Анна Каренова

В науке есть понятие «принцип Анны Карениной». Это когда для успеха какого-либо дела/проекта/эксперимента необходимо выполнение кучи условий. А если что-то одно выпадет — всё, полный провал. Не годится. На помойку.

Например, для одомашнивания подходит только приятное во всех отношениях животное: покладистое, с крепкими нервами, ест все подряд, соблюдает иерархию в стае, быстро растет, хорошо размножается в неволе. Зебра — почти идеальный кандидат, к тому же красотка. Но нет. Характер скверный, упрямый, себе дороже перевоспитывать. Вычеркиваем.

Этот принцип — «всё или ничего» — распространяется почти на все экранизации «Анны Карениной». Что бы ни делали сценарист с режиссером, как бы ни старались оператор и художник по костюмам — всегда найдется что-то, что испортит впечатление от просмотра. «При Толстом такого не было!»

«Анне Карениной», которую уже нарекли «Анной Кареновой», не повезло еще до выхода в эфир. Сериал снял режиссер с неправильными политическими взглядами. А это сразу перечеркивает все возможные плюсы.

Карен Шахназаров любит Путина, не любит новую Украину, выступает в нерукопожатных политических ток-шоу, да еще и возглавляет «Мосфильм» — список грехов достаточный, чтобы заслужить среди либеральной общественности статус человека, в сущности, бездарного, который когда-то давно и буквально чудом снял один хороший фильм — «Курьер». Да и тот, если присмотреться, — так себе (сарказм).

«Плохой человек не может снять хорошее кино» — этот рефрен из соцсетей можно смело делать официальным слоганом сериала. Проблема в том, что в моей ленте почти никто из критикующих сериал не смотрел, смотреть не собирается и страшно этим гордится. «Не смотреть, но осуждать» лучше хоть с какой-то фактурой в руках. Поэтому — вот она.

К премьере, начитавшись Фейсбука, я была готова: «Что мог снять топ-менеджер, чья энергия ушла на лояльность режиму? Она — в нелепых шляпках со складов “Мосфильма”, у него ус отклеился. Все смотрят в камеру, говорят очень громко, будто страдают потерей слуха. Она ходит с кислой миной почти весь сериал, а потом спасительно — для зрителя — бросается под поезд. А как иначе? Если талантливый Михалков так стерся, чего ожидать от человека более скромного дарования?»

К концу первой серии я была вынуждена признать поражение. Захотелось смотреть дальше. Конечно, это не Стоппард с Джо Райтом, сделавшие гротескную феерию с Кирой Найтли. Но это точно не провал. И без пыльных шляпок.

Как вы, наверное, знаете, режиссер-чье-имя-нельзя-называть и сценарист Алексей Бузин придумали ход: постаревший Вронский встречает во время Русско-японской войны доктора Сергея Каренина и рассказывает молодому человеку историю отношений с его матерью. Ход оправданный. Сережа может задать вопросы, которые терзали его с детства. Мы бы тоже хотели их задать, да было некому. Сергей и Вронский препарируют эти отношения 30-летней давности. Не хуже, чем на приеме у психоаналитика.

«Плохой человек не может снять хорошее кино» — этот рефрен из соцсетей можно смело делать официальным слоганом сериала.

Поэтому магистральная линия в сериале одна — треугольник Каренин—Анна—Вронский. Такая сфокусированность превратила первоисточник в камерную историю, где русская госпожа Бовари предпочитает колеса поезда яду.

Зритель может сосредоточиться на нюансах отношений главных героев, наблюдая за тем, как невроз героини шаг за шагом разрушает ее жизнь и жизнь близких, превращая любовь в пытку. В конце сериала Вронский из обвиняемого превращается в такую же жертву, как и сам Сережа. Они даже внешне похожи.

Последние серии — это довольно высокий уровень камерного спектакля на двоих. Постепенно сводящая себя с ума Каренина — подозрениями, безысходностью, пониманием, что все уже сама испортила, и желанием наказать любимого за то, что прежних чувств уже никогда не будет, и за пропавшую жизнь… Как дофаминовый маньяк, она требует все большей дозы нейромедиаторов в центр удовольствия, чтобы поддержать страсть на том же уровне. А чертова биохимия против. И вот скандалы — в надежде снова высечь искру и выносом любимому мозга вернуть ощущение любви.

Вронский сначала пытается спустить все на тормозах, а потом начинает раздражаться и подкидывает дров в безумие любимой женщины.

Возникает параллель с проектом BBC «Доктор Фостер»: историей современной женщины-врача, которая медленно, но уверенно разрушает себя подозрением в неверности мужа. Превращая свою жизнь и жизнь своих близких в ад.

В сериале все эти этапы рождающейся и умирающей любви показаны физиологически точно. Вот момент, когда Анна только начинает включать режим бензопилы «Дружба». Это у нее не в первый раз, но еще не приобрело характер психоза. Вронский скучает, рассматривает стены, потолок в надежде отыскать там что-то спасительное, что отвлечет его от этой унылой сцены. Увидев зонтик, он рефлекторно его открывает. Как будто пытается защититься от потока нездоровых сентенций со стороны любимой. Но уже завтра все повторится — и зонтик не поможет.

Актерские работы убедительны. Виталий Кищенко — может быть, самый обаятельный и самый страдающий Каренин всех киноверсий. Лизу Боярскую я просто открыла заново — не как говорящую «Барби», а как очень сильную женщину, играющую роль такого дворянского панка. Упрямую, свободную — ну и слегка сумасшедшую, чего уж. И ее ямочки, и «бас» — то, что раздражало вначале, потом стало притягивать. Женщина-провокация, она вся за гранью нормы, а разве «нормальная» женщина так бы поступила?

Максим Матвеев — улучшенная версия Вронского, которого Салтыков-Щедрин, ненавидящий роман за исключительно «половые побуждения героев», назвал «безмолвным кобелем». Этот Вронский — тонкий и несчастный, попавший в переделку, из которой у него нет сил выпутаться. Он бы хотел быть сильнее и остановить Анну, но не может — он слабее, он привык подчиняться этой яркой женщине, играющей людьми, как куклами. Сломавшейся оттого, что реальность отказалась играть по ее правилам.

Химия Анна—Вронский есть, постельная сцена отличная. Живая и убедительная — так, что хочется присоединиться. Это не пластиковый ужас Михалкова, тут настоящая кровь течет по венам.

Но интеллигентной аудитории Фейсбука происходящее на экране не нравится.

Денис Драгунский: «Не стоит относиться к персонажам книг как к живым людям. Говорить “Анна Каренина — истеричная дамочка, в которой гормоны играют” — это непонимание того, что такое литература, зачем пишутся и читаются книги… В первую очередь Анна Каренина — это философское высказывание».

Ольга Мальцева: «Это фильм о том, как один молодой, успешный, жизнерадостный парень неудачно поволочился за очень неприятной, сволочной и необузданной замужней теткой. А когда она склонила его к сексу, он сразу скис, но несколько лет никак не мог выпутаться из этой жуткой истории. А тетка эта очень быстро из невротического состояния перешла в острый психоз».

Я вот не вижу ничего плохого в простой истории «сволочной тетки». Изабель Юппер сыграла таких сволочных теток вагон; не думаю, что кому-то придет в голову ее упрекать за недостаток «разумного, доброго, вечного» или философской подоплеки.

Особенно не повезло актрисам с недостаточной массой тела — Грета Гарбо, Вивьен Ли, Софи Марсо, Кира Найтли, а теперь и Лиза Боярская огребли по полной. Как будто страсть и загадка женской души скрываются в этих самых лишних килограммах.

Правда в том, что российским зрителям вообще не очень нравится, когда кто-то трогает классическую литературу. За 150 лет роман Толстого неожиданно получил статус сакрального текста. Цитировать — можно, читать по ролям — отлично, обсуждать философские проблемы, затронутые автором, — пожалуйста. А вот экранизировать — это сразу скандал.

Дело осложняется тем, что у каждого в голове своя Каренина — как правило, с лицом актрисы Самойловой и бедрами актрисы Тарасовой. И все, что мимо, — просто прямое оскорбление верующих в канонический текст графа Толстого. Особенно не повезло Аннам с недостаточной массой тела — Грета Гарбо, Вивьен Ли, Софи Марсо, Кира Найтли, а теперь и Лиза Боярская огребли по полной. Как будто страсть и загадка женской души скрываются в этих самых лишних килограммах.

Но кино — это отдельная песня, которая, на самом деле, может иметь очень условное отношение к роману. Каренин тут может оказаться симпатичным лабрадором, Анна — трансгендером, а Левин — ставить у себя в имении опыты по селекции человеческой многоножки. Постоянно сравнивать кино с первоисточником — это хлестать себя кнутом во время просмотра. Зачем?

В реальности для массового кино если только один критерий — держит ли происходящее на экране зрителя или нет. На мой взгляд, эта «Каренина» — держит. Да, доля не самая фантастическая, в районе 15%, но это точно не провал.

Сравнивать сериал надо не с книгой, а с тем, что в принципе способна производить отечественная индустрия. И эта «Каренина» в этом смысле очень неплоха. А по сравнению с недавним сериалом «Мата Хари» — так и вовсе близка к гениальности.

Инфернальная финальная сцена с возничим в развевающихся черных одеждах, везущим Анну на станцию, — вообще почти картинка из сериала «Из-под пера Диккенса» от BBC 1. Операторская работа хороша. Костюмы и интерьеры не вызывают вопросов, если смотреть на это с точки зрения дизайна, а не пыльной историчности.

Я бы еще музыку добавила современную, как в фильме Софии Копполы «Мария-Антуанетта» с Кирстен Данст. Но тут, боюсь, у любителей Толстого, не способных простить режиссеру появление героини на улице без шляпки, совсем бы сорвало резьбу: «Такого в романе не было!»

В этом неприятии единодушны как продвинутые зрители, так и массовая аудитория. Для которой важно, чтобы все чинно-благородно, по-мхатовски. Они скорее одобрят (но смотреть вряд ли будут) канонический телеспектакль «Анна Каренина» 1953 года, где у Анны в исполнении актрисы Аллы Тарасовой — климакс и одышка, а у ловеласа Вронского (Павел Массальский) — тройной подбородок и брюшко.

В общем, у меня только один рецепт: постараться во время просмотра любых экранизаций обнуляться. Смотреть взглядом неофита, без ссылок на первоисточник. В конечном итоге, из 30 экранизаций этого романа Толстого «Анна Каренова» — точно не худший вариант.

Понравился материал? Помоги сайту!