Этическая сила

Выбирать, участвовать ли в расследовании против своего государства, приходится не каждому журналисту — и не каждый день. Но есть этические вопросы, которые повседневная работа ставит почти перед каждым. COLTA.RU узнала, как на них отвечают наши коллеги — известные журналисты Ольга Алленова, Ольга Бешлей, Олеся Герасименко, Катерина Гордеева, Олег Кашин, Александр Плющев, Александр Черных.

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Ольга Алленова
Ольга Бешлей
Олеся Герасименко
Катерина Гордеева
Олег Кашин
Александр Плющев
Александр Черных

Ольга Алленова, «Коммерсантъ»

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Нет, не имеет. Это неэтично.

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

Ни в каких. Я знаю, что в некоторых СМИ такая практика есть, но сама ни разу с этим не сталкивалась и никогда не стала бы платить за информацию. Думаю, почти всегда можно найти другие способы ее получения. Если информацию не искать, а продавать и покупать, то она становится средством манипуляции.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Нет, намеренно выводить из себя человека недопустимо. Но вопросы могут быть самые разные, в том числе и такие, которые могут вывести человека из себя. Заранее «беречь» ньюсмейкера — явно не задача журналиста. В конце концов, если ньюсмейкер почувствовал себя некомфортно и не хочет отвечать, он может об этом сказать. Похвалить можно, если это искренне и есть за что. Брать «на слабо» — это как?

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Нет, потому что неискренность чувствуется с двух сторон и это только усложняет. Но, конечно, журналист должен испытывать интерес к теме репортажа или интервью — если интереса нет, собеседник это почувствует и не раскроется.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Налить ради интервью — нет. Если с человеком побывал в экстремальной ситуации и видишь, что ему плохо и нужно помочь, то можно применить любые доступные способы. И если есть 50 грамм и они могут помочь, то почему нет. Но брать в таком состоянии интервью — это как-то совсем за гранью.

Ольга Бешлей, независимый журналист

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Я думаю, что речь тут не может идти о праве, потому что тут не может быть правила. «Общественно значимая информация» — понятие очень размытое. Стоила ли публикация обмана, покажет реакция общества. В каждом конкретном случае журналисту придется взять на себя ответственность за принятое решение. Такой поступок может стоить репутации — ну, когда-нибудь, в какой-то России будущего, где репутация будет чего-нибудь стоить.

Если твоя задача — найти то, что прячут, и рассказать о том, о чем не рассказывают, то ты постоянно будешь сталкиваться с моральными дилеммами. И у общества (а также у профессиональной среды) такое право — решить, какие меры были адекватными полученным сведениям, — есть. Вот к этому нужно быть готовым. И действовать по обстоятельствам.

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

Нет правила. По каждому случаю нужно принимать взвешенное решение. Журналистка Саша Сулим для интервью с ангарским маньяком заплатила ему пять тысяч рублей из собственных денег. Он говорил, что без вознаграждения ему с журналисткой беседовать неинтересно.

В материале Сулим было хорошее пояснение от редакции: «В соответствии с правилами “Медузы”, редакция не может платить собеседникам за информацию, поскольку это создает искаженные отношения между журналистами и их источниками и героями. Мы сожалеем, что в данном случае обстоятельства сложились так, что этот принцип был нарушен. Соблюдая другой важный для нас принцип — прозрачности, — мы считаем нужным рассказать читателям, что это были за обстоятельства. “Медуза” возместит Саше Сулим потраченные ею деньги».

В данном случае я считаю, что работа стоила этих денег. И редакция поступила правильно — честно объяснила читателям, как было получено интервью.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Провоцировать не надо. Это заблуждение — полагать, что на эмоциях человек скажет правду. Произойти может ровно обратное.

Но я считаю, что журналист, например, может задать один и тот же вопрос множество раз в разных формулировках, если хочет добиться ответа. И собеседника это определенно может вывести из себя.

Так что и тут я не вижу правила.

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Да. Я об этом писала в рассказе «Господин М. из города N». Тоже спорный момент. С одной стороны, кажется, что журналист имеет право не раскрывать свои карты, не показывать осведомленность, не говорить, что успел узнать раньше, сделать вид, что незнаком с темой. Обыватель этими приемами тоже пользуется в повседневной жизни — например, на свиданиях, когда хочется больше узнать о человеке. С другой стороны, лично мне уже совсем не хочется пользоваться этими уловками и манипуляциями. Мне кажется, они больше мешают общению, чем в реальности помогают. И я не верю, что можно быть притворщиком на работе, но в жизни вести себя честно. Так что лучше этого избегать.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Это тоже миф — что от алкоголя люди начинают говорить правду. От алкоголя сознание может исказиться довольно сильно. И я считаю, что если уж налил человеку (ну, вдруг он алкаш и требует), то в тексте тоже надо об этом сказать — пусть читатель знает, что интервью было дано таким образом. В моей работе были случаи, когда я выпивала с героями и источниками. Но, правда, это мне все время пытались налить, и тогда почему-то казалось, что отказаться никак нельзя. Со временем понимаешь — можно.

P.S. Конечно, нужно стараться использовать только свои профессиональные навыки. Но да, бывают ситуации — и в любой работе, и в жизни, — когда ты обращаешься к уловкам, хитростям и обману. Просто нужно понимать, что за это — возможно — придется заплатить цену. И она будет справедливой.

Олеся Герасименко, Би-би-си

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Нет. И я рада, что наконец работаю в СМИ, где это правило — одно из первых, которые просят неукоснительно соблюдать.

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

Если вы на КПП в Афганистане и вас хотят расстрелять.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Да, это нормальный процесс общения. Любой неприятный вопрос выводит из себя. Убивали? Деньги-то брали? Суд был справедливым? В Крыму я после потока критики в адрес российских властей всегда уточняла, ходил ли собеседник на референдум и как голосовал. Слышала смущенные ответы, что голосовали за присоединение, и разговор начинался другой.

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Я очень невежественна, поэтому изображать ничего не приходится. Моя самая распространенная реплика в разговоре — «Я ничего в этом не понимаю, расскажите, пожалуйста, как это работает, и приведите примеры». Очень помогает.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Многие мои герои назначали встречи в баре, или покупали перед интервью алкоголь, или в середине разговора решали, что им необходимо выпить. Если это выбор собеседника, я его поддерживаю. Специально предлагать — конечно же, глупость.

Катерина Гордеева, независимый журналист

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Нет.

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

Если у вас есть такая материальная возможность, а у героя трудно с деньгами, например. Однажды после съемок в одной семье очень пожилых людей мы оставили за стеклом книжной полки довольно большую сумму. Я позвонила героям через час после того, как мы уехали из их дома, чтобы сказать, где деньги, и чтобы они не пугались. Они были совершенно прекрасные и очень бедные, нищие почти, старые люди.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Нет, мне это неинтересно.

Однажды после съемок в одной семье очень пожилых людей мы оставили за стеклом книжной полки довольно большую сумму.

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Да.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Да. Так иногда бывает проще разговаривать. Особенно если это разговор на камеру. Люди в России очень боятся включенной камеры. Зажимаются. Начинают тут же, на ходу, себя цензурировать. Это очень видно в кадре. Часто сводит на нет вообще всю съемку.

Олег Кашин, независимый журналист

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Не имеет. Мне это кажется недопустимым обманом, исключающим легитимную публикацию добытой информации. Выдавать себя за следователей, врачей, родственников и т.п. — пранкерство, а пранкерство — это хулиганство. В крайнем случае, можно назваться не своим именем, если вы называете редакцию. Однажды я так звонил Владимиру Сунгоркину: здрасьте, я Иван Петров из «Коммерсанта». А он говорит: а мне кажется, вы Кашин, которого я терпеть не могу. Мне почему-то стало так приятно!

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

В тех, когда у вас есть деньги, а герой готов их взять или даже сам об этом просит. Однажды редакция дала мне в сложную командировку в отдаленный регион толстую пачку американских долларов. Предполагалось, что мне придется подкупать военных, но я так и не решился, да и повода, в общем, не было. В итоге всю поездку я протаскал с собой эту пачку, дичайше нервничая по поводу того, что меня случайно ограбит кто-нибудь из местных. Людям (из таблоидов, прежде всего), которые относятся к таким вещам проще, я всегда завидовал. Зато однажды некая сверхпопулярная певица сама запросила у меня 500 долларов за интервью. Я бросился к банкомату, я сам хотел взять это интервью, но ей было важно, чтобы деньги платила редакция, а не автор, поэтому от моих личных денег она отказалась.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Да, уверен, что это в порядке вещей. То есть можно, наверное, прийти к (самому несимпатичному, конечно) человеку и сказать: эй ты, говно, рассказывай, почему ты такое говно, — но зачем? Если тебе не удалось разговорить человека, это твоя неудача, а не его. С нежностью вспоминаю свой разговор с Владимиром Кумариным (российский криминальный авторитет. — Ред.) незадолго до его ареста — к таким людям невозможно относиться хорошо, но разговаривал я с ним как юный хулиган, мечтающий стать заслуженным авторитетом. Когда он перезвонил мне, чтобы сказать, что Невзоров считает, что он похож на «короля-солнце» (прозвище короля Франции Людовика XIV), я понял, что разговор удался.

Некая сверхпопулярная певица сама запросила у меня 500 долларов за интервью. Я бросился к банкомату, я сам хотел взять это интервью, но ей было важно, чтобы деньги платила редакция, а не автор.

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Да, конечно, и это тоже кажется мне нормальным — в конце концов, люди, с которыми ты общаешься, вряд ли расстроятся, когда узнают, что в реальной жизни ты немного другой, нежели с ними. Однажды у проходной одного большого депрессивного завода мы с фотографом ждали, пока окружившие нас рабочие решат, пидорасы мы или такие же, как они. Очевидно, я как-то старался быть в этот момент чуть проще, чем обычно. Вряд ли это было неэтично.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

У меня даже были такие моменты, когда логика разговора с героем материала вела к тому, что надо выпить, но в итоге почему-то первым раскрепощался я, так что вспомнить в этом смысле нечего, но нет, поить нельзя, конечно, это неэтично.

Александр Плющев, «Эхо Москвы»

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Нет.

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

Когда оно того стоит.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Да.

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Постоянно.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Конечно, если он считает подобное возможным для себя. Другое дело, что у меня никогда под рукой нет выпивки — она вся у нашего главного редактора, а я у него немного стесняюсь попросить, даже для гостя.

Александр Черных, «Коммерсантъ»

К списку

1. Имеет ли журналист право представляться не тем, кем является, — например, чтобы добыть общественно значимую информацию?

Думаю, тут каждый решает сам. Я, к счастью, не был в таких ситуациях, когда приходилось бы всерьез рассматривать вероятность такого способа. Хотя вот подумал — наверное, каждый новостник когда-нибудь понимал, что проще позвонить в компанию N, представиться потенциальным клиентом и узнать прайс-лист, чем запрашивать его через пресс-службу. Другое дело, что это вроде бы безобидное притворство, которое сильно отличается от лайфовских переодеваний в санитаров. Но именно что «вроде бы» — эту границу надо четко проводить у себя в голове.

Несколько лет назад был случай, когда студентка журфака МГУ покончила с собой. Тогда сотрудники «Лайфа» переоделись полицейскими или какими-то другими представителями власти, пришли в учебную часть якобы за показаниями и все услышанное выпустили как материал. Вот это правда мерзко — а главное, непонятно, зачем прикладывать столько усилий, чтобы узнать личные подробности о несчастной девушке. Кому это нужно было? Неужели принесло столько кликов? Хотя, может, там такие задания давали стажерам, чтобы их проверить…

Честно — не знаю, что бы я стал делать, если бы обстоятельства подталкивали к тому, чтобы притвориться кем-то ради материала. Хочется верить, что я бы нашел другой способ. Но не могу поручиться, что 15 лет назад я бы отказался от такого задания. Мне все-таки очень повезло с самого начала, еще в школе, попасть в хорошие СМИ и учиться у хороших людей. Если бы я попал к тому же Габрелянову — вполне возможно, что стал бы стервятником.

2. В каких случаях можно предлагать герою интервью или источнику вознаграждение за участие или информацию?

Вот опять же — наверное, это всегда зависит от редакции, от тематики, от отдела, в конце концов. Может быть, для олдскульных отделов преступности это норма — платить информаторам из околокриминальных кругов. И человеку, который занимается деловой журналистикой, не стоит порицать эту практику. Не поработав в чужой шкуре, не узнаешь, как там все устроено.

Мне в жизни ни разу не приходилось платить за информацию — но я прекрасно понимаю, что пишу на такие темы, где это в принципе не нужно. Если бы у меня попросили денег за какие-то сведения, я бы очень удивился — просто потому, что все нужные сведения я могу достать и бесплатно.

Один знакомый журналист рассказывал, что ему для расследования нужно было поговорить с группой товарищей — и они попросили встретиться в ресторане и «накрыть поляну» тысяч так на двадцать. Редакция потом этот счет оплатила, хотя никакой сформулированной «этической редакционной позиции» у нее нет. Считать это нарушением этики? Наверное, кто-то посчитает. Вспоминаю историю с другой редакцией, где корреспондентка поехала брать интервью у пожизненно заключенного и тот ей сказал: мол, дам интервью только за деньги (небольшие). Журналистка заплатила из своих личных средств, сделала интервью — а редакция потом выпустила аж целый дисклеймер. Мол, у нас в этических правилах прописано не давать деньги за интервью, но наша сотрудница дала, но свои личные, но мы ей их все-таки возместим. Короче, этика при необходимости получается очень гибкой штукой. Пусть лучше каждый решает сам для себя.

Когда была забастовка дальнобойщиков, я провел с водителями несколько дней. Ночью мы вместе пили водку в придорожном кафе, я расспрашивал их о жизни.

3. Считаете ли вы возможным провоцировать героя интервью или репортажа на эмоции — хвалить, брать «на слабо», выводить из себя?

Я не очень понимаю вопрос, если честно. Мне кажется, что в интервью можно и нужно задавать «неудобные» для собеседника вопросы — и они, очевидно, могут вывести человека из себя. Но целью является все-таки получить ответ — а не заснять, как, мол, мерзко выглядит этот вышедший из себя человек.

4. Случалось ли вам, делая интервью или репортаж, притворяться, хитрить, изображать наивность или невежество — чтобы заставить героя сказать больше?

Опять же не очень понимаю вопрос. Обычно «изображать невежество» и не нужно — если ты берешь интервью у человека, значит, в чем-то он разбирается лучше тебя. И твоя цель — узнать как можно больше, а для этого приходится задавать как можно больше вопросов. Я честно предупреждаю человека: «Вы знаете, я не эксперт, поэтому буду задавать в том числе глупые, на ваш взгляд, вопросы, заранее прошу за это извинить». Практически все собеседники нормально это воспринимают.

5. Допускаете ли вы возможность перед интервью/репортажем налить герою 50 грамм — скажем, чтобы он мог раскрепоститься?

Странные у вас вопросы :) Скажем так, мне приходилось выпивать в процессе интервью — вот, например, этот разговор о Джойсе прошел за бутылкой красного вина. И журналист, и его собеседники одинаково пили — результатом я очень горжусь и ничего неэтичного не вижу. То же самое и с репортажами — ну да, пили. И в тайге пили, и в Арктике пили, и на Таймыре. Но специально налить человеку, чтобы он как-то разговорился и проболтался о чем-то? Если вы об этом, я не очень себе это представляю. И не понимаю, кому это может быть нужно.

Тут есть другие этические моменты, на мой взгляд. Лично у меня довольно высокий порог опьянения — когда всех уже «повело», я обычно вполне трезвый. И тут надо понимать, что подвыпивший человек может наговорить журналисту чего-то такого, чего он не сказал бы трезвым. И я лично считаю, что публичить такие вещи неправильно.

Например, когда была забастовка дальнобойщиков, я провел с водителями несколько дней. Ночью мы вместе пили водку в придорожном кафе, я расспрашивал их о жизни, о том, как на них повлияет введение «Платона», и так далее. Они говорили вполне адекватные, толковые вещи. Но один из них быстро напился и начал кричать всякие глупости про евреев, про Гитлера и так далее. Даже его пьяным товарищам было неловко. Эту сцену я в репортаж не вставил — не потому, что хотел представить дальнобойщиков белыми и пушистыми. Если бы он говорил это трезвым, я бы, наверное, упомянул в тексте и о таких настроениях.

Понравился материал? Помоги сайту!