизма обычных людей. Казалось, еще чуть-чуть — и человечество сделает шаг назад, отойдет от пропасти.

Я же только родился в семидесятых и еще школьником запомнил видеоролики на только что созданном канале 2x2, в которых совесть нашего рока — Цой, Гребенщиков, Бутусов, Кинчев, Шевчук, Стингрей призывали, подхватив призыв U2, Eurythmics, R.E.M., INXS и др., быть с ними и с Greenpeace. «Join Us» был их слоган. И мне по-настоящему хотелось к ним присоединиться. Девяностые в России были сложной эпохой, но при этом и временем романтизма, надежд на будущее. Именно тогда был создан российский Greenpeace.

Прошло два десятилетия, и надежд на нормальное будущее не осталось. Мы забуксовали на пути интеграции с цивилизованным миром, развернулись назад. Трудно представить себе, чтобы сегодняшние школьники увидели по российскому телевидению несущиеся по волнам «зодиаки» с призывом сохранить Арктику на флагах. Невозможно даже вообразить одного из создателей российского Greenpeace, а ныне депутата-единоросса Чилингарова, требующего с высокой трибуны вместо бурения создать в Арктике мировой заповедник. Как будто и не было тех лет.

В такое вот время, сложное не только для Greenpeace, но и для всех НКО в России, в наш прокат выходит «Как изменить мир», документальный фильм о создании Greenpeace. Фильм о романтиках и как раз о том времени хиппи, времени оптимизма и веры в собственные силы. Само появление этого кино на экранах кинотеатров — уже чудесное событие.

Я смотрел «Как изменить мир» в самом правильном для этого месте — на борту ледокола Greenpeace «Арктик Санрайз», стоящего в режиме stand-by в порту Хельсинки. Активисты тренировались в трюме, отрабатывая разные варианты поднятия на борт судна, везущего уголь на местную ТЭЦ. Эпизод кампании за возобновляемую энергию был в самом разгаре. Опять штормовое море, быстрые «зодиаки» с альпинистами на борту. Все в лучших традициях Greenpeace. Все как будто в фильме.

Смотрел я кино и думал о том, как не вовремя родился. Появиться бы мне 60 лет назад — и быть кем-то вроде Патрика Мура с того первого корабля Greenpeace Phyllis Cormack; сделанные им фотографии еще меняли мир. Я ведь приходил в профессию с верой в то, что работа фотожурналистов имеет смысл. В то, что кому-то из нас повезет и его фотографии повлияют хоть на что-то, сделают мир лучше — достаточно быть просто искренним, смелым и честным. Но фотография девальвировалась, насытив человечество миллиардами изображений, перестала будоражить, волновать и тем более призывать к действию. Ужасы войн, убийств или экологических преступлений больше не вызывают эмоций в людях. Их научились не замечать.

Не умея другого, я по-прежнему документирую происходящее, стараюсь вложить в кадр максимальное ощущение времени и события, но подсознательно понимаю, что снятый мной фотодокумент вряд ли станет той mind bomb, которая побудит людей действовать.

А этот фильм — прекрасная картина того времени, когда маленькая группа энтузиастов и смельчаков, помещая себя в опасные зоны ядерных испытаний или места массового истребления китов советскими китобоями, останавливала безумие. Останавливала благодаря тому, что люди верили им. И мы до сих пор живем в мире, частично измененном этими безоглядными энтузиастами. В Европе сейчас стыдно не быть частью экологического движения, стыдно быть в стороне от решения глобальных проблем. За сорок лет Greenpeace вырос до структуры гигантских размеров — одних только членов и волонтеров тут несколько миллионов человек — и с астрономическим бюджетом. Локальные офисы организации занимаются решением сотен разных проблем, от следствий ратификации Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) до вечного изменения климата. Greenpeace комфортно и органично вписался в мироустройство демократических стран и… стал безобидным. Занимается образованием и научной деятельностью. Еще чуть-чуть — и слово НЕТ исчезнет с их традиционных желтых баннеров, уступив место ЗА. Слово НЕТ не воспринимается цивилизованными гражданами, они хотят услышать об альтернативе. «ЗА скорейший переход к возобновляемой энергетике» вместо «НЕТ ископаемому топливу».

Среди тысяч активистов организации подавляющее большинство — это совершенно точно — романтики и люди честные, движимые идеей безопасного, справедливого и яркого мира. Но я боюсь, что среди них не так много тех, кто готов повторить ту самую первую акцию на ядерном полигоне на Амчитке (Аляска). Тех, кто не побоится взять на себя повышенные риски во имя идеи. Юридический анализ последствий ненасильственных акций протеста, непременно проводимый юристами организации накануне, почти не оставляет шансов на активизм в странах с недемократическими режимами. Но угроза нашему общему будущему, к сожалению, исходит именно от государств такого рода.

После абсурдного ареста корабля «Арктик Санрайз» в Баренцевом море и его команды в 2013-м Россия покинула список цивилизованных стран. Greenpeace не пошел до конца в своем противостоянии нефтегазовому и силовому лобби в Кремле, опасаясь за судьбу своих людей. Согласился на подачку-амнистию. Системе позволили одержать верх. В современном, цивилизованном мире вообще принято беречь людей, считая их главным капиталом, но так одержать победу над миром, где в почете только грубая сила, невозможно.

Уходящий в этом году со своего поста исполнительный директор Greenpeace International Куми Найду говорит, что Greenpeace и другие защитники окружающей среды часто выигрывают битвы, но проигрывают сражение в целом. Трудно с этим не согласиться.

«Как изменить мир» — это фильм о торжестве духа и смелости, о, возможно, самых ярких выигранных битвах в истории Greenpeace, но отступление на многих фронтах общего сражения осталось в нем за кадром. К сожалению, уже недостаточно просто поместить себя в центр надвигающегося безумия (такого рода акции называются bear witness), задокументировать свое присутствие там и тем самым заставить людей говорить о проблеме, требовать от правительств ее решения. Это раньше фотографии-иконы, снятые Ником Утом, Чарли Коулом, Себастьяно Сальгадо или Анри Юэ, работали идеально, не оставляя равнодушными миллионы людей.

Можно долго рассуждать, почему это больше не так. Информационный мир стал дико сложным и запутанным, так что отделить журналистику от пропаганды, действительность от манипуляции стало практически невозможно. Домыслы или специально придуманный компромат живут в нем своей самостоятельной жизнью. Большинство моих сограждан не верит в независимость Greenpeace и не поверит в идеализм героев фильма, потому что миф о финансировании их кем бы то ни было, от Госдепа до мифических врагов страны, старательно взращивался и культивировался — и не только у нас, а повсюду. Сейчас трудно поверить в то, что кто-то может рисковать свободой и жизнью, движимый только идеей.

Успех Greenpeace был обеспечен выбором правильного и своевременного инструмента, помогающего достучаться до людей. Этот успех обеспечил организации стабильное развитие, сделав Greenpeace именем нарицательным, узнаваемым во всем мире. Но, мне кажется, эта, самая яркая, страница в его истории уже перевернута. Мир стоит на пороге новых вызовов и серьезных угроз, и я не знаю, какие герои и организации должны появиться, чтобы привести состояние дел хотя бы в равновесие. Не знаю.

Понравился материал? Помоги сайту!