Новое время

После освобождения Ивана Голунова многие все-таки вышли на улицы — несмотря на то что протестный марш в Москве мэрия не согласовала. Итогом этого Дня России стали крайне жесткие действия полиции и массовые задержания — в ОВД Москвы были доставлены 530 человек. Многих из них до ночи незаконно удерживали, не пускали адвокатов, некоторых избивали. Все как обычно? Нет, теперь все будет иначе, уверен Константин фон Эггерт.

Новое время наступило с московским закатом 12 июня, когда большая часть захваченных полицией демонстрантов была выпущена из изоляторов. Почему новое? А вот почему.

Люди пошли под дубинки, во-первых, несмотря на формальное решение проблемы, которая стала причиной демонстрации. Во-вторых, вопреки призывам тех, кто был в эпицентре вспыхнувшего внезапно скандала, включая самого Ивана Голунова. В-третьих — и самых важных — они вышли ради большой идеи, а не конкретной выгоды. Эта идея — не снижение тарифов ЖКХ, не точечная застройка, не пенсионный возраст и не ворье в погонах и без (при всей несомненной важности этих тем). Демонстранты требовали свободы — не только свободы для конкретных политзаключенных, но и свободы от произвола, свободы быть полноправными гражданами.

После разгона акции 12 июня можно сделать вид, что ничего не было: возобновить обсуждение так называемых выборов в Мосгордуму. Можно продолжать говорить: «Нашу аудиторию интересуют социально-экономические проблемы, а Украина не интересует». Можно, как и раньше, жить в уверенности, что публикация расследования происхождения третьей яхты очередного «игоря ивановича» всколыхнет граждан и вселит в их сердца желание перемен. Можно, наконец, верить в то, что самый лучший лозунг для оппозиции — «Отнять и поделить!», простите, «Справедливость!».

«Простые» москвичи, а до этого «простые» екатеринбуржцы, как это часто бывает в истории, оказались вовсе не простыми и оставили тех, кто долго считал себя их духовными и политическими лидерами, позади. Нет, они не полюбили коррупцию и взяточников, и некоторые, наверное, пойдут голосовать на московских выборах — хотя бы для того, чтобы власти, вбрасывая в урны очередную партию бюллетеней, знали, что о них думают на самом деле.

Кто станет выразителем их мыслей и политической позиции, мы скоро узнаем. Кто им не станет — можно сказать уже сейчас. Редакция «Медузы», члены Совета по правам человека при президенте России, официальное руководство главных религиозных конфессий, все те, кто сегодня вопрошает: «А чего добились 12 июня?»

Но 12 июня было не про бюллетени и не про судьбу конкретного Голунова Ивана Валентиновича 1983 года рождения. Как и демонстрация в Екатеринбурге была не только и не столько про храм Святой Екатерины. Оба события объединяет неприятие сложившейся системы во всей ее полноте. И осознание того, что «так жить нельзя». Тем, кто, как я, пережил антикоммунистическую революцию 1989—1991 годов, знакомы это чувство и эти слова. Название документально-публицистического фильма Станислава Говорухина стало одним из девизов перемен тех лет. Перемен, которые тогда тоже начинало — да и заканчивало — политически активное меньшинство граждан Советского Союза. Та революция и стала первой «революцией достоинства» на просторах СССР — задолго до обоих майданов. 12 июня 2019 года своими идеалистическим настроем и решимостью напомнило мне митинги тридцатилетней давности, включая полумиллионную демонстрацию в защиту свободы Литвы на Манежной площади в январе 1991 года.

И это то, чего боится власть. Потому что она сама часто и много разговаривает с людьми именно на языке ценностей. «Крым — наш!» — это про ценности. И памятник князю Владимиру — тоже про них. «Можем повторить!» — то же самое. Сериалы, ток-шоу, «бандерофашисты», «Хотите как на Украине?!», «Обещали не расширять НАТО» — только и исключительно про ценности идеальной России Кремля — покорной властям и подозрительной к внешнему миру. Несвободной и радующейся этой несвободе.

Значительная часть оппозиции тем временем надеется перетянуть на свою сторону так называемое путинское большинство. Отсюда отговорки: «Людям неинтересно про Сталина!», «Людям неинтересно про свободу слова!», «Людям неинтересно про Украину!» Ну так попробуйте заинтересовать! Ведь Путин-то как-то смог — в своем стиле и со своими пояснениями: про власть, которая всегда права, про стабильность вместо анархии, про восстановление исторической справедливости и «один народ». Странно бороться за власть против нынешней власти, не обсуждая то, что она, власть, считает главными темами.

С каждым месяцем все труднее будет говорить о свободе слова и одновременно бегать с микрофоном за федеральными министрами на Санкт-Петербургском форуме.

Те, кто вышел на улицы столицы 12 июня, доказали, что им — интересно. Кто станет выразителем их мыслей и политической позиции, мы скоро узнаем. Кто им не станет — можно сказать уже сейчас. Редакция «Медузы», члены Совета по правам человека при президенте России, официальное руководство главных религиозных конфессий, все те, кто сегодня вопрошает: «А чего добились 12 июня?»

Они, в общем, не сделали ничего дурного или предосудительного. Но, продолжая следовать своей обычной логике, совершили историческую ошибку. Не поняли, что в какой-то момент то, что интересует и чего хочет политическое меньшинство, становится самым главным для страны и общества. Этот момент настал.

Теорию малых дел и внутрисистемной адаптации как методичку по изменению России в ближайшие годы можно положить на самую дальнюю полку. С каждым месяцем все труднее будет говорить о свободе слова и одновременно бегать с микрофоном за федеральными министрами на Санкт-Петербургском форуме. Утверждать, что народ устал от агрессивной внешней политики, — и употреблять выражение «конфликт на Украине» вместо словосочетания «российско-украинская война». Хотеть правды — и делать вид, что вокруг не разлито море лжи — лжи, многим нравящейся и потому особенно прилипчивой и стойкой.

«Люди 12 июня» — это политически повзрослевшие «люди 11 декабря», «люди Болотной». Плюс их дети или даже подросшие внуки. Это их символическое возвращение. Судя по екатеринбургским событиям, в ближайшие годы оно имеет все шансы стать всероссийским — если только власть не затеет новую войну или не прибегнет к репрессиям сирийского масштаба. Эти люди не уйдут, пока не уйдет власть. А вместе с ней — разномастные «бывшие».

Я, кстати, вовсе не уверен, что мне во всем понравятся надвигающиеся перемены. Но это совершенно неважно, потому что их теперь никак не избежать.

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА КАНАЛ COLTA.RU В ЯНДЕКС.ДЗЕН, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОПУСТИТЬ

Понравился материал? Помоги сайту!